Наживка для вермахта - Александр Александрович Тамоников

он не знал немецкого, но понимал, что говорят на языке грозных немцев, и говорят по-командирски сурово. В румынских окопах началась беготня – видимо, послали за человеком, который знал немецкий. «Так я скоро со всеми румынами, которые по-немецки понимают, познакомлюсь», – подумал Шубин. Сам он тем временем не стоял на месте, а продолжал идти к вражеским позициям. Так, по его мнению, должен был вести себя немецкий майор, «истинный ариец». Он не должен был послушно ждать, когда его пустят в нужное место, а должен был идти туда без спроса.

До вражеских окопов осталось всего несколько метров, когда там вспыхнул луч сильного фонаря и послышался голос, произнесший по-немецки, хотя и с чудовищным акцентом:

– Назовите свое имя!

– Я майор Генрих Грюндиг! – твердо заявил Шубин. – А кто вы такой?

– Я капитан Мирчо Стоянов, – последовал ответ. – Я командую этой ротой.

– В таком случае, господин капитан, перестаньте слепить меня вашим прожектором, – потребовал Шубин. – И помогите пройти через ваши окопы дальше, к русским позициям.

Румын в ответ что-то проворчал, но фонарь отвел в сторону. Шубин подошел вплотную к окопу, скомандовал шедшему сзади бойцу по-немецки:

– Помоги мне спуститься, Фриц!

И тут же шепнул тот же приказ солдату на ухо, но уже по-русски.

– Яволь! – браво ответил солдат.

Он спрыгнул в окоп и помог своему командиру спуститься в него. Вслед за Глебом в него спустились и остальные.

Разговаривавший с Шубиным капитан с удивлением осмотрел форму шубинского отряда и спросил:

– Позвольте, майор, но почему на ваших солдатах наша форма? И что вы собираетесь делать впереди наших позиций?

– Румынскую форму мы надели, чтобы ввести противника в заблуждение, – объяснил Шубин. – К тому же всем известна храбрость румынских солдат. Пусть русские нас боятся! А идем мы для того, чтобы установить наблюдательный пост вблизи русских позиций. У нашего командования есть сведения, что в ближайшие дни русские могут попытаться нанести удар на этом участке. И наше командование хочет получать сведения о передвижениях русских немедленно, как только такое передвижение начнется.

– Но ведь это крайне опасно! – воскликнул румын. – Если русские и правда перейдут в наступление, вас никто не сможет защитить!

Шубин надменно вздернул подбородок и ответил так:

– Германский солдат не боится смерти – он боится только позора! Насколько мне известно, румынские солдаты отличаются такой же храбростью. Мы готовы погибнуть. Но мы принесем большую пользу вермахту, пользу нашему фюреру! Хайль Гитлер!

И он выбросил руку в нацистском приветствии. Румынскому капитану ничего не оставалось, как повторить этот жест. Шубин так построил беседу, что не давал своему собеседнику ни секунды для раздумий, для принятия решений.

– Было приятно познакомиться, господин капитан, – продолжал говорить Шубин. – Нам пора занять позицию. Если услышите выстрелы, знайте: это противник атакует наш окоп. Но не надо приходить нам на помощь! Мы сами постоим за себя!

После этого он опять скомандовал своему солдату по-немецки:

– Не стой столбом, помоги мне вылезти!

И снова рядовой ответил «Яволь!», вылез из окопа сам, потом помог вылезти своему командиру. Затем румынские позиции покинули и остальные бойцы отряда. Построились и дружно зашагали в темноту.

Когда они уже удалились от румынских окопов на порядочное расстояние, один из солдат тихо сказал Шубину:

– Я больше всего боялся, что этот румын кровь заметит.

– Какую кровь? – не понял разведчик.

– Да мы когда тех румын ликвидировали, чтобы забрать их форму, на этот китель много крови пролилось. Я тогда в темноте этого не заметил. А теперь, когда они фонарем нас осветили, я вдруг вижу – батеньки, да у меня весь китель в крови! Но они ничего не заметили…

– Такие уж вояки, – философски заметил другой боец.

…Когда Шубин уже на рассвете рассказывал в штабе корпуса о ходе своей разведывательной операции, в помещении штаба долго раздавался гомерический хохот. Особенно присутствующих рассмешил эпизод о немецком лейтенанте, снабжавшем группу «майора Грюндига» лопатами, а также другой эпизод о румынском капитане, с удовольствием выслушивающем похвалы в адрес «храбрых румынских солдат».

Но главный результат рейда был, конечно, совсем не смешной. Генерал Вольский заявил, что сведения, принесенные Шубиным, дают полную картину позиций противника и теперь корпус готов к наступлению. Да и не только 4-й мехкорпус, но и вся 64-я армия, и весь Сталинградский фронт. Ведь к тому времени приведенный лейтенантом Козицей пленный румынский капитан дал исчерпывающие показания о расположении частей 4-й румынской армии, о ее вооружении. Руководство Сталинградского фронта теперь обладало всей полнотой информации.

– Молодец, капитан, – сказал Вольский, когда Шубин закончил свой рассказ. – Теперь ты со своими бойцами можешь идти отдыхать. В следующий раз явишься за заданием через три дня, уже в новое место. Надеюсь, что тогда наш штаб будет располагаться уже в Калаче.

– Спасибо за похвалу, товарищ генерал, – ответил Шубин. – Вы простите, но я совсем не хочу отдыхать, когда вся армия идет в наступление. Разрешите мне со своим взводом тоже принять участие в операции «Уран».

Генерал Вольский испытующе взглянул на Шубина и сказал:

– Ну, раз ты такой прыткий, не буду тебя насильно на отдых отправлять. Конечно, ты сможешь принести большую пользу во время прорыва. Только в таком случае негоже тебе, капитану, командовать взводом. Дадим тебе роту, с ней и пойдешь завтра в бой. А пока все же иди, отдохни. Я понимаю, что ты парень крепкий, но, наверно, все же не железный?

– Нет, не железный, товарищ генерал, – ответил Шубин. – Отдохнуть действительно надо.

Глава 16

Шубин проспал почти весь день 19 ноября. А когда вышел из блиндажа, услышал глухой гул, доносившийся с севера. Гул был настолько мощный, что заглушал все другие звуки.

Первым человеком, на которого Глеб натолкнулся, был лейтенант Козица. И разведчика удивило выражение лица лейтенанта. Обычно чем-то озабоченный, сейчас Козица выглядел прямо-таки именинником.

– Ты чего так сияешь, словно начищенный самовар? – спросил Шубин.

– Так ведь праздник, товарищ капитан! – ответил командир отделения.

– Какой праздник? – не понял Глеб.

– А вы разве не слышите? – спросил Козица и указал на север, откуда доносился железный гул. – Наступление началось! Юго-Западный фронт перешел в наступление. Слухи, знаете, быстро разносятся. Так вот, я слышал, что там, у соседей, достигнут большой успех. Прорвали фронт румынской Пятой армии на протяжении то ли пятидесяти, то ли шестидесяти километров и двигаются на юго-запад. Говорят, завтра и мы вперед пойдем. Не знаете, правда это?

– Правда, Анатолий, сущая правда, – сказал Шубин. – Раньше это был большой секрет, но теперь, наверное, уже можно сказать. Завтра и мы пойдем бить фрицев и их союзничков.

Пока они