Дойдем до неба - Игорь Абакумов

Ситуация сложилась тупиковая. Сергей не знал точно, что может произойти с мамой, если попытаться просто снять с нее шлем. Или выключить компьютер. Где-то в голове, в районе правого уха зудело смутное ощущение, что та может и не выйти из транса. Рисковать не хотелось. А самое противное заключалось в том, что он не мог использовать сейчас свои административные права, не мог вмешаться в работу программы.

Пересчет должен дойти до следующей точки.

Но дойти он до нее не может…

Н-да…

Ситуевина…

Выход виделся только один. Сергей обулся, накинул ветровку и выбежал из квартиры.

08.35. Среда 11 мая 1988 г., г. Ленинград, ул. Вавиловых, 12. Родильный дом N 15,map #1836.

Просыпаться не хотелось. Ира чувствовала себя совершенно разбитой и абсолютно не готовой к новому дню, солнечному свету и жизни вообще. А жизнь втекала в сознание звуками за окном, солнечным зайчиком сквозь опущенные веки и больничными запахами. Вероятно, больничными. Только присутствовала в них какая-то лишняя составляющая, что-то сладковатое… Что-то знакомое и, вроде бы, давно забытое.

Ирина, не открывая глаз, потянулась, выгнув спину, и чуть не вскрикнула от давящей боли в районе сосков. Задержав дыхание, она поднесла руку к груди и наткнулась на мокрую ткань.

Она, наконец, узнала этот запах. Запах грудного молока.

Ирина резко открыла глаза и села на возмущенно скрипнувшей кровати. Непривычно тяжелые, распираемые изнутри, груди качнулись, и под больничной распашонкой по ее животу скатились две вязкие теплые капли.

Где-то под костями черепа бегал гудящий комок, перекатываясь от переносицы к затылку и от одного уха до другого. Этот сгусток мешал думать, и Ирина просто водила взглядом по палате, даже не пытаясь давать определения увиденному. Впрочем, слово "палата" где-то на задворках мозга прозвучало. От тупого, фотографического созерцания ее отвлек звук шаркающих шагов за закрытой дверью. Ирин взгляд остановился на неровно закрашенном дверном стекле. Хозяин шаркающей походки миновал дверь, не останавливаясь, и звук шагов постепенно затих.

"Сижу как дура с открытым ртом и пялюсь в дверь".

Мотнув головой, Ирина сбросила оцепенение и принялась за осмотр палаты уже осмысленно.

С носика крана умывальника в углу методично и почти беззвучно падают капли.

"Юнит Косенко… О'кей… мап…"

Окрашенная белой масляной краской металлическая вешалка на изогнутых ножках. Белый халат с полуоторванным карманом на одной из дужек.

"…среда, 11 мая… 1988…"

Стол для пеленания младенцев, застеленный светло-коричневой клеенкой и брошенной поверх маленькой пеленкой…

"Восемьдесят восьмой! Май!"

Ире стало даже интересно. Получается, что Сережкина программа отправила ее в виртуальное путешествие почти в день его собственного рождения. Вот только отдельной палаты Ирина что-то не припоминала. "Тогда" она лежала в общей… Отдельную можно было, но очень за деньги и не очень легально. А денег…

Рядом со столом пластиковая корзина с грязными пеленками…

"А реалистично. Даже очень, даже запахи…" – она осторожно коснулась груди.

Это что же получается? Ей хотелось только посмотреть, что происходит в мозгу ее коматозника, а на деле – она сама подопытная? Или экскурсантка?

Потрепанный стул и когда-то бывший темной полировки стол. Пустой. Тумбочка.

"И где только Сережка набрался этой реалистичности?"

Окно. И тут Ирин взгляд остановился, наконец, на предмете, до сих пор находившемся за ее спиной.

Не отрывая взгляда от казенной белой люльки на колесиках, Ирина осторожно спустила ноги с кровати. Встала, поморщившись от выстрела боли в промежности, и сделала шаг.

– Сергунька?…

Она заглянула в люльку, бережно отодвинула край одеяльца и улыбнулась, увидев шелушащееся, чуть перекошенное и такое прекрасное личико.

– Сергунька…

Ирина нежно провела пальцами по щеке сына.

Твердый холод, скользнув по фалангам, пробежался по ее кистям, предплечьям и плечам, сдавил шею и прыгнул в мозг, вытолкнув оттуда все разумные мысли.

– Не-е-ет!!!

Крик выскочил сквозь закрытую дверь в коридор, ударился в потолок и понесся от палаты к палате. Он бесцеремонно бил по ушам спящих и заставлял хвататься за сердце уже бодрствующих. Мгновение пометавшись в поисках главной цели, крик, наконец, разбился о голову дремавшей на посту медсестры.

Дежурная распрямилась, потирая заспанные глаза, и тревожно заозиралась в поисках источника звука, ее разбудившего. Взгляд скользнул по закрытой двери палаты с больным младенцем, побежал было дальше, но повторный, более длинный и пронзительный крик прервал ее беспорядочные поиски.

09.43. Пятница 14 мая 2010 г., г. Санкт-Петербург, ул. Академика Павлова, 9. Клиника Института мозга человека РАН.

Павел Ильич упорно дослушал одиннадцатый длинный гудок и только после этого положил трубку. Все еще с сомнением посмотрел на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу Сергея.

– Бред какой-то.

– Ну, Пал-Ильич… – снова заканючил коллегин сын. – Ну, что я вам врать, что ли, буду?

– Взглянуть бы самому, – Павел в задумчивости размышлял вслух, уже не обращая внимания на Сергея. – Да сегодня это не получится. Никак… А если – правда?

Косенко-сын скорчил скорбно-просительную гримасу и чуть ли не затрясся.

– Ну, Пал…

– Ладно, – Павел решительно развернулся и широко зашагал по коридору. – Пошли. Под мою, так и быть, ответственность. Сергей подхватил полы великоватого ему больничного халата и засеменил следом.

– Я только подключу его к сетке. И все, – он пытался на ходу заглянуть доктору в лицо. – Только подключу. К той же самой программе, с которой и мама работала.

10.12. Среда 11 мая 1988 г., околоземное пространство, map #1851.

– Мать! Мать!! Мать!!! – Димон орал в голос, вцепившись обеими руками в пристяжные ремни.

Слава молча сжимал зубы, резонно опасаясь потерять парочку из них в этой дикой болтанке. Челнок врезался в атмосферу с тангажом градусов в сорок, изнутри казалось – чуть ли не кормой вперед. Теперь он стремительно утюжил разреженный на такой высоте воздух, одевшись в слабо светящийся кокон. Маневровые двигатели, натужно ругаясь между собой, кидали аппарат то на одно крыло, то на другое. Один из движков победил, радостно завизжал, и теперь челнок падал правым крылом вниз. Вид трясущейся планеты, вздыбившейся почти отвесной стеной, сопровождаемый какафонией из скрежета, свиста и скрипа, оказывал весьма неприятное давление на психику.

– Эта дура еще летит или уже падает?!! – Базова несло. – Мать-мать-мать!!! Мамочка, ну зачем ты улыбалась, когда я говорил, что хочу быть космонавтом?!!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});