Вместе тоже можно... (СИ) - Муравская Ирина

— Зачем???

— Как зачем? Ты опрокинула меня со свиданием, а вечер свободный. Вот я и решил присоединиться к твоей вечеринке. Может познакомишь с друзьями?

Друзьями? А не громко ли сказано? Эти люди были для неё никто. Даже не сказать, что интересные собеседники.

— Меня Рита зовут, — с готовностью зарделась мелированная красотка с каре — исполнительница главной женской положительной роли. Как актриса она была уже засвечена не один раз, так что ожидала, что её узнают. Тем более что красивый блондин ей о-о-очень приглянулся. Но не тут-то было.

— Здравствуй, Рита, — дружелюбно, но абсолютно безразлично кивнул ей Макс, переводя взгляд на Ваню. — А ты…

— Иван, — новому знакомому неосторожно протянули ладонь. А затем побелели, крякнув, когда ту стиснули в рукопожатии так, что хрустнули кости.

— Приятно, Иван. Очень приятно, — голос Майера не изменился, но взгляд всегда светлых льдинок потемнел. А медвежья хватка только стала сильнее. — Слушай, Ванёк, если я увижу ещё раз, что ты пялишься на мою девушку так, как ты только что пялился, тебе придётся в срочном порядке менять свои сияющие виниры. Вместе с настоящими зубами. Я понятно изложил свою мысль?

— Яснее не бывает, — сквозь плотно сжатую челюсть промычал тот.

— Вот и славно, — многострадальную конечность, наконец, выпустили. Ваня схватился за ноющую кисть, проверяя на целостность косточки. — Тебя это, кстати, тоже касается, — последнее было сказано уже другому члену компании — ещё одному женоподобному парню. Лощеный, с маникюром, блестит автозагаром и гелем для укладки. Не мужик, а какая-то недобаба. Где таких только набирают?

— Макс, — Женя раздражённо толкнула его локтём. Самоуправство её тронуло. — Пойдём-ка поговорим. Наедине.

— С удовольствием. Сам хотел предложить.

Она уволокла его в сторону, подальше от столиков и лишних ушей.

— Ну и какого хрена ты делаешь?!!

— Помечаю территорию. Чтоб никто не покушался, — вместо ответа его, яростно взвизгнув, ударили по груди. Что горох об мамонта. Только самой себе отбила костяшки. Максим сочувствующе подул на её стиснутый кулак. — Сильно ударилась? — неприкрытое ехидство лишь ещё больше выводило из себя. Новые удары, теперь уже многочисленные, не заставили себя ждать. — Да ну хватит, хватит уже себя калечить! — перехватив Женю, он прижал её спиной к себе, фиксируя скрещённые на груди запястья. Всё, теперь не вырваться. Пойманая в капкан она жалобно мяукнула. — Не буянь. Твои ручки нам ещё пригодятся целыми и невредимыми, — до мурашек коснулось её щеки его горячее дыхание. Ну вот, опять мозги отключаются.

— Зачем этот цирк со сценой ревности?

— Никакой ревности. Не я виноват, что эти двое тебя уже раздели взглядом к тому моменту, как я пришёл. Что это вообще за искупавшиеся в детском лосьоне заморыши?

— Мои коллеги. Мне с ними чёрт знает сколько работать, а ты притащился и начал качать права.

— Надеюсь, в сценарии не предусмотрены поцелуи?

— Со мной или вообще?

— С тобой. Остальные меня не интересуют.

Женя чувствовала, как уплывает на мягких убаюкивающих волнах. Она давно уже откинула голову назад, с наслаждением вдыхая слабые нотки одеколона. Макс всегда им пользовался после бритья.

— Нет. Меня только чуть-чуть убьют в конце.

— Это хорошо… Так, и никаких сцен эротического содержания тоже не будет?

— Это фантастика, а не любовная драма.

— Да или нет?

— Нет. Ничего не будет. Даже раздеваться нигде не надо.

— Замечательно. Мне уже нравится этот фильм. Поставлю ему высший балл на Кинопоиске.

— Ты тут для этого? Чтобы обсудить подробности?

— Я тут, чтобы забрать тебя. Ты должна мне свидание.

— Я тебе его не обещала.

— Я сам себе его обещал. Нет, я могу снова затолкать тебя в машину и опять отвезти домой. Но не хочу, чтобы ты думала, что нужна мне только для секса. Так что готов заключить сделку: раз в неделю я устраиваю тебе все эти твои романтические сопли, а ты перестаёшь страдать фигней и перевозишь вещи обратно. Как тебе вариант?

