Зов Амазонки - Аркадий Фидлер

— Откуда ты это знаешь?

— Обезьяны сказали… Обезьяны знают, когда барранко упадет в воду. Обезьяны никогда не ошибаются…

Увидев приближающуюся лодку, стадо исчезло. А мы, полагаясь на обезьяний инстинкт, продолжаем плыть уже совсем близко от подмытых деревьев. Будь мои юноши старше и опытнее, они знали бы, как иногда подводит инстинкт! Но я молчу, не желая в их глазах прослыть трусом.

Все обошлось благополучно, и вскоре мы добрались до шалаша Клаудио. Увы, нас преследует неудача: в шалаше никого нет. Клаудио со своей семьей бродит по чаще. Было еще рано, и мы решили часок подождать! Чтобы не сидеть без дела, я решил пройти в лес и попытать счастья, благо ружье для охоты на птиц было при мне.

Иду протоптанной тропинкой. В ста шагах от хижины вижу роскошную пальму пашиубу (приартеа). Всякий раз, натыкаясь на нее, я не перестаю восхищаться. Это просто чудо оборонного искусства! Корни пашиубы выступают над землей, и только на высоте примерно двух метров образуют ствол пальмы. Корни совершенно прямые и вооружены такими острыми, длинными и необычайно твердыми шипами, что притронуться к дереву нет никакой возможности. Я подумал: сколько же пришлось претерпеть этой пальме от всяких четвероногих любителей ее сладкой коры, что она так ощетинилась и забронировалась! Вот яркий пример разумной борьбы за существование. Идя по тропинке, я всюду видел следы такой борьбы, которая ведется не на жизнь, а на смерть. Ведется за свет, за солнце, за самое право на существование. Растения душат, давят, отравляют друг друга. «Это не лес, это война; здесь нет лирики уютных лесов Европы, здесь только жестокая война, страшная драма растений», — писал немецкий исследователь этих джунглей Р.А.Берманн.

Внезапно со стороны хижины послышались громкие крики Валентина и Юлио. Полагая, что с ними что-то приключилось, со всех ног бросаюсь туда. Примчавшись на опушку, я увидел, что Валентин и Юлио суетятся возле нашей лодки. Затем они вскакивают в нее и быстро отчаливают от берега, направляясь к маленькому заливчику.

— Рыбы! — крикнули юноши, увидев меня.

Я уже и сам заметил их. Заливчик, врезавшийся в сушу метров на двадцать, кипит и бурлит. Сюда хлынула такая густая лавина рыб, что заливчик не может вместить ее. Серебряные чешуйчатые тела вытесняют друг друга на поверхность.

Мои парни поспешно подплывают, бьют веслами по воде и швыряют в лодку оглушенных и неоглушенных рыб. Они трудятся как черти. В суматохе некоторые рыбы сами выскакивают из воды и падают в каноэ. Сотни рыб весом в два и больше килограмма шли сомкнутой массой. Если бы я не видел собственными глазами, никогда бы не поверил, что возможен такой сумасшедший лов. Вскоре лавина уходит, заливчик пустеет, а в нашей лодке — несколько десятков рыб. Усталые, но счастливые парни улыбаются. Мы боимся, чтобы наша скоропортящаяся добыча не погибла, и решаем поскорее вернуться домой. Гребем все трое. Тяжело нагруженной лодке нелегко плыть против быстрого течения.

Когда мы подошли к опасному барранко, у юношей возник спор о погоде. Валентин пророчит, что будет дождь, хотя небо совершенно чистое, а Юлио утверждает, что ясная погода еще постоит.

Оба, оказывается, по-разному толкуют лет каней. Здесь в воздухе шныряет много этих красивых птиц. Кани похожи на наших ласточек, увеличенных до огромных размеров. У них длинные, изящные крылья, раздвоенный вилкой хвост и восхитительный типично ласточкин лет, полный изящества, ловкости и молниеносных разворотов. Ко всем этим качествам природа добавила еще изумительное оперение: они белы как снег, а крылья и хвост черные. На фоне леса они выглядят, как чарующее видение. Кани-ласточки питаются всякой живностью. Как и ласточки, хватают на лету насекомых, попадающихся в воздухе, а на земле — змей, жаб, ящериц. Когда они взмывают очень высоко — это признак хорошей погоды. Когда же садятся на деревья или проносятся низко над землей, лучше не выходить из хижины: будет ливень. Сегодня кани летают не высоко и не низко, кружатся над деревьями на высоте нескольких десятков метров. Вот и разберись, будь пророком! Неудивительно, что мои молодчики ожесточенно спорят о предстоящей погоде.

Прелестные птицы приводят меня в восторг. Природа здесь угнетающе действует на человека. Он, слабое создание, топчется обычно на опушке леса и редко видит что-нибудь приятное для глаз. И вдруг такая невыразимая красота, как эти грациозные создания, пляшущие в небе!

Наша экскурсия закончилась неудачей. Клаудио мы так и не увидели. Но я не жалею о потерянном времени. Как это бывало уже не раз, я вернулся из поездки полный новых впечатлений.

54. БАБОЧКИ

У бабочек и детей много общего. Так же, как и дети, бабочки беззащитны, так же любят солнце, сладости и игры на полянах. Дети любят бабочек.

Меня научил любить их мой отец. Это был необыкновенный человек. Романтик, великолепный знаток природы, с горячим сердцем и умом. Он учил меня любить то, чего люди часто не замечали, проходя мимо. Когда мне было лет семь-восемь, он брал меня с собой в лес, к реке, на луга. И двое друзей, большой и малый, старались подчинить себе природу, в которой не последнюю роль играли такие существа, как лимонницы, голубянки, радужницы и другие бабочки.

Вечером, вернувшись домой, мы вместе мечтали. Отец рассказывал о жарком солнце, о далеких, буйных лесах с лианами и папоротниками, о громадной реке и необыкновенных, блестящих бабочках. Мы составляли подробные планы будущей экспедиции.

— Когда ты вырастешь, — говорил отец, — мы вместе отправимся на Амазонку.

Увы, смерть сорвала наши планы: отец умер, и я остался один со своими мечтами.

Потом у меня выросла доченька, Бася. Когда ей было шесть-семь лет, я брал ее с собой на цветистые луга над Вартой. Сколько там было смеха, веселых открытий и шумных забав! Мы заключали договор дружбы со всеми бабочками. Как и двадцать пять лет назад, сердце трепетало от восторга, и двое друзей были полны решимости подчинить себе природу.

Когда мы возвращались домой, я должен был рассказывать Басе о еще более красивых лугах, о более пышных лесах, о самой могучей в мире реке и великолепных, сказочных бабочках.

— Когда вырастешь большая, — говорил я Басе, — мы поедем вместе на Амазонку.

В ответ Бася крепко сжимала мою руку. Я знал, что у меня будет достойный товарищ.

Увы, смерть и на этот раз разрушила мои планы. В одно весеннее утро молодое сердечко Баси перестало биться, и опять я остался один.

Я поехал на Амазонку. Работа, которая протекала иногда в очень тяжелых условиях, требовала закалки, напряжения всех сил, крепко стиснутых зубов. Но когда я оставался один на один с миром бабочек, что-то во мне обрывалось. Трудно сохранить холодную созерцательность коллекционера, когда в глубине души оживает прошлое и воскресают давнишние воспоминания. Но как ни смелы были мои детские мечты, природа Амазонки превзошла их, сотворив еще более изумительный мир. Человек ошеломлен, ему трудно объять разумом эту оргию природы, происходящую на его глазах. В конце концов он уже сам не знает, что в этих лесах явь, а что вымысел.