Табу. Разбитые судьбы (СИ) - Екатерина Сокольская

смогу справиться.

Чтобы занять себя и отогнать дурные ничем не обоснованные мысли, я приготовила ужин. Медленно нарезала овощи, которые не очень-то и вкусные в зимний период.

За окном в темноте, освещаемой яркими вывесками магазинов и кафе, в бешеном ритме мелькали снежинки, подгоняемые порывами ветра. В такую погоду самое правильное сидеть дома с горячим чаем, с удовольствием кутаясь в тёплый плед.

В музыке декабря явственно слышится стенания застывших капель воды. А так же ещё острее ощущается одиночество и ничтожность в этом огромном и жестоком мире.

Рука сама потянулась за мобильником, набирая номер Пашки. Зачем звонила? Я и сама не знала. Может быть, хоть на минуту почувствовать себя менее одинокой? Или чтобы погасить те искорки подозрительности, после встречи в ординаторской?

Гудок, ещё гудок…

— Маша? Как хорошо, что ты позвонила. Я себе места не находил весь день. Простишь? Малышка? Что-то случилось? Почему молчишь? — чуть встревоженный голос парня перебивал шум на заднем плане.

— Эммм… нет. Просто звоню узнать, как ты доехал, — я крутила пальцами чашку остывшего чая, прислушиваясь к мужским голосам. — Ты не дома?

— Отвечаю по порядку. Доехал нормально. Снега намело… Жуть. И да. Я с одноклассниками встретился. Приехали тоже тут к родным.

Это было странным. Разговаривать вот так, как будто ничего не произошло. Как будто не было грубых слов и боли от его рук на моём теле.

Я понимала, что поступала эгоистично. Неправильно. Держала Пашку рядом только для того, чтобы доказать кому-то, а в первую очередь себе, что нужна. Что не одна. Я готова была закрыть глаза на недавние события, лишь бы не чувствовать этого одиночества. Холода в душе.

— Здорово. Ты завтра приедешь?

— Конечно, малышка. Соскучилась? — в его чуть томном голосе проскользнула улыбка.

— Совсем чуть-чуть…

— Ах так. Ну ладно. А я тут сюрприз ей готовлю… — нарочито оскорбленно Пашка выдохнул, заставляя меня улыбаться.

— А какой сюрприз?

— Приеду узнаёшь. Всё я побежал. Люблю. Целую.

Я смущенно положила телефон на стол. Любит? Что за новости? Или это к слову? Просто ни к чему не обязывает?

Вот как? Как я могла подумать, что мой заботливый весёлый Пашка что-то скрывает от меня? Ну бред же?

Я сама была виновата в утрешнем инциденте. Сама заставила его думать бог весть что, а потом делаю из него монстра. Стало стыдно. Стыдно и чуточку спокойнее от разговора.

Почему нож в спину вонзает тот, от кого не ждёшь этого? Которому открываешь душу, а он плюет туда. А подлянку ищешь от того, кто старается каждый твой день дарить улыбку.

Что за дурацкая человеческая натура? Я медленно выдохнула, прикрыв глаза и подняв лицо к потолку.

Стук в дверь заставил подскочить от неожиданности. Что за новости? В почти девять вечера я никого не ждала. Может, опять сосед дед Боря потерял своего кота? Неужели он думал, что я его караулю под дверью каждый раз, когда того выпускают гулять? Нужен он мне. Я в супе больше курочку люблю…

Стук повторился. Я на носочках прошла к двери, не дыша, заглянула в глазок. Под яркими всполохами лампочки на лестничной площадке ясно просматривались грязно-зелёные стены подъезда и всё. Может это у соседей?

Дверь под моими руками снова затряслась. Я слышала чьё-то пыхтение.

Схватив из кухонного шкафа молоток для отбивания мяса, вновь приблизилась к двери.

Вот не было печали. Никогда не боялась быть одна дома. Меня не волновали необъяснимые шорохи и скрипы, издаваемые домом восьмидесятых годов постройки. Может чупакабра бы унёс и закончилась бы моя бессмысленная жизнь. Сейчас же сердце тревожно защемило, словно предупреждало об опасности.

К чёрту. Я сжала висящее на груди кольцо, соскребая из уголков сознания всё мужество. Щелчок двери раздался, словно громкий пук на первом свидании.

Приоткрыв на пять сантиметров дверь, с замиранием сердца выглянула в пустой подъезд. Ниже моего взгляда что-то зашевелилось.

— Миша?

Передо мной стоял сын Димы, которого я не думала больше встретить. На чёрной шапочке и зимней куртке поблескивал растаявший снег. Кулачки в варежках сжаты, а на детском лице совсем не детское серьёзное выражение. Голубые глазки поблескивали от злости.

— Ну? Насмотрелась ли? Впустить меня не хочешь? — ну вот вернулся грозный медведь, совсем не похожий на того беззаботного ребёнка, который уплетал сладкую вату с блаженным видом.

Я отмерла, шире открывая дверь и выглядывая на общую площадку.

— Заходи. А… где твой отец?

Не говоря ни слова, злой и страшный Сокольский-младший сделал шаг в тепло квартиры. Я аккуратно положила металлический молоточек на тумбу у двери.

Всё так же тяжело дыша и со злостью сверля своими глазищами, Мишка закусил губу.

— Почему ты не сказала? Почему не сказала, что я тебе надоел? — его голос дрогнул, как и нижняя губа, отъехавшая чуть вперёд.

— Миш… — мне никогда не было так стыдно. Ещё ни разу я не знала, что ответить человеку. Тем более ребёнку. Да я понимала, что не смогу всегда рядом быть. Но как объяснить, что не всё в жизни зависит от нас? Мы не всегда получаем то, чего хотим. И часто раним тех, кто меньше всего этого заслуживают.

— Ты обманщица! — я даже вздрогнула от резкого голоса малыша. — Все вы обманщики! Я тебе верил, а ты бросила меня! Бросила, как и мама!

Он дёрнулся ко мне, колотя своими маленькими кулочками в варежках со снегирями, по бёдрам, животу и рукам.

Боли не было. Лишь душа ныла от того, как симпатичное личико исказилось от обиды и мокрых дорожек слёз. Было больно видеть разочарование во влажных глазах.

— Миш, это не так.

— Ненавижу вас всех! Ненавижу! Я никому не нужен. Ни тебе ни родителям! Лучше бы меня в детдом отдали! Да лучше бы я не родился! Без родных. Без друзей. Без мамы… — руки его уже не слушались, а нервные всхлипы превратились в невнятное бормотание и истерический плач, от которого мои глаза начало щипать.

Когда-то и я такой была. Одинокой во всём мире, пока не появился Митька.

— И тебе не нужен… Я думал ты другая. Не как они… И тебе не нужен… Ты предала меня…

Обессиленная такой вспышкой и дезориентированная, я опустилась перед ребёнком на колени. Я и взрослых-то не знаю, как успокоить. В больнице часто люди дают волю эмоциям. Всегда старалась избегать этого. А тут маленький мальчик, нуждающийся в любви и семье.

Что я ему могла сказать? Какие слова подобрать, чтобы избавить от глупых мыслей, что не нужен никому? У него любящий отец. Это видно и невооруженным