Голос из прошлого (Луна над Каролиной) - Робертс Нора

– Давай. Всего тебе хорошего. И он пошел в заднее помещение, где Уэйд проводил в порядок шкаф с лекарствами.

– Ну, как тебе эта блондинка?

– М-м-м?

– Господи, Уэйд, ну та самая блондинка с большой собакой, которая только что ушла. Учительница английского языка.

– А, Монго.

– Да, вижу, ты человек конченый. – И Дуайт, покачав головой, присел на краешек стола. – Раз уж ты не замечаешь хорошеньких блондинок, которые носят такие обтягивающие джинсы, и помнишь только о большой, неуклюжей собаке, значит, даже Лисси не сможет исправить положение.

– Нет, я заметил эту блондинку, – возразил Уэйд.

– Мне кажется, она тебя тоже заметила. Ты с ней не пообжимался?

– Дуайт, она же пациентка!

– Нет, это пес пациент. Ты, парень, теряешь блестящую возможность.

– Не будем обсуждать мою сексуальную жизнь.

– Да у тебя ее нет. – Дуайт ухмыльнулся. – Если бы я был не женат и лишь наполовину так безобразен, как ты, я бы уговорил блондинку опробовать этот стол, вместо того, чтобы щупать ее лохматую собаку.

– А может быть, она у меня есть... сексуальная жизнь.

– В твоих снах.

– Да, но это мои сны, не так ли? А почему ты сейчас не дома и не моешь руки перед обедом, как благонравный мальчик?

– Да у Лисси сегодня женское сборище, и я слинял из дома… Так что как насчет пивка и какой-нибудь жратвы? Как в прежние деньки?

– Да у меня тут еще есть кое-какие дела. – «Может заглянуть Фэйф», – подумал он.

– Да ладно тебе, Уэйд, всего на пару часов. Уэйд снова начал было отказываться и спохватился. Какого черта, что с ним происходит? Так он и будет сидеть взаперти и ждать, когда Фэйф позвонит? Словно он девчонка, вздыхающая по капитану школьной футбольной команды. Да нет, он гораздо хуже.

– Ладно, только платишь ты.

– Ах ты, дерьмецо! – И Дуайт, развеселившись, соскочил со стола. – А давай позвоним Кейду, пусть присоединяется. И заставим заплатить его.

– Идет.

Глава 15

Она не предполагала, что будет так нервничать. Она приготовилась, она рассчитала и проверила каждую деталь вплоть до цвета и прочности шнура, которым перевязывала коробки. У нее был уже опыт работы, и каждый предмет, выставленный на продажу, она знала почти наизусть, как мастер, его создавший.

Магазин был само совершенство: сверкающий разноцветием красок и гостеприимный. Она сама выглядела деловой, энергичной хозяйкой. А кроме того, и привлекательной. Тори встала около четырех утра и медлительно выбирала, что надеть, и наконец остановила выбор на темно-синих слаксах и белой полотняной рубашке. А сейчас она забеспокоилась: не слишком ли этот наряд смахивает на униформу. Да, она обо всем сейчас беспокоилась. Осталось меньше часа до открытия магазина, но все страхи и сомнения, которые она прежде могла подавлять, теперь обрушились на нее, как груда кирпичей. И она сидела в кладовой за столом, сжав голову руками. Ее даже слегка поташнивало от волнения. Какой стыд! Нельзя же так много сделать, так много успеть и преодолеть, чтобы рухнуть без сил в нескольких дюймах от желанной цели.

Они придут. На этот счет она не беспокоилась. Ей не придется затаскивать их силком. Придут и будут глазеть на нее и перешептываться: «Это боденовская девчонка. Помните, какая она была тощая, маленькая и ненормальная…»

Не надо было возвращаться сюда. Она с ума сошла, что вернулась в город, где все ее знали и где все тайное становилось явным. Где вообще не было тайн. Ну почему она не осталась в Чарлстоне, где было спокойно, где она была в безопасности, жила себе тихо, спокойно и никто ей не мешал?

Сидя здесь, в кладовой, она отчаянно жалела о своем хорошеньком домике, опрятном садике, о повседневной нелегкой, но без персональной ответственности, работе в чужом магазине… Она снова жаждала накинуть на себя плащ анонимности, который носила последние четыре года. Нет, она не должна была возвращаться. Не надо было рисковать жизнью, сбережениями, душевным покоем. О чем она думала?

«О Хоуп, – сказала она себе и медленно подняла голову. – Я думала о Хоуп».

