Терминатор 1938 - Алексей Николаевич Осадчий

не вызовет, всех же не закодируешь.

Потому рискнул, вернулся к абреку Абашидзе, представился сменщиком капитана Соколова, старшим лейтенантом Левиным, ну и обменялся с Куприян Богданычем «крепким рукопожатием».

Пока мылся-брился, чистил одежду, хозяин явки доложил, что Лаврентий на ближайший месяц дал отбой — дел много навалилось, не до встреч с агентурой, но денег через порученца выдал в полтора раза больше, вроде как премия.

На прощание «стер» Абашидзе все воспоминания о встрече со старшим лейтенантом Левиным и благоухая одеколоном ветерана чекиста, двинулся от НКВД к РККА.

Полковник Савостьянов, придержанный за руку «товарищем из аппарата ЦК» у входа в бывшее Александровское военное училище не стал дёргаться и вырываться. Напротив — спокойно, не привлекая внимания окружающих, рассказал «цекисту» о распорядке дня Шапошникова. Через пару часов беседовал с Борисом Михайловичем в домашней обстановке, походя отметив, что Игорь Бунич, описывая пристрастие генштабиста к рослым и красивым адъютантам, возможно и не врал, очень уж ласково обращался военачальник к полковнику…

— Борис Михайлович, простите, что приехал к вам болящему. Но не терпит время. По линии коминтерновской разведки и источников из внутрипартийной службы (тут Шапошников понимающе кивнул, осведомлён о личной разведке Сталина, так и входит начальник Генштаба в круг ближний вождя, пусть и не на первых ролях) стало известно, буквально только что, о намерении японской стороны пресечь передачу военного снаряжения китайским товарищам, перебросив дополнительно полторы сотни истребителей, переоборудованных для нападения на автомобильные караваны. По сути это штурмовики, управляемые к тому же лучшими лётчиками сухопутных сил Японской империи, имеющими боевой опыт в борьбе с нашими добровольцами, воюющими в китайской армии. Усиление авиационной составляющей противником может лишить ВВС РККА господства в воздухе. Товарищ Сталин просил отнестись к этому крайне серьёзно

— Да, да, голубчик, — Шапошников сидя в кровати, подушками обложенный, закивал понимающе, — из НКВД точь такая же информация приходила ранее, поэтому группа Смушкевича уже послезавтра отправляется на восточный театр.

Вот те раз, более чем на месяц события ускорились! И наверняка в этом немалая заслуга британского агента Алекса Бонда, сообщившего в беседе с Меркуловым о высоких лётных характеристиках японской истребительной авиации и о слабой подготовке советских лётчиков, каковые совсем расслабились под командованием врага народа Блюхера.

Тогда ещё Всеволод усомнился — какого рожна Великобритания стремится помочь Советскому Союзу на Дальнем Востоке. Ответ, что в Лондоне заинтересованы в поражении японской сухопутной армии и усилении роли флота, помнится, не удовлетворил собеседника. Через пару дней Меркулов «невзначай» вернулся к разговору и явно действуя по опроснику составленному в Кремле заговорил об опасности для Британии разворачивания японской агрессии на юг. Одновременно противостоять и Германии и Японии даже Флот Его Величества не сможет, времена не те.

На что заместитель Берии (и товарищ Сталин «за ширмочкой») получили подробный ответ про желание Рузвельта спровоцировать япошек и используя мощь американской экономики, раскатать Страну Восходящего Солнца, утвердиться в Китае и Юго-Восточной Азии, подмяв под себя перспективнейшие рынки. Ну а интерес Лондона, (точнее, группы Черчилля) в том, что одновременно воюя с Японией и Германией, Рузвельт сосредоточится на Тихоокеанском театре и в Европу не полезет, ограничившись перебрасыванием через Атлантику вооружение по так называемому, в недрах Пентагона разработанному и горячо одобренному президентом плану «ленд-лиз». А риск для Британских колоний, для Сингапура, даже для Индии — что ж, какая война без риска? И потому толстяк Уинни крайне заинтересован в усилении мощи СССР на Дальнем Востоке, особенно усилении крепости Владивосток. А после победы и южную половину Сахалина СССР обратно получить должен всенепременно, а почему бы и не создать Японскую Социалистическую Республику на Хоккайдо?

