Власть и Крах (ЛП) - Эванс Дж. Д.

— Я привык быть предоставленным самому себе, — сказал он. — Нам обоим нужно будет привыкнуть к этому, да? Чтобы быть союзниками?

Наиме молча кивнула. Большим пальцем он легко провёл по её ладони. Часть простой непринужденности его присутствия в её пространстве осталась. Вместо этого напряжённое ожидание заставило её остро осознать, как соединяются их пространства, где соприкасается их кожа, шероховатость его мозолистого большого пальца на коже, которая оказалась неожиданно нежной и чувствительной, какое большое расстояние было между каждой частью её и каждой частью его. Это было притяжение, которого она раньше не замечала, как будто самой естественной вещью в мире было бы подойти ближе.

— Есть одна вещь, — сказал он, и его голос приобрёл то же мурлыканье, что и раньше.

Наиме чувствовала себя слишком уязвимой без щита раздражения, который она держала между ними раньше. Без чего-то, на чём можно было бы сосредоточиться, что отвлекло бы её от того факта, что он был привлекательным, что, когда предоставлялась возможность, он был добрым и игривым.

— Какая? — Наиме была потрясена слабостью собственного голоса.

— Когда это закончится, я хотел бы называть вас по имени.

— Мне кажется, это не очень хорошая идея.

Ей так хотелось прижаться к нему поближе.

— Нет, я так не думаю, — согласился он.

Но она хотела услышать, как он произносит её имя, как будто они были друзьями. У неё их было так мало. В его глазах пустота и забвение выщелачивались наружу чернильными завитками из его зрачков. Ей так много хотелось узнать о нём. О его магии. О Саркуме.

— Если вы выиграете, я соглашусь. Но также, — сказала она, — вы расскажете мне всё, что я хочу знать о вашей магии.

Она мягко высвободила руку из его хватки и потянулась к его щеке, привлечённая и очарованная проявлением его силы. Она остановилась раньше, чем прикоснулась к нему. Чары были разрушены подозрением, промелькнувшим на его лице.

— Нет, ваше имя в обмен на мою победу, — сказал он. — Если вы хотите узнать о моей магии, тогда вы должны предложить что-то равноценное.

Он слегка повернул лицо, как будто хотел прижать его к её протянутым пальцам, но не сделал этого.

— Я доверяю вам все свои мечты о будущем. Вы сомневаетесь, что можете довериться мне в этом?

— Неужели ваше имя стоит так много? — спросил он, когда она опустила руку.

— Только вы можете это решить.

Она спрятала руки в карманах кафтана, чтобы не потянуться к нему снова.

— Что ж, — сказал он, — у меня будет достаточно времени, чтобы обдумать это, пока я буду готовиться. Это напоминает мне, что мне нужно кое-что ещё.

Он зачерпнул горсть миндаля с тарелки и потряс им в кулаке.

Наиме вопросительно подняла брови.

— Это ваше, за вашу магию.

Он ухмыльнулся и склонил голову в знак согласия.

— Верёвка, — он отправил в рот несколько миндальных орешков. — И абордажные крюки.

ГЛАВА 13

Вечером накануне назначенного дня Макрам стоял в фойе у входа во дворец, ожидая прибытия Султаны. Большинство Визирей, присутствовавших на заседании Совета, собрались на лестнице снаружи, готовые объявить правила боя, прежде чем отправить его восвояси. Тарек и его люди уже были у Утренних ворот, ожидая с лошадьми.

Его меч был приторочен к седлу, но сейчас он был бы рад чем-нибудь занять руки. Последние два дня ему удавалось избегать Наиме под предлогом подготовки к учениям. Макрам хотел её увидеть, но он не был дураком. Очевидно, в какой-то момент он переступил внутреннюю черту, ту, которой боялся, грань между восхищением и влечением.

Великий Визирь, прихрамывая, вошёл в фойе, и Макрам ещё сильнее пожалел о своём мече.

— Добрый вечер, Агасси, — сказал он, кланяясь. Макрам кивнул. — Я с большим нетерпением жду завершения этого фарса.

— Это фарс, потому что это была не ваша идея, или потому, что вы знаете, что я добьюсь успеха? — спросил Макрам глухим голосом, его взгляд был устремлён мимо Кадира в зал, из которого он ожидал её появления.

