Вместе тоже можно... (СИ) - Муравская Ирина

Слово пока тот держал. Однако это не мешало ему наведываться к ней теперь едва ли не ежедневно. И что-то подсказывало Козырь, что далеко не из-за романтических симпатий.

— Ничего. Перебесится, — одно точно было хорошо, у неё имелся свой информатор, какая-никакая, но связующая с Максимом ниточка.

— Так ты его что, подразнить приходила?

— Я похожа на такую суку?

— Да нет. Ты похожа на кого угодно, но не на суку, — Никита уже активно рылся в ящике со столовыми приборами, ища штопор.

— Спасибо за честность, — с верхней полки над мойкой достали стаканы. — Голодный?

— Сама как думаешь?

Конечно, голодный. Потому Никита и крутился у неё чаще, чем у своих неудавшихся подружек. Парень конкретно подсел на домашнюю стряпню. Не зря ведь говорят: путь к сердцу мужчины…

— Садись, прожора, — вздохнула Женя, но вздохнула больше для вида. На самом деле ей было приятно, что её кулинарные способности так ценят.

Ей нравилось ковыряться у плиты: это и отвлекало, и расслабляло. Во времена старшей школы она даже всерьёз думала идти на повара, одно из ПТУ как раз набирало студентов после выпускного, однако корочка захудалого колледжа никогда бы не помогла ей пробиться в жизни. Так что эту идею Козырь отмела и трудом и потом поступила в местное театральное на бюджет. И неважно, что со второй попытки. Главное, упорство и терпение.

Никита уже успел разлить вино и в предвкушении дожидался ужина. На его памяти ему впервые встречалась девушка, которая настолько вкусно готовила, да и вообще была такая: не истеричная, не капризная, хозяйственная, и при этом ещё и красотка. Ну идеальная же, за такую надо было держаться всеми правдами и неправдами! Вот же Майер дурень. Такое счастье самолично из рук выпускает.

Глупо отрицать, Никиту так и подмывало приударить за ней, он этого и не скрывал особо, однако совесть со здравым смыслом подсказывали, что взаимности ему всё равно было не видать, как своих ушей. А так потеряет и старого друга, и новую подругу. Нет. Лучше оставить всё как есть. Честь, верность, преданность и всякое такое. И вкусная еда. Особенно вкусная еда, да.

— Спасибо, — в воодушевлении потёр ладони он, когда перед ним поставили тарелку с подогретой лазаньей. Вот так аромат. Вилка вонзилась в фарш. — Может хорош вам уже друг друга мурыжить? Он хочет быть с тобой. Ты с ним. В чём проблема?

— Это риторический вопрос? Полагаю, наш разговор в подъезде слышал весь этаж.

— А ты не приу-феличи-фаеф разма-ф пф-облемы? — с набитым ртом плевался тот. — Ф-то таф-ое ф-ои по ф-ути? Неф-инное уф-лечение. Забаф-а.

— Скажи это Майе, — севшая напротив Женя прикрылась раскрытой салфеткой, спасаясь от брызг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Про-ф-сти… Майя — впечатлительная паникерша, — прожевав, продолжил собеседник уже нормально, вытирая грязный подбородок тыльной стороной ладони. Манеры у него, конечно. — Ей давно стоит прописать успокоительные.

— Майя нормальная. Не надо записывать её в неврастенички, — обиделась за ту Козырь.

— Ну не знаю. Все мои бывшие преспокойно относились к боксу.

— Вот поэтому они и бывшие, — резонно заметили в ответ. — Не сомневайся: когда кто-то захочет связать с тобой жизнь, по-настоящему связать, ты столкнёшься с той же проблемой. Только если твоя избранница не будет одной из вас. У вас же наверняка и девушки участвуют в этом?

— Да. Есть несколько… — Никита застыл с вскинутой вилкой. Кусок лазаньи пролетел мимо рта и шмякнулся на джинсы. — Слушай, а ты подала мне хорошую идею. Есть у нас одна барышня, Марта. Фигурка у неё, конечно, грубоватая, сказывается физнагрузки, но удар левой просто загляденье. Надо бы пригласить её на свидание…

— Не боишься, что она опробует этот удар левой на тебе, забудь ты купить ей цветочки?

— Ничего. Что-нибудь придумаю, — было видно, как он воодушевился ни на шутку. — Однако ты ушла от темы. Что вам мешает хотя бы попробовать? Поживите, посмотрите, как и что. А там само всё устаканится. Не зря ж говорят, что нужно притереться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Притираются, когда по квартире разбросаны грязные носки или если он не опускает крышку от унитаза.

