Варгеймер - Kan

случай перепроверил пистолет. Затем коснулся нагрудного кармана с парой ампул и шприцов, взятых у санитаров, и вспомнил о трофее. Надо бы показать, интересно ведь. И пусть она уже в коридоре — иначе забуду.

— Погоди немного, Шери, — тихо сказал я, вытягивая находку. — Нашел кое-что, хотел тебе отдать. У меня Система не распознала, но, думаю, твоя должна.

Она безмолвно встала передо мной, разглядывая пол. Платок, хоть и с трудом, но оторвался от «пробирки», и я протянул ее магичке, лезвием к себе. По руке скользнул холодок, замер и, ненадолго усилившись, резко пропал. Как и вытащенная из мага крови штука.

— Это… это очень ценный подарок, Генерал. Очень редкий, — удивленно пробормотала она. А цилиндрик в руке девушки покрылся изморозью, словно та не хотела отдавать его. — Мы найдем ему применение. Но где вы его нашли?

— Выпал с босса, — усмехнулся я, не придав значения оговорке. — Не бери в голову, просто веди.

Шери уверенно взяла дорогу. Я неторопливо шагал следом, вслушивался в окружение да прикидывал, насколько это глупая затея. Прилично так. Опасно для здоровья, рассудка и собственной свободы. Но все равно шел. Из любопытства и желания разобраться с печатью. Еще и спать хотел, из-за чего критическое мышление тихо посапывало в сторонке.

Мы опустились в подземную часть замка. Прошли мимо тюрьмы, в которую меня едва не бросили в первый день. Пованивало плесенью, но ее перебивал яблочный шлейф от магички. Эхом отдавался стук ботинок по камню, из-за чего казалось, что со мной в придачу идет целый отряд. А она шоркала и будто бы плыла вперед. Конец платья летел в паре миллиметров над грубым камнем, не касаясь его и оставаясь недвижимым.

Становилось тесновато и неуютно. На стенах выступили капельки влаги, почти незаметные в слабом свете магических фонарей. Те располагались все реже, а светили все тусклее, пыльные и, видимо, разряженные. Стало прохладнее. Неясно только, от глубины или от девушки. Мы миновали пару лестниц, полусгнившую, склизкую дверь и остановились перед следующей. Уже металлической, чуть ржавой и, судя по блеску петель, отлично смазанной. Коридор сузился до того, что и один-то человек едва помещался.

— Это потайной ход, — негромко пояснила Шери и прижалась к стене. — Главный больше, но там м-мм… охрана. Тебя не пропустят. Открой, пожалуйста, у меня не хватит сил.

Чувствовался в этом подвох. Но, раз уж начал, стоило довести до конца. Зажмурившись, я с трудом протиснулся мимо девушки. Мягкая. И дыхание на удивление теплое, если не жаркое. Только все одно чувствовался ее пугающий взгляд. Мелькнувшие было мысли завяли в зародыше, не уйдя дальше смутного образа. Оно и к лучшему.

Подспудно ждал удара в спину или по затылку. Но зачем? Магичка всегда могла бросить заклинание. Это и успокоило. Принялся за дело, крепко взяв ржавую ручку и потянув ту на себя. Не поддалась. Попробовал еще раз, двумя руками, и дело пошло. Проблема была не в петлях, а в дверном косяке, чуть кривом и покрытом бурой трухой. Девушка благоразумно отступила, так что я никуда не врезался.

Впереди распахнулся темный провал. Слабого света едва хватало на то, чтобы разглядеть крутую винтовую лестницу, уходящую куда-то в глубину. Узкая, наверняка влажная и сравнимая по крутизне со стремянкой. Точно не для подобных визитов. Я-то спущусь, форма и ботинки только помогают, а она как справится?

— Готово, лэр Шери, — усмехнулся я, обернувшись. — Кстати, а что значит лэр?

— Сокращение с древне-эльфийского. Лэреминдо-что-то-там, — тихо ответила она, пока я лез обратно. — Владеющий великим даром, в этом духе. А сейчас общепринятое обращение ко всем магам, с Духом больше двадцати семи. Это граница, после которой можно стабильно выдавать заклинания и не бояться, что они развалятся на ровном месте.

— А у тебя сколько? — поинтересовался я.

— Тридцать три. Маловато, но лед дается куда проще, — со слабой, тщательно выверенной ноткой смущения сказала магичка.

Она уверенно шагнула на лестницу. Подобрала концы платья и медленно, осторожно, вымеряя каждый шаг отправилась вниз. Я топал следом. Было куда удобнее, чем ей. Форма и так грязная, можно не бояться испачкать, а подошвы сапог держались на удивление крепко.

Спустились, по ощущениям, этажа на три. Внизу нас встретила очередная дверь, которую открыла уже девушка. Она приложила ладонь к металлу, отчего тот пошел изморозью, постояла несколько секунд и уверенно толкнула ее. В нос ударило резким, пронзительно-кислым запахом. Прямо как от свиней, в деревне у родственников.

Я скривился и начал дышать сквозь зубы. Не помогло, да и воротник куртки хорошим фильтром не стал. Но терпимо. Светил мягкий рассеянный свет, так что глаза привыкли моментально.

— Забыл, — тихо пробормотала Шери, проходя внутрь, и резко осеклась.

— Что забыл? — насторожился я и положил руку на кобуру.

— Нет, ничего. Ничего, просто запах. Такой появляется ближе к утру, когда… когда… — всхлипнула она, не договорив.

Ну-ну, дорогая. А курок на всякий случай взвел, перед тем как шагнуть следом. Мы оказались в небольшой комнатке, забитой всяческим барахлом. Девушка потянулась в угол, за небольшим саквояжем, а я осмотрелся. Инвентарь… приличный. Расширенный набор юного садиста, хоть сейчас выпускай в продажу. Особенно порадовала банка, заполненная мелким битым стеклом, порошком из него. Вроде бы и ничего, только к ней прикручена воронка. И сразу как-то не по себе стало от того, как это можно использовать — в человеческом организме дыр хватит.

А Шери и ухом не повела. Взяла хирургический набор да пошла дальше. Но остановилась, заметив, как я разглядываю бутылку. Вокруг хватало прочей дряни, вроде раздвижных груш, веревок, игл, остро заточенных кольев и каких-то непонятных кристаллов. Но взгляд прикипел именно к белому, слабо поблескивающему порошку.

— Это он тоже использовал, — с отстраненным безразличием сказала она, привлекая внимание. — Везде. Без исключений.

— Ты как жива-то вообще!? — не сдержал я удивленного возгласа.

— Баахов дар. Бааховы книги. Господин наследник не столь умен, но с этим освоился в полной мере, — магичка глубоко вздохнула, на глазах выступили слезы. — Не стоило мне тебя приводить. Я всякий раз думаю, что привыкла, но это тоже есть в книгах. К тому, что он делает, нельзя привыкнуть. Касается и тебя. Сколько раз бы он не использовал печать для наказания, боль всегда будет такой же яркой, как в первый раз.

Понял, принял. Аристократ умрет. Как только избавлюсь от печати, так сразу и умрет. А потом вышибу себе мозги. Цели ясны, задачи определены — за работу!

— Тогда в твоих же интересах поспешить и вырезать эту татуировку, — прорычал я. Толи от злости, толи от страха. — Можешь не рассказывать