Убийства во Флит-хаусе - Люсинда Райли

тараторила Дженни. – Выпьем?

– Обязательно. Вино охлажденное. Хочешь, открою?

– Я справлюсь.

Дженни взяла с тележки для напитков штопор и два бокала. Оставалось надеяться, что выпивка поможет преодолеть неловкость.

– Салют! – Мэделин звякнула своим бокалом о бокал Дженни. – За старых подруг.

– Стареющих с каждым днем, – улыбнулась та и сделала большой глоток.

– Тебе, конечно, интересно, что со мной произошло, – сказала Мэделин.

– Конечно. Честно говоря, годы шли, вестей от тебя не было, я уж думала, ты умерла.

– Несомненно, радовалась. – Мэделин вскинула брови. – Однако ты же понимаешь, почему я пошла на полный разрыв? После той истории… Скажем так: мне понадобилось много времени, чтобы оправиться.

– Неудивительно. Это было ужасно, Мэдди, ужасно. – Дженни невольно вздрогнула. – И как, получилось? Оправиться.

– Нет, зато теперь мне понятно, что я не оправлюсь никогда. – Мэделин пожала плечами. – От этого почему-то даже легче. Главное – смириться. Я уезжала из Норфолка в жутком состоянии.

– Помню, – мрачно кивнула Дженни. – Ты сорвалась и исчезла, даже не попрощавшись. Я не знала, что и думать.

– Видишь ли, я винила себя. Мне следовало понять, что все из рук вон плохо. Я была там и не помешала… – Мэделин уставилась в пустоту.

– Никто не понимал, что все из рук вон плохо. Ты тоже не могла. Так случается, ситуация выходит из-под контроля… Так куда же ты уехала?

– В Австралию. Кузина в Перте предложила мне крышу над головой. Тяжелое было время. Сначала нервный срыв, потом психиатрическое отделение местной больницы. Я провела там девять месяцев. Меня лечили электрошоком, много сеансов.

– О-о, Мэдди, какой кошмар! Жаль, что я не знала. Могла бы тебе писать или еще что-нибудь…

– Тогда мне этого не хотелось. Я не выносила мыслей о прошлом, не желала о нем никаких напоминаний. Дважды пыталась покончить с собой, и второй раз почти получилось.

Мэделин подняла рукав, и Дженни ахнула при виде безобразных красных шрамов на запястье.

– Ладно, дело прошлое. – Мэделин спрятала руку. – Выйдя из больницы, я решила сама пойти на медицинские курсы и выучиться на медсестру. Переехала в Сидней, устроилась там на работу в больницу, затем отправилась в Штаты.

– Потрясающе. Я никогда не бывала дальше Ярмута, а уж за границей – и подавно. Ты и говоришь теперь по-другому. В твоей речи больше не слышно Норфолка, любоф моя, – усмехнулась Дженни.

– Нет. – Мэделин осушила бокал. – Случившееся расширило мои горизонты, тут не поспоришь. Ну да хватит обо мне. Чем занималась все эти годы ты?

– По сравнению с тобой – ничем особенным. Трудилась себе потихоньку в Святом Стефане. Четырнадцать лет назад пришел новый директор, и меня повысили. Я по-настоящему люблю свою работу. И в школе ко мне очень добры. Давай перейдем в кухню? Надо поставить на огонь горох, не то мы до полуночи ужина ждать будем.

В новенькой, с иголочки, кухне Мэделин наблюдала за тем, как Дженни порхает вокруг, накрывает на стол, и рассеянно слушала ее болтовню.

– Через пару лет выйду на пенсию, тогда решу, что делать дальше. Я бы, наверное, путешествовала, никогда ведь никуда не ездила. Думаю, мне понравится. В школе я проработала долго, так что пенсию получу хорошую.

– Может, рванем куда-нибудь вместе? Станем эдакими Тельмой и Луизой на пенсии – будем колесить по свету, оставляя повсюду за собой разруху, – засмеялась Мэделин.

