Убийство на ранчо - Рекс Тодхантер Стаут

и закрыл за собой дверь. Выглядел он таким же молодцеватым и подтянутым, как обычно, но глаза были красные и опухшие, а на щеках появилась щетина. Ни в приемной, куда мы вошли, ни в кабинете, куда мы последовали, кроме нас, не было ни души. Кабинет был хорошо освещен светом, проникавшим через три окна. Джессап придирчиво осмотрел меня и сказал:

– Никаких отметин я не вижу.

– За исключением плеча, в которое меня лягнул Уэлч, – сказал я. – Мое сопротивление аресту проявилось в том, что я попытался уклониться от зуботычины.

Я протянул вперед обе руки. Джессап снял с меня наручники и спросил:

– Что вы им рассказали?

– Ничего. Только объяснил Уэлчу, что означает выражение «буду нем как рыба». И еще попросил разрешения позвонить юристу по имени Джессап. Это было около трех утра. С тех пор разговаривать было не с кем.

– А Хейт?

– Не появлялся.

– Хорошо. Сейчас мы поговорим, но сначала… – Он указал на обвязанную бечевкой коробку. – Это от мисс Роуэн. Закуска. Сейчас поедите или сначала поговорим?

Я ответил, что лучше поговорить, а уж потом не торопясь перекусить. Джессап уселся за свой письменный стол. Когда я сел напротив, Джессап извлек из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул мне:

– Тут все написано.

Я взял конверт. Он не был запечатан и внутри находился один лист бумаги с шапкой ранчо «Бар Джей-Эр». На листе знакомым мне до боли почерком было написано:

А. Г.

Я долго беседовал с мистером Джессапом и рассказал ему обо всем, что имеет отношение к проводимому нами расследованию. Будь с ним также полностью откровенен. Мы втянули его в эту игру, и, мне кажется, он полностью на нашей стороне.

Н. В.

11 августа 1968 г.

Сложив записку, я убрал ее в конверт, который вернул Джессапу.

– Я бы хотел сохранить ее на память, – сказал я, – но Уэлч наверняка обыщет меня по возвращении. Хорошо, я все вам расскажу, но сперва, если позволите, пара вопросов. Где мистер Вулф?

– В коттедже мисс Роуэн. Я подписал бумагу, где сказано, что он арестован и я слежу за его передвижениями, но трогать его без моей санкции нельзя. Юридическая ценность этой бумажки сомнительна, но пока она нас устроит. Второй вопрос?

– Чем убили Сэма Пикока?

– Камнем размером с ваш кулак. Всего ему нанесли четыре или пять ударов. Камень нашли на земле футах в двадцати от машины. Доктор Хатчинс отправил его в Хелену на экспертизу, но он уверен, что именно этот камень и послужил орудием убийства. Поверхность, по его словам, слишком шершавая, чтобы на ней остались отпечатки пальцев. Взять камень могли где угодно. Сами знаете, местность здесь каменистая.

– Какие-нибудь предположения есть? Улики?

– Ровным счетом ничего. Не считая вас, конечно. Вы там были, так что вы подозреваемый номер один. Вулф в записке написал, что вы втянули меня в свою игру и что я полностью на вашей стороне. Это и в самом деле так, поэтому молю Бога о том, чтобы мне не пришлось впоследствии пожалеть об этом. Поговорив с Вулфом, я пришел к убеждению, что вы не убивали Сэма Пикока, но толку от этого мало. Вулф считает, что оба убийства взаимосвязаны. Вы, должно быть, придерживаетесь того же мнения.

– Конечно. Предлагаю пари на любую сумму.

– Почему?

– Чуть позднее объясню. – Я откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу. Замечательное ощущение после колченогого табурета в моей камере. – Вам, конечно, не терпится сравнить мои показания с тем, что рассказал Вулф. С чего начнем?

– Со дня его приезда, – сказал Джессап. – В случае чего я перебью вас.

Я начал рассказывать. Поскольку мне велели быть полностью откровенным, никаких сложностей я не испытывал. Умолчал я лишь о телефонных звонках Солу Пензеру – как-никак целых две тысячи миль отделяли его от округа Джессапа. Что касается разговоров, то я изложил их кратко, кроме беседы Вулфа с Сэмом Пикоком в пятницу вечером. Это я передал дословно. Джессап оказался хорошим слушателем и лишь дважды прервал меня, чтобы задать вопрос. Записей он не делал. Напоследок я рассказал ему о разговоре с Пегги Труэтт в танцевальном зале и о заключительной беседе с Вулфом в кабинете Вуди.

– Потом, – закончил я, – мы отправились к машине и увидели сами знаете что. Дальнейшие подробности вас, должно быть, мало интересуют, поскольку связаны уже только со мной, а не с расследованием. Извините за хрипоту – в горле пересохло. Официанты в тюрьме никудышные. Водичкой не угостите?

– О, прошу прощения. Мне следовало… – Он встал. – Виски или водку?

Я ответил, что с меня хватило бы и воды, но если он настаивает, то немного виски мне не повредит. Джессап подошел к медно-красному холодильнику в углу кабинета и достал бутылки и лед. Даже самая придирчивая женщина заметила бы лишь один изъян: он не захватил поднос. Правда, как я не крутил головой, подноса нигде не увидел. Когда Джессап вернулся к своему креслу и сел, на столе передо мной стоял внушительных размеров стакан с двумя кубиками льда, погруженными в виски, а также графинчик с водой. Сам прокурор тоже прихватил стакан. Я наполнил свой до краев водой и пододвинул графинчик к Джессапу, сделал приличный глоток и произнес:

– Совсем другое дело. – Я отхлебнул еще виски и продолжил: – Насчет того, что оба убийства взаимосвязаны. Вы, конечно, понимаете, что мистер Вулф и я хотим, чтобы они были взаимосвязаны, но этого мало. В пятницу у мистера Фарнема мистер Вулф дал всем понять, что еще не закончил разговор с Сэмом Пикоком. Возможно, кому-то из присутствующих было известно, что Сэм и впрямь что-то видел или слышал, о чем мистер Вулф не должен знать, но это не обязательно. Прошлой ночью у Вуди были все с ранчо Фарнема. И любой из них мог проболтаться, что Ниро Вулф собирается всерьез заняться Сэмом Пикоком. – Я сделал глоток и поставил стакан. – Как-то мистер Вулф сказал одному человеку: «В мире причин и следствий любые совпадения подозрительны». Вчера у Вуди собралось человек двести, а то и триста, а убит был только один. И кто? Именно тот, который сопровождал Броделла за два дня до того, как того убили, и именно тот, кого собирался допрашивать Ниро Вулф. Нет, таких совпадений не бывает.

– Вулф тоже так считает, – кивнул Джессап.

– Еще бы! Он мыслит примерно так же, как и я. Мои показания не слишком разнятся с его?

– Вообще не разнятся.

– У него хорошая память. Этот виски напомнил мне, что я голоден. Когда до моих