Как же она глупа и безрассудна. Хоуп умерла, и ничего изменить нельзя. Но она, Тори, вышла на линию огня, и раз так, надо крепиться. И отвечать на косые взгляды прямо, не отводя глаз. И мужественно сносить шепот за спиной.

В дверь постучали, и ей захотелось залезть под стол и заткнуть уши. Ведь еще тридцать минут до открытия, тридцать драгоценных минут, чтобы взять себя в руки.

Кто бы там ни был за дверью, пусть уходит и ждет. Она встала, выпрямилась, пригладила волосы и уже готова была крикнуть, чтобы приходили в десять, но увидела через стекло лицо бабушки и одним прыжком оказалась у входной двери.

– Бабуля!

Тори обняла Айрис и прижалась к ней, как женщина на краю пропасти прижимается к скале за спиной.

– Как я рада видеть тебя. Не думала, что ты приедешь. Я так рада, что ты здесь.

– Не приеду? На торжественное открытие твоего магазина? Да я вся извелась от желания поскорее сюда добраться.

И она легонько подтолкнула Тори в магазин.

– Я Сесила чуть с ума не свела, все время заставляя ехать быстрее. Вот и он сам, а за его спиной Бутс… Тори, вид у магазина потрясающий, как у июньской невесты. И вещи все такие красивые. У тебя всегда был на них глаз.

– Мне не терпится что-нибудь купить! – Бутс, выхоленная и ухоженная, в желтом легком платье, захлопала в ладоши, как девочка. – Хочу быть твоей первой покупательницей, и я уже предупредила Джей Ара, что его кредитная карточка сгорит синим пламенем, прежде чем я закончу покупки.

– У меня есть огнетушитель. – И Тори обняла тетю Бутс.

– И очень много хрупких вещиц. – Сесил на всякий случай сунул руки в карманы. – Я чувствую себя здесь таким слоном.

– Что сломаешь – тут же и купишь, – подмигнула ему Айрис. – Ну, ладно, радость моя, чем мы тебе можем помочь?

– Своим присутствием.

– Нервничаешь?

– Я просто в ужасе. Сейчас приготовлю чай и достану печенье. А потом… – Она обернулась на звон дверного колокольчика.

– Посылка для вас, мисс Боден. – Мальчик из цветочного магазина подал Тори блестящую белую коробку.

– Спасибо.

– Моя мама зайдет сегодня в магазин. Говорит, хочет посмотреть, как выглядят ее цветочные композиции, но я думаю, что она интересуется вещами.

– С удовольствием буду ждать ее прихода.

– Да, вещей у вас навалом, – и он чуть не свернул себе шею, осматриваясь, пока Тори доставала из кассы доллар. – Скоро и другие придут, я слышал, как об этом все говорят.

– Надеюсь, что так.

И мальчик сунул доллар в карман.

– Спасибо. До встречи.

Тори поставила коробку на прилавок и открыла. В ней были разноцветные жизнерадостные герберы и яркие, как само солнце, цветы подсолнуха.

– Правда, красивые? – Айрис заглянула через плечо Тори, чтобы получше было видно. – И цветы подобраны со вкусом. Розы не подошли бы к твоей керамике и дереву. Кто-то ведь сообразил послать тебе эти славные цветы.

– Да. – Тори уже взглянула на карточку. – Этот «кто-то» знает, что надо присылать.

– Ой, какие милые, какие хорошенькие! – Бутс всплеснула руками в восторге. – Тори, я просто с ума сойду от нетерпения, если ты сейчас же не скажешь, кто их прислал. – И, не дожидаясь ответа, она выхватила у Тори карточку. «Удачи в день открытия. Кейд». – О-о-о!

Айрис вздернула голову и поджала губы:

– Это, что ли, Кинкейд Лэвелл?

– Да, он.

– Хм-м-м.

– Не хмыкай. Он проявил внимательность, только и всего.

– Если мужчина посылает женщине именно те цветы, что нужно, он, значит, думает об этой женщине, правда, Сесил?

– Да вроде так. Цветы так романтичны, они выражают любовь.

– Вот-вот. Теперь понимаешь, почему я обожаю этого мужчину? – И Айрис дернула Сесила за рубашку, чтобы он нагнулся, и поцеловала его.

– Герберы и подсолнухи выражают дружеские чувства, – поправила Сесила Тори.

– Цветы есть цветы, – возгласила решительно Бутс, – и если мужчина посылает их женщине, значит, он думает о ней.