Реальность хорошенько жахнула Женю по затылку, отрезвляя. Чувствуя, что её уже особо не держат, она извернулась, оказываясь к нему лицом к лицу. Почти. Для этого пришлось задрать подбородок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да не нужны мне романтические сопли, как ты не поймёшь? — невесело вздохнула она.

— Я понимаю. Но в данном случае накидываю примерный список того то, что могу дать. Может этого хватит, чтобы тебя удержать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Макс…

— Слушай, давай заключим что-то вроде соглашения и забудем на сегодня обо всех твоих моральных терзаниях. Просто проведём остаток дня вдвоём? Один вечер, а?

Звучало слишком заманчиво, чтобы отказываться. Не хотелось даже крутить носом и набивать себе цену. Хотелось просто быть с ним. Снова почувствовать его объятия. Его тепло. Нежность.

Однако у неё ведь были и обязательства перед другими.

— Я же не могу просто уйти.

— Почему?

— Ну… это невежливо. Людей обижать не хочется.

— Тебя это так волнует? — неуверенное отрицательное покачивание головой. На самом деле ведь вообще не волновало. На тех, кто сидел за VIP-столиком ей было наплевать. А неумелый хоровой вой двух девчонок-подружек на сцене, затянувших: "Младший лейтенант, мальчик молодой" и вовсе раздражал. Если не умеешь петь, нафига начинать? Чтобы позориться перед всеми? Так что Макс и сам видел, что оставаться в этом провонявшем сладким табаком от кальяна ей не хотелось. — Где твоя куртка?

Из нагрудного кармашка испачканного платья достали маленький пластиковый номерок.

— В гардеробной.

— Ну так пошли.

— Надо сумку забрать. И попрощаться со всеми хоть.

Макс настойчиво подтолкнул её в сторону вестибюля.

— Иди, одевайся. Я сам попрощаюсь. Да не смотри ты так, я буду предельно вежлив, обещаю, — да он всегда вежлив, в том и проблема. Однако с той же вежливостью может спокойно переломать собеседнику ноги. Ещё потом и в травмпункт самолично отвезёт. И о здоровье поинтересуется. Но сегодня Максим и правда был настроен максимально миролюбиво, вернувшись уже через минуту. — Это называется куртка? — недовольно нахмурился он, разглядывая лёгкую плащовку, больше напоминающую пиджак. — Это поддергайка. У тебя была нормальная, тёплая.

— Я же не планировала гулять. А на машине доехать и с этой достаточно.

— Заболеешь, заставлю дышать над картошкой. И банки поставлю. Чтоб было неповадно, — уже давно родным жестом с себя стащили верхнюю одежду, протягивая ей. — Надевай.

Сомнительный взгляд на футболку с короткими рукавами, на которую накинула обратно не особо теплее её мужскую куртку.

— Тогда ты замёрзнешь.

— Надевай, говорю.

Женя с трудом удержала за собой улыбку. Такие приятные и трогательные были эти его родительские интонации. Кажется, многолетняя практика няньки-сиделки глубоко впечаталась в натуру, превращаясь в хроническую потребность оберегать кого-то. И, честно говоря, это только сильнее заставляло его любить. Девушкам всегда и во все времена нравилось, когда о них заботятся. Особенно ей, которую этим в принципе никогда не баловали.

Они вышли из душного караоке бара на свежий воздух. Даже голова закружилась. А может и не от переизбытка кислорода. Может всё дело в том, кто шёл рядом с ней, держа её за руку? Все следующие часы держа за руку и не отпуская, от чего по телу пробегала волнительная дрожь.

Они гуляли. Бесцельно блуждали по городу, оттаптывая все проулки и аллеи. Ходили, разговаривали, пару раз заскакивали в кофейню: погреться и купить кофе на вынос. Ненадолго тормознули на детской площадке, где Максим качал её на качелях. А потом снова шли в неизвестном направлении, наблюдая за бурной жизнью утопающего в ночи города. Выглядывающий из-за крыш месяц окутывал всё слабым желтоватым мерцанием и придавал атмосфере особую романтичность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Они и сами не заметили, как ноги привели их к знакомому перекрёстку. Под мостом протекала река, мигали по обе стороны берега вывески ресторанов и уже закрывшихся в этот час магазинов. Проезжали редкие автомобили.