Плюс - Джозеф Макэлрой

мысли, которая случалась во всей его субстанции.

Потому из окна он видел, что внутри. Поскольку ему предстояло столкнуться с глазами. Глазами до зрения. Глазами не зрения, а красного и фиолетового: выстреливавшие в двойные глубины, излучающие подтелами с закупоренными волокнами, но с каждым выстреливающим мигом, распространяя (думал он) быстрые оттенки сквозь всю кору головного мозга. Глазами, с которыми он должен столкнуться, поскольку они были не ее, а его. Однако не его, а их брешью у него. О чем он все это время знал. Но не следуя за оптическими волокнами, где они отходили от неиспользовавшихся трактов, потому что не было глаз для того, чтобы на них наводиться.

Оглядываясь теперь из окна, Имп Плюс нашел больше Солнца. Оно плавало, как и в другие дни, и в другие недели, и в другие месяцы, плавало в себе, но больше не сквозь те же самые мозг и тело.

Сколько дней, Имп Плюс не знал, но знал, что один день был свет, другой — свет и темнота.

Он бы не спрашивал Центр, как долго продолжался проект. Центр не знал, как глюкоза держалась на максимуме. Центр не мог видеть излучающиеся красный и фиолетовый ниже пробок волокон.

Центр забирал.

Имп Плюс видел, как субстанция в мозге и в отдаленных телах пожала плечами, и Имп Плюс уже припомнил, как говорили о плечах, но не рассказал, когда он раньше припоминал плечи, до или после большого пожатия субстанции. Вглядываясь пристально, он не мог видеть большого пожатия, а цикл дыхания завис недвижно, и в тот миг равенств между мозгом и телом, которые он уже не мог называть мозг и тело, Имп Плюс, обгоняя себя, знал, что Центр заберет излучения, назначит границы новообретенных оптических мембран, спишет привязанные к конечностям островки как утрату.

Островки конечностей, но как долго среди смещений субстанции истинные островки могут оставаться конечно-утраченными. Лимбическими, если сокращенно. Но Имп Плюс не придумал лимбический; это поступило к нему; и не от Центра.

Но сквозь части такие пустые, что он пытался глянуть на себя сверху так, что тем самым теперь припомнил. От головы до пальцев ног, вниз по изгибам своего прежнего тела, по его изгибам, что пытались подступить к нему, но должны были сохранять дистанцию. Однако сейчас в воспоминаниях не было сути, и то, что здесь было от него, он видел из множества равных точек или скольжений мембраны, которые расширялись, когда он их использовал так, чтобы его прежнее тело вернулось к нему, но в форме увеличивающегося расстояния, для которого было слово дискомфорт, которое выступило к нему, но не от Центра. Слово поступило от голоса некогда его, теперь лишь пульсаций на частоте, что тянулись все дальше и дальше обратно к Земле, поскольку то был Центр, где было его тело, за исключением того куска, который он должен назвать мозгом, но был кусок тела, взорванный вверх по трубке, и оси, и расстоянию расстояния, где изгибы его груди к нему не вернутся, и волосы на его груди тоже, как пальцы, пальцы на Солнце, если б он только мог остановиться, но он не мог. Расстояние, где изгибы груди были так же свободны от него, как от медицинских швов, а изгибы живота такие плоские, что он практически не мог видеть его хорошей формы, хотя та не была хорошей, как Хороший Голос, и была даже плохой, потому что больной, хоть даже тогда разделявшейся на незнакомое. Расстояния, разделяющиеся по слабым сдвоенным желобкам живота, которые были не теми освещенными животами мозга, сейчас растянутыми, как конечности, стремящиеся стать источником. Животы, загнутые внутрь вдоль рядом внезапно намного больших волос, которые также были не пальцами, но затем стали пальцами с кроваво красным, которое его любило, чьими-то еще пальцами: и вверху у последнего вращающегося конца той взорванной оси, что стала затем закрепленной, как ось расстояния, он узнал голос; и голос был его, постоянно передавал информацию обратно, как навечно застрявший астронавт, к Центру, которому некое будущее ощущение, тогда слабо присутствующее, сказало, что это больше теперь не его Центр: но там среди умножающихся расстояний запуска, запуск, то был его голос, докладывавший Центру дискомфорт, — голос, сейчас услышанный Имп Плюсом спустя световые года, сигналил внутри него дискомфорт, поэтому в ответ на приготовленное Слабым Эхом слово дискомфорт (поскольку это было Слабое Эхо), он сказал: боль, грустно, одиноко, расстояние.

И Слабое Эхо вздохом, сделать который не мог бы пожелать при запуске, где раньше не было никакого разделения между прекрасно обученным Слабым Эхом, отвечающим на имя Имп Плюс, и тем, что здесь стало новым Имп Плюсом, наблюдало, что световые годы неверны, поскольку расстояние было синхронной Земной орбитой в 22 300 миль от Центра.

Но вздох, что Имп Плюс затем увидел, был тишиной, и информацию не произнесли. Точно так же информацию, которая он не знал, что у него есть: что бортовой дилатометр измерял расширение вследствие жары; что Концентрационная Цепь поддерживала связь из сознательного мозга к Центру электродами; что лимбической была система в ядре, которая была связана с нервными телами гипоталамуса.

Постой.

Он бы не остановился, поскольку эти пакеты данных, направляемые в Центр, на него сбросило Слабое Эхо. Они вернули Центр к нему, прощупывая причину максимального уровня глюкозы и не перестало ли работать соединение между датчиком воды и водой, поскольку воды должно быть намного меньше, чем показания Центра.

Имп Плюс не хотел знать.

Но припомнив, как Хороший Голос сказал: «Давай, осмотрись хорошенько, это все твое, загляни внутрь», — он обнаружил, что собирается с мыслями, как собирания его мультимембранного микровзора, что островные тела, которые уже высосали из мозга в конечности, были частями гипоталамуса, и что дико уставившиеся узлы или пакеты его собственного солнца, вертящиеся вниз по трубке от мозга к водорослям, были единицами излучения. Он знал излучение, но не то ощущал он из Слабого Эха. И он также собрался с мыслями, что другая трубка, идущая в мозг, была для питания. И высматривая сейчас сплюснутый мозг, головной мозг (который затем слегка набух, пока он смотрел, но не назад, в головномозговую парико-форму) и высматривая также сплюснутый маленький мозг, мозжечок, позади, он чувствовал, что Слабое Эхо внутри него отсоединялось и заставляло его, как воспоминание, задуматься, являлось ли тело, которое он вырастил без помощи Центра, противоположностью сознательного мозга.

Но нет — он обнаружил субстанцию, в основном не отличавшуюся от субстанции дальше за, он обнаружил центры, но не центр; новые поля потоковых точек скользили или