– Да уж, в школе мы были той еще парочкой, – хихикнула Дженни. – Вечно попадали в истории.

Она поставила на стол две тарелки, и подруги принялись за еду.

– Бедные наши мамы, – подхватила Мэделин. – У нас ведь, в отличие от нынешней молодежи, в норфолкской глуши особых развлечений не имелось, но мы их себе находили.

– Точно! Помнишь Томми Спрингфилда? Он нравился нам обеим, так что шансов у бедолаги не было. Помнишь, мы поспорили, кто из нас поцелуется с ним первой? – Глаза Дженни заблестели от воспоминаний.

– Помню. И ты выиграла!

– Да! Потом ты его тоже поцеловала, на следующий день, и он возомнил себя первым красавцем!

– Храни его бог, славный был мальчик. – Мэделин подлила вина себе и подруге.

– Мы вечно морочили голову родителям. Хотя развлекались по-доброму, невинно. Сколько нам было? Пятнадцать, шестнадцать?

– Наверное. Почти в семнадцать я познакомилась с Джедом, на сельских танцах в Гейтли, – улыбнулась Мэделин.

– Да, ты влюбилась и перестала быть такой классной, – упрекнула Дженни. – Господи, у него в приятелях были такие уроды, а вы постоянно пытались меня с ними свести.

Она достала из холодильника вино, купленное по дороге с работы.

– Мы же с тобой мечтали устроить двойную свадьбу, а потом растить своих детей рядышком, по соседству. – Мэделин вздохнула.

– Ничего не сбылось…

– Сбылось, только не в той последовательности.

Дженни посмотрела на подругу поверх бокала.

– Ты бы вышла за Джеда, если бы не забеременела?

Мэделин глотнула вина, пожала плечами:

– Как знать? Однако я ведь вышла. Хотя терпеть его долго мне не пришлось. Быстрая, как пуля, свадьба – и пуля Джеду в пах через месяц после родов. – Мэдди покачала головой.

– Хозяева поместья выплатили тебе компенсацию?

– Несколько сотен фунтов. Хватило бы на хорошее образование. – Мэделин посмотрела Дженни в глаза и хрипло рассмеялась. – Ужасная ирония, правда?

– Пожалуй, да. Боже мой, до чего давняя история…

– Мне было восемнадцать, – задумчиво протянула Мэделин. – Я почти не помню ни внешности Джеда, ни своих чувств к нему. Я не вознесла его на пьедестал после смерти, как делают некоторые.

– Знаю, – горестно кивнула Дженни, которую последние слова подруги задели за живое.

Мэделин похлопала Дженни по руке:

– Ты так и не сумела оправиться?

К глазам Дженни вдруг подступили слезы. Она не привыкла ни к спиртному, ни к сочувствию.

– Нет.

– Столько лет прошло… Потому ты так и не вышла замуж? Из-за него?

Дженни вытерла нос тыльной стороной ладони.

– Может быть. А еще… не нашла подходящего парня. Будешь яблочный пирог?

* * *

После еды вернулись в гостиную, прихватив с собой кофе. Дженни зажгла газовый камин – отопление уже отключилось. Наконец расслабившись, они задумчиво сидели рядом, наслаждаясь дружеской близостью.

– Ты возвращалась в поместье? – нарушила тишину Мэделин.

– Ни разу. Мама умерла десять лет назад, братья и сестры разъехались кто куда по всей стране. Каждое Рождество я встречаюсь со старшей сестрой, хотя ее дети тоже уже разлетелись и создали собственные семьи. – Дженни вздохнула. – Мы ужасно старые, Мэдди.

– И не говори. Много воды утекло…

– Ну а ты? – встрепенулась Дженни. – Сколько еще пробудешь в Святом Стефане?

– До возвращения из декрета сестры-хозяйки, которую я замещаю. Если она вернется.

– Тебе не тяжело здесь работать? – мягко спросила Дженни. – Воспоминания не всплывают?