Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938–1945 - Сабуро Сакаи

Все споры утихли. Мы стали молча ожидать, когда Накадзима закончит свои расчеты и отдаст нам новый приказ. Тем временем посыльные один за другим продолжали приносить в кабинет адмирала все новые сообщения о ходе боевых действий. Мы слышали, как один из них сообщил Накадзиме, что связь с Тулаги потеряна, а весь гарнизон до последнего человека погиб.

Услышав это сообщение, Сасаи побледнел. Мне пришлось несколько раз переспросить его, все ли с ним в порядке. Наконец, уставившись в одну точку, он тихо произнес:

– Мой шурин служил в Тулаги.

От его слов веяло обреченностью. Он говорил о муже своей сестры в прошедшем времени. Если сейчас Тулаги был оккупирован противником, то, значит, его шурин, лейтенант Ёсио Тасиро, командир «летающей лодки», наверняка погиб. Он непременно стал бы сражаться до последнего. (Впоследствии пришло извещение о его гибели.)

Накадзима попросил тишины.

– Вам предстоит совершить самый длительный по продолжительности и расстоянию боевой вылет на истребителе, – предупредил он нас. – Не рискуйте без надобности сегодня. Четко выполняйте приказы и, прежде всего, не тратьте понапрасну горючее. Тем из вас, кому не хватит горючего на обратный полет от Гуадалканала, придется совершить вынужденную посадку на острове Бука. Находящиеся там наши войска получили распоряжение следить за нашими самолетами.

Итак, полет до Гуадалканала и обратный полет до острова Бука имеют примерно ту же протяженность, что наши полеты из Тайнаня до Кларк-Филд на Филиппинах и обратно. Я убежден, что мы сможем без труда преодолеть такое расстояние. Возвращение в Рабаул – совсем другое дело. Вы должны справиться, но могут возникнуть трудности. Поэтому я повторяю еще раз: не тратьте горючее попусту.

После войны Накадзима рассказывал мне в Токио, что адмирал хотел, чтобы он направил в Гуадалканал все имеющиеся в Рабауле истребители. Накадзима запротестовал и предложил направить туда лишь двадцать лучших пилотов своей эскадрильи, поскольку предполагал, что по меньшей мере половина из его людей погибнет при выполнении задания с такой огромной дальностью полета. Между ним и адмиралом разгорелся жаркий спор, но в конце концов им удалось найти компромиссное решение об отправке восемнадцати истребителей с тем условием, что совершившие вынужденную посадку на Буке самолеты заберут позднее.

Получив приказ, летчики разбились на тройки. Своим двум ведомым, Ёнэкаве и Хатори, я сказал следующее:

– Сегодня вам впервые предстоит столкнуться с американскими летчиками морской авиации. У них будет явное превосходство после нашего полета на такое огромное расстояние. Я хочу, чтобы вы действовали с величайшей осторожностью. Прежде всего, не отставайте от меня. Что бы ни случилось, что бы ни происходило рядом с вами, держитесь как можно ближе к моему самолету. Помните об этом – не отрывайтесь от меня.

Мы побежали к своим самолетам и стали ждать, пока освободится взлетная полоса. Первыми стартовали двадцать семь бомбардировщиков. Накадзима из кабины махнул рукой. В 8.30 все истребители уже находились в воздухе. Авиатехники и не принимавшие в тот день участия в вылете пилоты, выстроившись по обе стороны взлетной полосы, махали нам вслед головными уборами и выкрикивали пожелания удачи. Погода была отличной. Даже находящийся в Рабауле вулкан стих. Извержения прекратились в июне, и теперь только тонкая струйка дыма тянулась к западу.

Мы заняли позицию для сопровождения бомбардировщиков. Меня удивило, что бомбардировщики несут бомбы вместо торпед, обычно использовавшихся для атаки кораблей. Я знал о проблемах, возникающих при нанесении бомбовых ударов с большой высоты по движущимся морским целям. Даже «B-17», несмотря на их хваленую точность, впустую тратили большую часть бомб при атаках наших кораблей в Буне.

Мы медленно набрали высоту 13 000 футов, а затем направились на восток к острову Бука. Примерно в 60 милях к югу от Рабаула я заметил в море очень красивый островок. Покрытый зеленью атолл, имевший форму подковы, был отмечен на карте и носил название «Зеленый остров». Тогда я и понятия не имел, что этому живописному островку суждено спасти мне жизнь.