Меркулов тогда уехал несколько ошарашенный, но более к теме дальневосточной не обращался, предпочитая выпытывать у альбионца сведения об агентах островитян в России со времён царя-батюшки, особенно в революционной среде. Похоже, Коба, уконтропупив Ежова, к пережившим Большую Чистку соратникам по Политбюро и ЦК доверия не питает…

Сама драка на Халкин-Голе, где СССР провоцировал и таки спровоцировал Японию воевать в невыгодных в плане логистики условиях, меня интересовала мало, победили тогда и сейчас выиграют, вон и асов раньше перебрасывают. Надо использовать конфликт для быстрого служебного роста Константина Константиновича. Но тут Шапошников удивил так удивил.

— Вы совершенно правы, голубчик, Фекленко надо менять, не соответствует Николай Владимирович новым веяниям, остался лихим кавалеристом, пусть и переучившимся на танкиста. Но взаимодействие родов войск в современной войне, это не его.

— Рокоссовский поправился…

— Ничего, пусть лечится Константин Константинович, а Фекленко замену достойную нашли, причём и я и Иосиф Виссарионович не сговариваясь выбрали!

— Выбрали⁈ Жукова?

— Нет, не Жукова, Георгий Константинович влип в неприятную историю, моральное разложение и разговоры в сомнительных компаниях до добра не доводят. Надеюсь, органы разберутся и Жуков вернётся на службу.

— И кто же назначен дальневосточным Суворовым?

— Эка вы шутить изволите, голубчик, — с «личным порученцем Сталина», пусть ранее и никогда не виданным, опытный штабист и хранитель наиважнейших военных секретов командарм первого ранга Шапошников беседовал откровенно, словно с самим Генеральным секретарём. Ну, собственно «так и задумано было»…

— Павлов! Бронетанковый Павлов! — ошарашил начальник Генштаба.

— Что? Он же танкист, как и Фекленко. В Испании командовал совсем уж небольшими силами. Опыта руководства корпусом, считай в армию разворачиваемым, нет.

— Ничего, опыт дело наживное. А Иосиф Виссарионович полагает, что после чистки армии надо быстрее продвигать молодых и энергичных командиров, дать им время, проверить в настоящем деле. Чтоб когда начнётся, командармы были и обстрелянные и грамотные. Подберём Дмитрию Григорьевичу сильную штабную группу, наладим постоянную связь с Оперативным Управлением…

— Вы, Борис Михайлович, Генеральным Штабом командуете, вам виднее.

— А про Рокоссовского рассказывал Лаврентий Павлович, да-с. Рассказал, что очень достойно держался в тюрьме Константин Константинович, никого не оговорил, несмотря на пытки. Ничего, пускай поправляется наш польский гусар, а за назначением дело не станет!

Вышел от «заряженного» на поправку здоровья Шапошникова так сказать, в «смешанных чувствах». С одной стороны жаль, что не стартанул ракетой в высь командную Рокоссовский, но тема с Павловым очень, очень интересная. Если бравый танкист разгромит япошек, а талантов воинских у Дмитрия Григорьевича вот нисколечко не меньше чем у Григория Константиновича, то быть Павлову и командующим округом и главой Генштаба. Стоп! Я же только что Шапошникова «подлечил», не отпустит Сталин взбодрившегося Борис Михалыча на непыльную и второстепенную должность «советника вождя».

Да и ладно, всё равно расклад к сорок первому лучше чем в нашей реальности вырисовывается. Шапошников на Генштабе, Жуков комкор, а Павлов тогда — командующий округом? Хм, любопытственно, любопытственно. Но сначала в монгольских степях Дмитрий Григорьичу надо не облажаться…

Глава 13

В моей первой, ещё «человеческой» жизни были крайне популярны фото трёх трижды Героев Советского Союза — Жукова, Кожедуба и Покрышкина. Маршал СССР, полковник и майор (звания на тот момент) весело и победно глядели на фотографа, очень агитационный снимок, очень. Это уже