— А чё, Макс не опускает крышку унитаза? — коварно уточнил Никита, почуяв компромат, которым можно будет стебать друга.

— Опускает, — Козырь грустно смяла салфетку, бросив её на распечатанную стопку листов со сценарий, лежащую на стеклянной столешнице. — И носки всегда сложены вместе. И крышку зубной пасты закрывает. У него вообще нет… н-недостатков…

— Эй, эй, — Никита озабоченно потряс её за руку, видя, что кукольные глаза наливаются водой. — Давай без потопов! Я боюсь женских слез.

— Я не плачу, — шмыгнув, потрясла та головой. — Всё нормально.

— Да вижу. Мда, — тяжело вздохнул тот. — Как же люди любят устраивать себе проблемы на пустом месте. А слабо просто набраться терпения и быть вместе? Вода камень точит.

— Мне давно не восемнадцать, и я не настолько наивна, чтобы верить в то, что моя любовь и терпение изменят кого-то. Всё это чушь. Человек меняется только если сам этого хочет. Макс менять ничего не хочет. Всё. Пожалуйста, закрыли тему.

Закрыли так закрыли. Никита не спорил.

— Как продвигается? — кивок на сценарий.

— Нормально. Сюжет классный, но текст даётся туго. Второй день пытаюсь короткий диалог выучить, но в голове кавардак. Предложение на предложение накладывается и получается месиво.

— Ты просто слишком загналась. Когда в последний раз ты отдыхала?

— Недавно. Тусила в Италии, забыл?

— Это не то. Тебе надо отдохнуть головой. Ну и телом.

— Если намекаешь на секс, то сейчас улетишь в окно вперёд головой.

— Я бы не отказался, но нет. Я не об этом. Иди одевайся.

— Зачем?

— Поедем в клуб.

— Я не хочу.

— Хочешь. Суббота, вечер, а ты тут сопли на кулак наматываешь. Тебе надо развеяться. Иди одевайся, кому говорю! — ещё один нашёлся. Приказные интонации, это у них что, воздушно-капельным в их спортклубе передаётся?

Женя решилась не сразу. С одной стороны ей не хотелось покидать тёплой квартиры. Наоборот, одна её половина не могла дождаться, пока гость свалит, чтобы усесться с подушкой в обнимку и под мороженое пострадать в тишине. С другой же… с другой же так правда нельзя. Самосожаление никак ей не поможет. И лучше не сделает. Даже облегчения не принесёт. Вот и нечего поощрять бесхребетность! В клуб, значит в клуб. Хоть потанцует.

Никита наскоро запихнул в себя остатки лазаньи, слово ту могли у него вдруг отобрать, дожидаясь, пока дверь в комнату за ней мягко закроется. Только тогда скрипнули ножки отодвигающегося стула. Из куртки, скинутой в коридоре, поспешно выудили телефон и набрали нужный номер.

— Майер, слушай внимательно и помни, что ты теперь мой должник: клуб "Сохо". Через час будь там, как штык.

Неоновая подсветка рябила в глазах, а громкие биты отбивали по мозгам молоточками, не щадя барабанных перепонок и готовых лопнуть сабвуферов. Слишком шумно. Слишком людно. Неприятно пах сеном сухой дым, которым был заполнен весь танцпол. Провоняли насквозь потом извивающиеся в танце тела, ластящиеся друг к дружке в надежде на приятное продолжение ночи. Женя уже пожалела, что согласилась. Настроя веселиться у неё не было от слова совсем.

— Выпить хочешь? — перекрикивая музыку, если эти замиксованые хиты без начала и конца можно было вообще назвать музыкой, спросил Никита, бегая глазами по клубу и словно выискивая кого-то.

— Хочу тишину и лечь спать. Может, ну его?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Отставить пессимистическую хандру! Пошли, — её повлекли к бару, бесцеремонно расталкивая сладких парочек и собравшихся в кучку компаний, изображающих танец племени тумба-юмба. Бармен принял заказ и уже через минуту перед ней стоял высокий бокал с разноцветным коктейлем. По запаху там точно присутствовал кокос и мята. И водка. Мило. — Я в туалет на две минуты, — снова на ухо прокричали ей. — Никуда не уходи и ни с кем не разговаривай, ладно?