Над Букой наш строй повернул и полетел на юг вдоль западного побережья острова Бугенвиль. Солнце нещадно палило сквозь фонарь кабины. От жары мне захотелось пить, и я, пока оставалось время до подлета к занятому противником району, решил утолить жажду и достал бутылку газированной воды. Забыв, на какой высоте мы находимся, я откупорил бутылку. Едва я сорвал пробку, как газированная вода, пенясь в разреженном воздухе, фонтаном брызнула из бутылки. Через мгновение все вокруг было забрызгано сладкой водой, которая, к счастью, вскоре высохла благодаря сквозняку в кабине. Но оставшиеся на очках липкие пятна лишили меня возможности видеть! Ругая себя за глупость, я стал протирать очки. Вскоре я смог смутно кое-что различать.

Следующие сорок минут я старательно протирал очки, ветровое стекло и приборы. В более глупое положение мне еще не приходилось попадать. Мой истребитель болтало в строю из стороны в сторону, пока я раздраженно продолжал стирать липкие пятна. Когда я смог четко видеть все происходящее вокруг, мы уже находились над островом Велья-Лавелья, лежащим на полпути между Рабаулом и Гуадалканалом.

Над Новой Джорджией мы поднялись выше и прошли над островом Рассел на высоте 20 000 футов. В 50 милях внизу перед нами замаячили очертания острова Гуадалканал. Даже с этого расстояния над островом были видны оранжевые вспышки на фоне голубого неба. Видимо, уже начались воздушные схватки между нашими истребителями с других баз и защищающими остров самолетами противника. Я окинул взглядом северное побережье Гуадалканала. В проливе между Гуадалканалом и Флоридой сотни белых полос – следы кильватерных струи кораблей противника – перекрещивались в воде. Куда ни посмотри, везде были корабли. Я еще ни разу не видел такого количества боевых кораблей и транспортов.

Мне впервые довелось наблюдать за десантной операцией американцев. Я не верил своим глазам. По меньшей мере семьдесят кораблей направлялись к побережью под прикрытием десятка миноносцев. А на горизонте виднелись другие суда, но находились они слишком далеко, чтобы можно было сосчитать их количество или разобрать типы кораблей.

Тем временем бомбардировщики стали медленно разворачиваться для захода на цели. Прямо перед ними на высоте 13 000 футов плыли небольшие облака. Солнце находилось справа над нами, его ослепительные лучи скрывали все вокруг. Мне стало не по себе, я боялся, что мы не заметим приближения истребителей противника. Вскоре мои страхи оправдались. Внезапно шесть истребителей вынырнули из яркого сияния. Сразу бросилось в глаза, что очертаниями они отличаются от тех американских самолетов, с которыми нам уже приходилось сражаться. Они имели коричневато-зеленую окраску, и лишь нижняя часть крыльев была белой. Это были первые увиденные мной истребители «Грумман F4F Уайлдкэт».

Не обращая внимания на наши Зеро, истребители противника ринулись вниз на бомбардировщики. Наши истребители устремились вперед, многие из них открыли неприцельный огонь в надежде отвлечь самолеты противника на себя. Вражеские истребители атаковали строй бомбардировщиков, все вместе выполнили переворот и, войдя в пике, скрылись. Над акваторией у острова Саво бомбардировщики нанесли удар по большому конвою кораблей. Я наблюдал, как бомбы во время долгого падения отклоняются от целей. На поверхности воды появились фонтаны брызг, но вражеские корабли беспрепятственно продолжали движение.

Явно глупо было пытаться попасть в движущиеся корабли с высоты четыре мили. Я не мог понять, почему отказались от торпед, чье использование в прошлом не раз оказывалось эффективным. Боевое задание обернулось провалом, все наши усилия пропали впустую из-за неточности бомбометания.

На следующий день бомбардировщики вернулись, на этот раз они несли торпеды для нанесения ударов с малой высоты. Но было уже слишком поздно. Десятки истребителей противника обрушились на бомбардировщики, и многие из них, так и не успев добраться до целей, были сбиты над океаном.

Строй бомбардировщиков, сделав вираж, ушел влево и начал набирать скорость, направившись обратно в Рабаул. Мы сопроводили их до острова Рассел, где уже не было истребителей противника, и повернули обратно к Гуадалканалу. Было 1.30 дня. Восемнадцать готовых к бою Зеро кружили в небе над Лунгой. Истребители противника вновь атаковали нас, заходя от солнца. Мне единственному удалось заметить пикирующие на нас самолеты, и я сразу начал резкий набор высоты, ведя за собой остальных. Истребители противника снова рассредоточились и начали пикировать в разных направлениях. Их тактика уклонения от боя была непонятна, ни та, ни другая сторона ничего этим не выигрывала. Видимо, американцы просто не собирались сегодня сражаться.