Рейтинговые книги
Читем онлайн Кровавый навет (Странная история дела Бейлиса) - Морис Самюэл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 63

Свидетель: Однажды, когда я был дома, мой сын Женя прибежал и сказал мне, что когда он с сестрами играл возле (185) глиномешалки, Мендель и еще два еврея за ними погнались. Они схватили его и Андрюшу; Женя вырвался от них, но он видел, как Андрюшу тащили по направлению к печам. Другие два еврея похожи были на раввинов.

Судья: "Сыновья Бейлиса тоже там были?

Свидетель: "Да, семья Бейлиса там была".

Согласно этой версии, Андрюшу утаскивали не только в присутствии Жени и его сестер, но и на глазах бейлисовской семьи. По этому поводу кто-то из наблюдателей на суде заметил, что если верить Василию, надо сделать вывод что Бейлис решил собрать как можно больше свидетелей своего преступления. Однако в то время как Василий Чеберяк давал свою первую версию в декабре 1911 г., т.е. через четыре месяца после Жениной смерти, сама Вера Чеберяк ни слова не сказала о том, что Женя видел, как тащили Андрюшу и заговорила только в июле 1912 г. т.е. через 11 месяцев после смерти Жени.

Грузенберг: "Почему вы не велели жене сказать следователю что православный мальчик был схвачен и исчез?"

Свидетель: "Я не обратил на это внимания".

Ничто в тексте протокола не позволяет нам придать какой-либо смысл этому замечанию, и ни суд ни адвокаты не попробовали разрешить эту загадку. Заседание седьмого дня процесса закончилось на этой загадочной ноте, а на другой день Василия снова вызвали в качестве свидетеля и прочли его показание от 20 декабря 1911 г.

Грузенберг: "вам только что прочли ваше показание, которое гласит: "Андрюша убежал преследуемый Бейлисом", но вчера вы заявили, что Бейлис и два раввина его утащили. Почему такое противоречие?"

Свидетель: "Когда я давал показание я был очень расстроен и смущен".

После этого прокуроры уже не знали, что им делать с Василием. Хотя они и настаивали на том, что сцена во дворе завода произошла приблизительно так, как Василий ее описывал, им пришлось согласиться, что ему нельзя доверять, что по-видимому Женя не ему рассказывал о том, что произошло.

В заключительной речи, касаясь Василия, Замысловский сказал: "У нас есть основания не доверять Василию - он (186) запуганный, жалкий человек. Вера Чеберяк - развратная, лживая и преступная женщина; она не имеет понятия о совести и долге, она настолько же хитра и болтлива насколько Василий жалок и прибит". По существу Замысловский признал, что Василий дал свою версию по указке жены. К этому можно прибавить трагическую ноту: когда Василия спросили давно ли он женат на Вере, он ответил: "Очень давно...".

Но кому же тогда Женя рассказал, как хватали Андрюшу? - может быть своей матери, "развратной лгунье и преступнице"? - Однако, когда Вера Чеберяк снова повторила свою версию, получив подкрепление от своей девятилетней дочки Людмилы, обвинители делали вид, что они ей верят.

Мы уже имели случай отметить какой необыкновенной памятью обладала маленькая Людмила, когда она давала свое показание 11 августа 1912 г., т.е. через год и пять месяцев после убийства Андрюши; ей было тогда девять лет; значит ей было семь с половиной в марте 1911 г. - во время убийства Андрюши. Но она все помнила (или, во всяком случае, повторяла данный ей урок) с мелкими подробностями, включая приблизительно час, когда Андрюша пришел за Женей, чтобы идти играть на глиномешалке и все события происшедшие в утро 12 марта 1911 г. Теперь на восьмой день процесса, 14 месяцев после своего первого показания, она его повторила только с малыми отступлениями.

Свидетельница: "Андрюша пришел за моим братом Женей и просил его пойти с ним играть. Мы все пошли: Женя, Дуня (Евдокия, дочь сапожника Наконечного) я и, несколько мальчиков (число свидетелей преступления все увеличивается). Мы играли во дворе, когда Мендель и еще кто-то нас прогнали. Он схватил Женю и Андрюшу, Женя вырвался и убежал, а Андрюша остался; я с сестрой убежала домой; она закричала: "они утащили Андрюшу" - но я этого не видела".

Прок. Виппер: "Ты кому-нибудь об этом рассказала?"

Свидетельница: "Нет, я очень испугалась; а потом я пошла жить к бабушке".

Прокурор: "Допрашивали ли тебя об этом?"

Свидетельница: "Да, позже, я сказала то же самое".

(187)

Прокурор: "Боялась ли ты говорить об этом когда нашли Андрюшино тело, или мама твоя не позволила тебе говорить?"

Свидетельница: "Боже сохрани, она хотела чтобы я говорила правду".

Суд потребовал очной ставки между Людмилой и девочкой Дуней, тоже, по словам Людмилы, отправившейся в то утро, вместе с другими детьми (Женей, Валей и Андрюшей) кататься на глиномешалке.

