Сеятели ветра - Лие Наль

длинным носом, похожим на клюв. Его глаза едва виднелись в прорезях маски, и казалось, что оттуда глядит совершенно чужое существо, такой же безымянный бог, призванный вершить судьбы других.

Фукоу щёлкнул пальцами — и в его руке появилась свеча в форме кипариса. Хмыкнув, он коснулся фитиля, и тот послушно вспыхнул. На бледное лицо Фукоу легли синие отсветы.

— Она горит ровно четыре минуты. Время пошло.

Шиёки застыл, подобно свече. Из-за маски Ханэ не мог определить, куда он смотрит, но почему-то ему казалось, что брат избегает смотреть на него. Шиёки стоял, как вкопанный, и потирал нос маски.

Ханэ отвернулся. Удача уже давно была не на его стороне, и ему бы смириться с тем, что через четыре минуты его не станет. Уж лучше бы Шиёки никого не звал, и он ушёл бы тихо, чем так… Безымянный всегда знал, куда больнее бить. Знал, как обыграть даже самого искусного хитреца, а Шиёки он и подавно видел насквозь.

— Две минуты, — нарушил тишину голос Фукоу.

Плечи Шиёки вздрогнули. Он обхватил себя руками, словно в надежде, что ему не придётся делать выбор.

— Так нельзя, мальчик, — вкрадчиво проскрипел Безымянный. — Если ты не сделаешь выбор, это будет считаться за проигрыш. Почему ты колеблешься? Твой выбор в любом случае будет искренним, разве нет?

— Полторы, — вклинился слуга Безымянного.

— Не дави на мальчика, Фукоу. Он и без твоих объявлений нервничает.

— Я всего лишь слежу, чтобы игра шла по правилам, — поджал губы Фукоу. — Если время выйдет, а он не примет решение, не я ли буду виноват?

Вокруг снова воцарилась тишина. Нарушало её только тяжёлое дыхание Шиёки. В какой-то момент он поднёс руку к лицу, словно хотел сорвать маску к чертям.

— Эй, нельзя её снимать, пока игра идёт! — возмутился Фукоу. — Ты же её с лицом сдерёшь!

Не слушая его, Шиёки потянул маску в сторону. Вот только она не сдвинулась с места. Маска сидела на его лице, как приклеенная, и как бы мальчишка её дёргал, всё было тщетно.

— Понравился ты ей, видно, — из уст Безымянного вырвался булькающий звук, отдалённо похожий на смех. — Не бойся, я её потом сниму. Если ты не захочешь стать моим Судьёй, конечно.

— Полминуты, — это короткое слово прозвучало, как приговор.

Только теперь Ханэ стало по-настоящему страшно. В нём всколыхнулось дикое желание жить. Он устремил полный отчаяния взгляд на брата. Ханэ не собирался его умолять — глупо и унизительно. И всё же, он не мог отвести взгляда от лаковой маски, за которой скрывался Шиёки.

Шиёки мог сколько угодно хотеть помочь, он был отходчивым и легко мирился, но слишком мало времени прошло, чтобы обида ушла. Будь иначе, Безымянный предложил бы игру с другими условиями.

Он же всегда играл так, чтобы выиграть наверняка.

Ханэ краем глаза заметил, что восковой кипарис почти весь расплавился, и закрыл глаза. Когда блюдце из-под свечи со звоном разбилось об камень под ногой Фукоу, Ханэ понял, что время вышло.

Глава 12

Ханэ окружала темнота, и вокруг было так холодно, что пробирало до костей. В ушах зазвенел чей-то истошный вопль, а за ним — громкий хохот. Ханэ открыл глаза. Увы, он по-прежнему ничего не видел. Оставалось только ползти на ощупь. Куда-нибудь, лишь бы не оставаться здесь.

— Эй! — кто-то схватил его за плечо цепкими пальцами. — Мы не так договаривались!

Его обдало ледяным дыханием. Мороз пробрался шипастыми крючьями под кожу, и Ханэ отстранённо подумал, что это, видно, его наказание.

— Разве это запрещено правилами? — послышался голос Шиёки. — Ты сказал, маску нельзя снимать, так я и не снимал. Так что, я выиграл?

— Не так быстро, — оскорблённо зашипел Безымянный. — Мы не говорили, что принимаем твоё решение.

— Ну, это было довольно находчиво, не могу не отметить, — послышался весёлый голос Фукоу.

— Он разбил нашу маску!

— Да, но вы ведь можете создать новую.

Голоса ненадолго смолкли. А потом тишину прервал Безымянный:

— Ты явно неравнодушен к этому клану, а, Фукоу? Сначала Ханэ, теперь этот… наследничек.

Последнее слово Безымянный выплюнул с досадой и злостью. Ханэ не видел, что происходит, но вокруг витал запах свежей крови, а Шиёки странно хлюпал носом, когда говорил. Похоже, мальчишка разбил маску на себе и сильно поранился осколками.

“Вот же додумался, — с горечью и нахлынувшей благодарностью подумал Ханэ. — Безымянный ненавидит проигрывать. Он это тебе припомнит”.

— Не стану отрицать. Но мальчик ведь не нарушал ваши правила. Он просто нашёл свой выход. Если вас так беспокоит потеря маски, я лично прослежу за тем, чтобы новую создали как можно скорее.

Безымянный фыркнул.

— Ладно, болтун. Тебя я ловлю на слове. А ты, мальчик… ты получишь, что просил.

Ханэ вздрогнул, когда невидимые когти полоснули по груди и горлу. Боль длилась всего несколько мгновений. Когда она прекратилась, вранолюд сипло закашлялся и выплюнул ядовито-кислый сгусток. Трава перед ним зашипела, и в нос ударил едкий запах.

Темнота отступила так резко, будто у него в глазах включили свет. В траве светился комок белого пламени, пульсировал, как живой, пока его вдруг не загребла когтистая лапа.

— Что ж, Ханэ, за тобой должок, — рассмеялся Фукоу. — Впрочем, можешь не торопиться, у тебя целое посмертие впереди, чтобы его вернуть. Пока же, я с вами прощаюсь.

Фукоу и Безымянный переглянулись. Тэнгу глянул себе за спину — туда, где лежал кирин.

— Ах… да. Полагаю, мне надо его осмотреть?

— Уж потрудись, — ворчливо отозвался Безымянный. — Не задерживайся здесь. Как знать, может с другим игроком нам сегодня повезёт больше.

— Слушаюсь и повинуюсь, — шутливо произнёс Фукоу и отвесил в сторону Безымянного низкий поклон.

Безымянный с шипением рассеялся в воздухе. Как только это произошло, Шиёки сорвался с места. Поднявшегося было Ханэ сбило с ног живым “снарядом”. Безымянный убрал заразу и отчасти излечил его, но потраченные силы Ханэ никто возвращать не собирался.

Сцепив зубы, Ханэ схватил мальчишку за подбородок, повернул туда-сюда, изучая залитое кровью лицо и сдавленно выдохнул. Выглядело не так страшно, как он предполагал, заживёт.

— Прости, прости, я просто не знал, не знал, что ещё придумать, — сбивчиво шептал Шиёки, пытаясь стереть кровь с щёк. — Я боялся, что иначе я тебя… ты… умрёшь.

Ханэ попытался выдавить из себя усмешку. Не получилось. Шиёки сделал то, что он считал невозможным, ради того, кого почти невозможно было спасти. Ханэ оставалось жить считанные минуты, пока мёртвое пламя не выжрет изнутри окончательно, и он до сих пор не верил, что этого не произойдёт.

— Это не значит, что я простил тебе охоту, —