А отличники сдохли первыми... (Часть 5) - Рик Рентон

нахмурилась:

— Шурку?

— Ага. Шурку. — И, не дожидаясь уточняющих вопросов, я поспешил развеять её сомнения и страхи. — Не пугайся только опять. Есть у меня одна мысль — хочу с ним обсудить. Просто поговорить. Без рукоприкладства.

Она всё ещё хмурилась:

— Он тут в административном крыле. Саня запер его в кабинете директора, так что у него там все удобства. И решётки на окнах. Но у меня нет ключей. Только у Сани.

Кажется, она была не вполне искренней. Ну да ладно... Тем более, что вдалеке уже послышался шум приближающейся вертушки.

— Пошли тогда поскорее встретим твоих лётчиков-налётчиков.

На выходе мы чуть замешкались — уступая ей дорогу, я заметил, что она не хочет идти впереди меня. Всё-таки боится.

Равнодушно пожав плечами, я протиснулся в дверной проём первым и, как бы невзначай, бросил вопрос:

— Лиза, а ты на каком месяце?

Она ответила не сразу. Оглянувшись, я увидел, как густо она покраснела.

— На третьем... Скорее всего... А что, заметно?

— Да. Как-то, знаешь... Слишком хорошо выглядишь. — Выйдя на улицу, я придержал для неё дверь и подмигнул, заметив, что она снова улыбнулась. — Я к тому, что нужно будет как можно быстрее Славу обрадовать. Тем, что он скоро дядей станет. Возможно, для тебя нужна будет какая-то особая версия этого его чудо-зелья от фагопатии. Тебе же уже есть восемнадцать?

— Да...

— И зимой ты не была в стерильной изоляции, как наши полярники?

— Нет...

Я поднял облысевшие брови и покачал головой, намекая на очевидный вывод:

— Ну и вот...

Подняв кулачок к губам, девушка испуганно нахмурилась, быстро сложив два и два:

— Думаешь... Думаешь я...

— Не думаю. Знаю. Но не переживай. Если Игорь и Саня слетают в Саратов на анализы — то Слава там ещё лучше ширево у себя в лаборатории наварит. Насколько я понял — чем больше у него образцов жидкостей и тканей от тех людей, которым повезло не стать жорами — тем дольше эффект. А вот и они... — Из-за западного крана показался силуэт синего «Ансата». Но Лиза всё равно продолжала тревожно хмуриться. — И саратовские сестрички тебе тоже помогут нормально через это пройти. Они там не по дням, а по часам опыта набираются. Наверняка ты уже не первая мамочка в их картотеке. Родишь как до всего этого пиз... В комфорте и под присмотром, короче.

— Не подходите к нам пока! — Выпрыгнув из замолкшего вертолёта, пилот взмахнул в нашу сторону рукой в резиновой рукавице, сверкая стёклами противогаза. — Мы сначала помоемся. И салон с грузом очистим.

— Как там на полигоне? По-прежнему пусто?

— Тихо как на кладбище. — Саня глухо хохотнул из-под своей газовой маски, выпрыгнув с другой стороны фюзеляжа. — А на АЭС, кстати, тоже нет никого. Мы крючок туда сделали щас, чисто так, заценить масштаб трагедии после вчерашнего. И весь охладитель чист. Ни одного жоры.

— Вот как... Неужто Михалыч и правда решил свинтить от нас со всем своим выводком... А как дышал, как дышал... Сигнал от его телефона тоже на север двинулся? Проверяли?

— Пинг от телефона всё там же на атомной, где-то в цехах. Примерно в том районе, куда они тебя таскали. А на север двигается эта глючная вторая метка. Которая, как мы решили, идёт от магнетронов.

— Угу... — Я перевёл взгляд на Лизу, которая успела расслабиться, радуясь возвращению своих друзей. — Вот зачем мне нужен этот пацан. Нам всем нужен. А вовсе не для того, о чём ты подумала. У вас тут есть счётчик Гейгера?

Когда с разгрузкой и очисткой было закончено, Саня составил мне кампанию при посещении камеры с пленником. Сидел пленник, нужно было заметить, действительно в довольно комфортных условиях — не то, что его бывшие соратники. Мебель в администрации плотины была весьма приличной. Помимо широкого стола и дорогих стульев тут был большой кожаный диван и даже отдельный туалет. В котором, похоже, работал смыв — когда мы открыли замок, нас встретил характерный звук стремительного потока воды.

Дверь директорского толчка открылась. Но, как только пленник заметил наши фигуры, дверь тут же захлопнулась обратно, щёлкнув замком изнутри.

— Нет! Не отдавайте меня ему!!! Он же маньяк, он же меня убьёт!!! — Из-за двери послышалась натуральная истерика.

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое... — Проворчал я на пути к толчку. — Не ссы, жаба гунявая. Я здесь не за этим.

— Нет!!! Пожалуйста, нет!!!

— Да заткнись ты уже! И послушай! — Двинув ногой в дверь я дал ему понять, что хлипкий шпингалет меня всё равно не остановит. — Дело к тебе есть. Сделаешь — уйдёшь на все четыре стороны. Со всеми четырьмя конечностями.

Истерика за дверью притихла, но ответа пока не было.

— А не сделаешь — отправишься на островной курорт, вместе со своей сукой. И посмотрим тогда, кого там твои приятели быстрее сожрут.

— Альма жива? — Из-за двери всё-таки раздался осторожный вопрос.

— Ждёт тебя тут неподалёку как Хатико. — Прислонившись к двери, я прислушался. Судя по тишине, пацан делал тоже самое. Значит заинтересовался.

И я продолжил:

— Найдёте с ней для нас кое-что на атомной станции. И мы в расчёте. — Я отошёл от двери и оглянулся на Саню. Тот поставил на стол контейнер с едой. — Тут тебе завтрак принесли. Даю пятнадцать минут и выходим.

Через указанное время «Нива» жителей плотины выехала на эстакаду, ведущую от плотины к шоссе, пролегающему через островную часть города. Собака, спрятавшаяся от шума машины под эстакадой, нерешительно выглянула из своего укрытия, когда услышала голос хозяина:

— Альма! Альма, ко мне! — Высунувшись из окна, Шурка огласил округу своим высоким и хрипловатым голосом.

Звонко залаяв, овчарка стремглав понеслась к ближайшему склону, по которому можно было забраться на дорогу. А пацан вышел из машины, сжимая в одной руке импровизированный поводок из верёвки, а в другой — хлебную лепёшку.

— Рыпнешься — первый выстрел снесёт башку тебе. — С переднего сиденья я целился в него из оставшегося у меня «Стечкина». — А второй — собаке. Корми, вяжи и лезь с ней в багажник.

Почуяв чужаков, псина замерла в нескольких метрах от машины, пригнула голову к земле и глухо зарычала.

— Альма! Ко мне! — Шурка сам подошёл поближе и протянул ей