Девочки стояли друг против друга и судья Болдырев обратился к Дуне: "Ты пошла играть с Людмилой, а Бейлис вас стал прогонять?" - Девочка ответила: "Этого никогда не было" - Людмила: "Бейлис стал нас гнать" - Дуня: "Ты лучше вспомни, как было".

В этом месте протокола отмечено: "Людмила стала плакать и сказала: "я боюсь" - в первый раз она наткнулась на отпор в своем дословном, повторном показании. Прокурор Виппер сейчас же потребовал, чтобы этот инцидент был внесен в протокол; ему это нужно было для построения главного тезиса своей обвинительной речи, а именно, что все свидетели, выступавшие против Бейлиса, колебавшиеся, либо отказывавшиеся от первоначальных показаний, все были или подкуплены или запуганы евреями.

Шестая по счету и главная свидетельница против Бейлиса, Вера Чеберяк, должна была бороться против течения, т.к. даже прокуроры подчеркивали на суде ее плохую репутацию. Но и без того ее показание имело также мало цены, как и показание ее мужа. При жизни Жени и Вали, ни отец ни мать не упоминали о том, что дети их видели, как был схвачен Андрюша несмотря на то, что между якобы случившимся инцидентом и смертью их детей, в августе 1911 г. прошло пять месяцев. Только четыре месяца спустя, т.е. в декабре 1911 г., Василий Чеберяк заявил, что Женя на смертном одре рассказал ему, что видел, как Бейлис хватал Андрюшу. Затем прошло еще семь месяцев прежде чем мать выступила перед следователем с тем же повествованием; следователь был тот самый, который допрашивал ее, по меньшей мере, пять раз со дня убийства.

Судья Болдырев указал ей на этот факт, но указывать (188) уже было не к чему: когда Чеберяк, на четырнадцатый день выступила свидетельницей, всем все и так было ясно.

В этот день обвинитель Шмаков внес в свой секретный дневник яростную запись: "22 Апреля, 24 Июня 11 Июля, 13 Сентября 1911 г. Фененко допрашивал Чеберяк и она словом не обмолвилась о Жене, в связи с Андрюшиными посещениями. Эта стерва запуталась в собственном вранье, и в этом-то и заключается вся "загвоздка" - этого дела".*

С тем, что вся "загвоздка" этого дела заключалась исключительно в лживых показаниях Чеберяк, можно бы и не согласиться; более поздние инциденты на суде могли бы претендовать на первое место. Но ее показание ознаменовало крах всего обвинения против Бейлиса. Этими противоречиями и отказом признать свои же, данные ранее, показания, она вызвала нотацию судьи Болдырева: "Лучше уж вы говорили бы правду...".

Она, например, заявила в свое время перед следователем, что в глаза не видела Андрюшу после того как он со своей семьей переселился на Слободку. На процессе же, столкнувшись лицом к лицу с другими свидетелями заявлявшими обратное, она признала, что видела его несколько раз после его переезда.

Она раньше отрицала, что видела Андрюшу в утро убийства, а тут принуждена была сознаться, что Андрюша в то утро оставил в ее квартире свое пальто. До самого конца (но к этому времени она уже была полностью дискредитирована), она настаивала, что Андрюша своих книг у нее не оставлял.

Стенографический отчет процесса не совсем оправдывает уважение журналистов к личности Чеберяк, к ее изобретательности и хитрости. Сопоставляя все это с их будущими статьями и воспоминаниями, приходиться сказать, что как лжец она была ловка и убедительна, но слаба в фактическом обосновании. То, что было хорошо для перебранки с соседями или для делишек с полицией, оказалось недостаточным на судебном процессе.

Стоя перед опытными юристами, она была вне своей сферы и видно было что это ее сердило; она видимо считала, что они "нечестно играли"; они помнили все что она говорила (189) несколькими часами или днями раньше. Ее злило, что они делали ее ответственной за показания, сделанные годом или даже двумя ранее. Так как она много импровизировала, то она часто впадала в ту ложь, которая "выдает правду".

Яркий пример как она отрекалась от своих сообщников: до и во время суда, у нее спрашивали имена людей посещавших ее квартиру, она представила список вполне "почтенных" (если можно так выразиться) людей; но когда зашла речь о "тройке", уже сильно подозревавшейся вместе с ней в убийстве Андрюши, она признала только одного, сводного брата Сингаевского.

Она, очевидно, полагала, что если она станет отрицать посещения такого близкого родственника, она может запутаться в длительных объяснениях; однако ей не хватило дальновидности относительно двух других ее "друзей". Ей следовало сообразить, что ее близкое и интимное сотрудничество с двумя другими членами "тройки", Латышевым и Рудзинским должно было обнаружиться (как и случилось) и что ее попытка скрыть их имена приведет к неприятным осложнениям.

1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 63
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кровавый навет (Странная история дела Бейлиса) - Морис Самюэл бесплатно.
Похожие на Кровавый навет (Странная история дела Бейлиса) - Морис Самюэл книги

Оставить комментарий