— Возможно, у вас есть время для такого легкомыслия, но у меня, как у наместника, слишком много работы, чтобы тратить своё время на подобную ерунду.

Это прозвучало так похоже на то, что сказал бы Кинус, что Макраму пришлось сделать паузу, чтобы подобрать слова. Они не были так уж похожи, не так ли? Макрам стряхнул с себя беспокойство.

— Правда? А мне показалось, что я вижу в вас слишком часто для человека, который поглощён работой.

Он улыбнулся. Брови Кадира сошлись на переносице.

Появление Принцессы-султан отвлекло Макрама от него. Она шла рядом с отцом, взяв его под руку, и, увидев Макрама, улыбнулась. Это была настоящая улыбка, такая, какой, как он представлял, она могла бы одарить друга. Её глаза сияли, выражение лица было тёплым и милым. Пустота и звёзды. Его грудь сдавило, руки задёргались.

Кадир заметил перемену в его лице и обернулся. Улыбка исчезла, её взгляд мгновенно метнулся к отцу, чтобы скрыть, что она смотрела на Макрама. Он чувствовал себя ограбленным и постарался не сердиться, когда Великий Визирь сфокусировал на нём хищную улыбку.

— Она не для вас, Агасси, — прошипел он, огонь распалился в его голосе и в воздухе вокруг них повис жар. — Даже не думайте, что Тхамар позволит отдать своего единственную наследницу мусору Саркума.

— Нет? Только мусору Тхамара? — сказал Макрам. — Избавьте меня, пожалуйста, от своих угроз и речей.

То, что он позволил своему влечению быть настолько очевидным для кого-то настолько мерзкого, было и так достаточно бесящим. Он также не стал бы терпеть лекцию, которая не поведала бы ему ничего такого, чего бы он уже не знал.

— Что бы вы ни думали, что видели, это не имеет никакого отношения к союзу.

— Я думаю, что это имеет прямое отношение к союзу, и я увижу вас верхом на пике на Энгели, прежде чем позволю это.

— Я бы хотел посмотреть, как вы попробуете это сделать, Великий Визирь.

Только удушающим усилием воли Макрам сдержал свой гнев и свою магию, не дав Кадиру увидеть, насколько бессильна его угроза.

Когда Султана подошла к ним, её взгляд скользнул по нему, предупреждая его. Это заставило его осознать, насколько напряжено его тело, и он заставил себя расслабиться.

— Агасси, Великий Визирь.

Её пристальный взгляд оставался прикованным к Макраму с беспокойством. Она высвободила руку из руки отца и поклонилась. Макрам ответил более глубоким поклоном её отцу, который осмотрел его. Великий Визирь последовал его примеру.

— Бехрам, — сказал Султан, протягивая руку и хватая Великого Визиря за плечо, — выглядишь так, будто только что проглотил очищающее масло.

Он повёл его прочь, к дверям. Макрам смотрел им вслед с некоторым замешательством.

— Сегодня он выглядит хорошо, — тихо сказал он.

— На данный момент. Я не хочу, чтобы он ждал завтра в Зале Совета, я боюсь, что он не вспомнит, что это игра, а не реальность.

Её холодный тон, её голос, подобный зимнему солнцу и ветру, успокоил его гнев, и он глубоко вздохнул. Он подумал о том, чтобы предложить проводить её на улицу, но передумал. Он не должен позволять им прикасаться друг к другу. Влечение было опасной искрой, которая могла превратить самые невинные вещи в разжигание огня, а затем в топливо для пожара.

Конечно, Колесо, казалось, особенно быстро поворачивалось к катастрофе для него. Она обхватила его руку и сжала бицепс. Осознание пронзило его, как и в библиотеке. Близость и потенциал. Она скользнула рукой вниз к сгибу его локтя, когда он согнул руку, и все его опасения подтвердились. Обычное, формальное прикосновение только заставило его разум закружиться, задаваясь вопросом о том, чего не должно быть, поощряя его тело к тому, что она имела в виду больше, чем делала этим.

— Вы собираетесь сказать мне, почему вы выглядели как воплощенное убийство, когда я пришла?

— Я собираюсь притвориться, что это был комплимент, — сказал он. — И скажу вам только то, что ваш Великий Визирь более дерзок со мной, чем он осмеливается быть с вами.