Отверженный IV: Эскалация (СИ) - Опсокополос Алексис

— Да уж, повезло, — согласился я.

— А мужчину с чемоданом описать сможете? — спросил следователь.

— Думаю, что смогу. По крайней мере, постараюсь.

— Эх… — с нескрываемой досадой произнёс Глушков. — Вас бы сейчас к нашему менталисту, он бы из Вашей памяти вытащил образ того мужчины со всеми подробностями.

— К сожалению, вынужден Вам отказать, — сказал я. — В моей голове есть информация, принадлежащая не только мне. Без разрешения графа Милютина я не могу допустить менталиста к своим воспоминаниям.

— Милютин с самого начала это запретил, поэтому будем составлять фоторобот старым дедовским способом. Граф и увозить Вас куда-либо отсюда не разрешил.

Мы ещё примерно полчаса пообщались с майором, после чего он пообещал сделать всё возможное, чтобы найти моих похитителей, и удалился. И сразу же после этого пришёл специалист по составлению фоторобота. С ним мы провозились буквально пятнадцать минут, но портрет мужчины с чемоданом получился у нас очень даже неплохой. После этого специалист ушёл, а я вернулся к московским новостям.

*****

Руководитель столичного департамента Комитета Федеральной Безопасности граф Милютин больше часа вёл непростую беседу с графом и графиней Васильевыми в их имении. Разговор складывался тяжело — Васильевы не хотели идти на какое бы то ни было сотрудничество и всем своим видом намекали, что беседа их тяготит. Особенно в этом деле преуспевала Варвара Георгиевна. Однако генерал КФБ легко не сдавался.

— Но вы же должны понимать, что ситуация крайне серьёзная, — чуть ли не в двадцатый раз повторил Милютин. — Ваша дочь сейчас — одна из подозреваемых. Я очень хочу верить, что ни она, ни вы здесь ни при чём, но мне нужны хоть какие-то доказательства вашей невиновности. И в первую очередь — невиновности вашей дочери.

— Мы рассказали Вам всё, что знаем, — ответила графиня. — И мне кажется, этот допрос несколько затянулся.

— Это не допрос, Варвара Георгиевна, — возразил Милютин. — Я ведь уже сказал, что нахожусь здесь неофициально и пока всего лишь беседую с вами, хочу уговорить вас нам помочь.

— Вы хотите, чтобы мы признались, что наша дочь и мы с мужем замешаны в ужасном преступлении, — парировала графиня.

— Вовсе нет! Я просто хочу побыстрее во всём разобраться. Вы ведь уже поняли, что я взял шефство над Романом Андреевым. Вы, как никто другой, знаете, какую ценность этот парень представляет. Покушение на его жизнь озаботило не только меня. Нам сейчас нужно как можно быстрее найти заказчиков этого несостоявшегося убийства. Если это не вы, а я думаю, что это не вы, то надо исключить вас из числа подозреваемых.

— Я должна Вас поблагодарить, что Вы не думаете на нас? — с нескрываемой ехидцей спросила графиня Васильева.

— Нет. Благодарить не стоит. Я просто высказал свои мысли на основе наблюдений.

— Каких именно?

— Я видел, как ваша дочь и Роман общались, всё же мы вместе летели от границы несколько часов. И я исключаю, что Анна могла навредить Роману — девочка влюблена в него.

Последнюю фразу Милютин сказал специально, чтобы немного сбить налёт спеси с графини, и ему это удалось — Варвара Георгиевна изменилась в лице, нахмурилась, с нескрываемой неприязнью посмотрела на генерала КФБ и заявила:

— Оставьте свои домыслы при себе, граф! Наша дочь не желает иметь ничего общего с этим простолюдином!

— Благодаря этому простолюдину, ваша дочь выбралась живой из очень нехорошего места, не забывайте об этом. А сейчас я вас прошу помочь мне найти тех, кто хочет убить того, кто спас жизнь вашей дочери. А вы не хотите мне помогать.

— Вы просите невозможного! — заявила Васильева. — Вы просите вещей, унизительных для нас!

— Нет ничего унизительного в процедуре добровольного ментального сканирования воспоминаний! — возразил Милютин. — Унизительно будет, когда это придётся делать по решению суда.

— Вот будет решение, тогда и приходите!

