Двадцать и один год - Ульяна Соболева

котором рассказывал папа. Света даже не догадывается о его существовании.

Иван, который до этого слушал о планах на медовый месяц, вдруг обратил всё своё внимание на Леру.

— Сейф? Какой сейф? И что в нем? — его интерес был явным и он прям оживился.

— Отец показывал мне его однажды, — продолжила Лера. — Там хранятся раритетные вещи, большая коллекция монет, несколько старинных часов и даже медали из Первой мировой. Он говорил, что это наша семейная казна. Что все эти вещи безумно дорогие.

Иван кивнул, явно заинтригованный, но я была не в восторге от этой новости. Я ужасно злилась на Леру. Она таки сделала по-своему.

— Лера! Я не верю, что ты решила идти туда одна. Это было опасно. Ты могла попасться, — мой голос был полон разочарования и гнева. — Я разочарована, что ты поступила так рискованно.

Лера смотрела на меня, её глаза были полны решимости.

— Мама, я никогда не позволю Свете спокойно жить в этом доме, — твёрдо сказала она. — Это был наш дом, и я не могу просто смотреть, как она уничтожает всё, что было дорого папе.

Иван попытался смягчить обстановку, обращаясь ко мне:

— Лена, я понимаю твоё беспокойство, но давай посмотрим на это с другой стороны. Это может быть ваш шанс вернуть часть вашего наследства. Мы могли бы попытаться законно отсудить эти вещи, если они действительно принадлежали отцу Леры.

Я посмотрела на Ивана, мой взгляд смягчился.

— Иван, я просто не хочу, чтобы Лера рисковала. Это слишком опасно. Мы должны найти другой способ решить эту проблему, — тихо сказала я, затем обратилась к дочери. — Пожалуйста, Лера, больше так не делай. Не смей туда ходить. Это не стоит того. Света могла все что угодно сделать с тобой!!! Это наглая тварь! И ты знаешь об этом!

Ужин продолжился, но тема сейфа и раритетов ещё долго не покидала их разговоры. Все понимали, что предстоит найти способ действовать в рамках закона, чтобы не подвергать себя риску. Но решимость Леры изменить ситуацию к лучшему оставалась непоколебимой.

Когда Лера ушла спать за столом остались только мі с Иваном, он обратился ко мне с неподдельным интересом:

— Лена, а даже если мы сумеем достать этот сейф, как его открыть? У тебя есть ключ или код?

Я немного задумалась, вспоминая детали того дня, когда муж показывал мне сейф.

— Да, я помню код, — уверенно сказала я. — Артем когда-то говорил его мне…В наши лучшие времена.

Иван улыбнулся, его глаза сверкнули уверенностью.

— Отлично, это упрощает задачу, — он приобнял меня за плечи, пытаясь поддержать и утешить. — Слушай, мы найдём способ забрать этот сейф. И не только его. Нам нужно подумать о том, как вернуть тебе дом. Это же не только твоё наследство, это наследство Леры.

Я кивнула, чувствуя, как внутри всё сжимается от мысли о потерянном доме.

— Ты прав, Иван. Это действительно важно для Леры. Дом, где она выросла… Это часть её жизни. Нам нужно попробовать вернуть его. Если есть хоть малейший шанс, мы должны его использовать.

Иван кивнул, мне казалось он полон решимости.

— Я обещаю тебе, Лена, мы сделаем всё возможное. Я помогу вам. Мы проконсультируемся с адвокатами, проверим все юридические аспекты. Мы сделаем это правильно, без рисков и с умом.

Я посмотрела на Ивана, мои глаза благодарно сверкали. Я чувствовала, как крепнет моя уверенность в том, что с Иваном мы сможем преодолеть любые трудности.

— Спасибо, Иван, — прошептала я. — Спасибо, что ты рядом. Я не знаю, что бы я делала без тебя.

Иван улыбнулся в ответ, крепко обнимая меня.

* * *

В тот момент, когда я наконец начала чувствовать себя немного расслабленнее после всех волнений дня, мой телефон вдруг завибрировал на тумбочке рядом с кроватью. Это было сообщение, и оно пришло с незнакомого номера.

Сердце ушло в пятки, когда я увидела что написано — это был Дикий, Женя. Он написал: "Алена… я не верю, что это правда! Ты с ним, да? Ты теперь живешь с ним! А как же мы? Как все, что ты говорила мне? Как мои дети? Они назовут его отцом? Алена! Ответь мне! Ты сука! Поняла, кто ты? Ты просто сука!"

Читая эти слова, я ощутила, как по спине пробежал холодок. Глаза мои наполнились слезами, а руки начали трястись. Сколько сказано…дряни. Сколько боли. Она бескрайняя эта боль, ломает меня. Выкручивает. Как же я хотела его голос услышать…как любимую музыку. Мне кажется, что все мое сердце изрезано. Все в шрамах оставленных именно им. У него своя правда и в этом весь он. Как будто он в какой-то бездне, в своей жизни на дне из которого нет выхода.

Как мог он так думать обо мне? Как мог так говорить?

Я пыталась вздохнуть, пыталась найти в себе силы написать ответ, объяснить, что все не так, как он думает. Но боль и обида переполняли меня, заставляя с каждой секундой чувствовать себя всё хуже и хуже.

Слёзы катились по моим щекам, когда я, дрожащими пальцами, блокировала и этот номер. Мне нужно было защитить себя, защитить своё сердце от дальнейшей боли.

Сидя в темноте своей комнаты, я плакала, обхватив колени руками. Мне было так больно и так одиноко в этот момент. Иван был рядом, но только физически; мои мысли были с Женей, с его болью, которую я чувствовала сквозь его слова.

Трясло меня не только от обиды и горечи, которые принесли эти слова, но и от любви к Жене, которая, казалось, никогда не угаснет. Несмотря на всё, что произошло, несмотря на его жестокость, я продолжала его любить. И это осознание заставляло меня страдать ещё больше. Хотелось выдрать свое сердце из груди и обклеить его пластырем, залечить, залить спиртом, чтоб перестало так саднить.

Ничего…придет время, и я смогу его забыть. Смогу. Должна.

Глава 22

В темноте моей спальни ночь казалась бесконечной. Я лежала на широкой кровати, ощущая,