Разговор приобрёл совсем уж агрессивную тональность, бывалый силовик решил немного сбавить накал и спокойным тоном сказал:

— Варвара Георгиевна, ну будьте благоразумны, это небольшая процедура, которая избавит вашу дочь и вас от подозрений. А для нас это сузит круг подозреваемых. Всё же звонок от Анны и назначение встречи Роману в месте похищения — это серьёзная улика, её нельзя игнорировать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Это совпадение!

— А то, что его привезли убивать на ваше заброшенное производство — тоже совпадение?

— Эта земля и все строения на ней в залоге. Это производство больше принадлежит банку, чем нам.

— Охотно верю, — согласился Милютин. — Но два таких совпадения — это многовато.

— Или это не совпадения, — произнёс уже долгое время молчавший князь Васильев. — Возможно, кто-то хочет нас подставить.

— И в это я верю, Филипп Александрович! — ответил Милютин. — Но следователь не поверит, и судья тоже. Поэтому я и прошу вас пройти добровольное ментальное сканирование, чтобы поверили все, а мы не отвлекались больше на ложный путь в расследовании.

— Хорошо, — сказал граф Васильев. — Я пройду сканирование, думаю, Анечка тоже.

— Филипп! — воскликнула Варвара Георгиевна. — Это не приемлемо! Я запрещаю Анечке идти на эту унизительную процедуру, не пойду сама и тебе не советую!

— Дорогая, мы поговорим на эту тему позже, — ответил супруге граф, после чего обратился к Милютину: — Когда и куда мы должны прибыть?

— Благодарю Вас за понимание и желание помочь, граф! Время и место я Вам сообщу в ближайшее время.

— Я запрещаю Ане туда идти! — со злостью прошипела графиня.

— Вашей дочери восемнадцать лет, — сказал Милютин. — Вы не можете ей что-либо запрещать. Вы можете лишь советовать. Пожалуйста, не советуйте ей делать вещи, о которых она потом может пожалеть.

После этих слов Иван Иванович встал с кресла, попрощался с графом и графиней и покинул их не очень гостеприимный особняк. Генерал КФБ в сопровождении слуги Васильевых вышел на улицу, сел в поджидавший его автомобиль, достал телефон, набрал номер и, дождавшись ответа, сказал в трубку:

— Добрый вечер! Милютин беспокоит, мне хотелось бы с вашим гостем поговорить. Да. Срочно.

*****

Я плавал в бассейне, получая от этого процесса истинное наслаждение и предвкушая ожидающую меня сауну. От тренажёрного зала в этот вечер я решил отказаться и просто отдыхал. Плавал я не на скорость или технику, а просто в удовольствие: нырял, плескался, лежал на воде. После очередного выныривания заметил бегущего к бассейну сотрудника гостевого дома с телефоном в протянутой руке. Он добежал до самого края бассейна и громко объявил:

— С Вами желает говорить граф Милютин!

Я быстро вылез из воды, обтёр руки полотенцем, поблагодарил сотрудника отеля, взял у него аппарат и сказал в микрофон:

— Слушаю Вас, Иван Иванович!

— Это хорошо, что слушаешь, — ответил Милютин. — Слушай внимательно. Утром к тебе приедет важный орк. Его зовут Аполлон Ерофеевич. Он поговорит с тобой, и ты должен произвести на него впечатление.

— А в каком плане произвести впечатление?

— Во всех.

— Простите, я не совсем понимаю.

— Что же тут непонятного? — удивился Милютин.

— Ну Вы хоть скажите, кто это! Как я буду производить на него впечатление, если не знаю, кто это?

— Завтра узнаешь, — отрезал Милютин и сбросил звонок.

Желание плескаться в бассейне резко пропало. Я проплыл несколько раз из одного конца в другой и направился в сауну. Вечер был немного подпорчен — вместо того, чтобы полностью расслабиться, я постоянно думал: что же это за Аполлон Ерофеевич такой и почему я должен произвести на него впечатление? От этой мысли я пытался отделаться весь вечер, но так с ней и уснул.

Проснулся я в шесть тридцать. Не спеша умылся, оделся и настроился на утреннюю пробежку перед завтраком. Однако осуществить этот простой план у меня не получилось — пришёл сотрудник гостевого дома и сообщил, что ровно на семь часов у меня запланирована встреча, и в шесть пятьдесят за мной придут, чтобы проводить туда, где она состоится.