Языческий календарь. Миф, обряд, образ - М. Грашина

Обновление Огня. Зажжение нового весеннего огня взамен того, что сгорел на Коляду, у литовцев.

Открытие грани между мирами, зеркальное таковому на Бель- тан. Общение с духами предков, последнее перед летом, у славян и балтов. Время прихода гостей из Иного Мира — у кельтов (см. мифологию точки).

Интересно отметить, что именно на период сразу после Бель- тана у славян приходились первые Русалии — время буйства нечисти в женской ипостаси, один из самых опасных периодов года.

Кельтская обрядность

Кельтский Бельтан — праздник начала теплого времени. В этот день на траву выпускали скот — основу хозяйственной жизни, как для древних кельтов, так и их окрещенных потомков. В древности праздник сопровождался большой ярмаркой. Одна из версий его имени — «Огонь Бели» — говорит о Бельтане как о празднике огня, точнее, огней. Если костер Самайна был огнем друидов, то огни Бельтана скорее — огнями королей, и никому также не дозволялось зажигать огня в эту ночь прежде королевских (Леру Ф. Друиды. С. 194). В Британии по сей день остался ряд мест, названия которых свидетельствуют о том, что это были места возжигания священного огня — Tan‑y–bryn (Холм Огня) в графстве Carmarthenshire; Tullybelton (Бельтанский Холм) в графстве Perthshire; и деревня Belton, рядом с городом Great Yarmouth, графство Norfolk.

Хотя королевства кельтов ушли в прошлое, а с ними — и королевская составляющая праздника, но обряды, связанные с жертвенным огнем, дожили почти до наших дней. Огней разводили два — на горе или на двух соседних горах, меж ними проходили сами и прогоняли скот, чтобы очиститься от последствий минувшего «темного времени». По Пеннику, майский бельтанский сакральный огонь зажигался из 9 пород деревьев на специальной площадке. Для этого на земле рисовалась сетка из 9 квадратов, земля из 8 квадратов выбиралась, а на 9 собственно разводился костер, причем традиционным способом, вращая дубовую палочку в дубовой же дощечке с углублением. Затем в деревне гасились все костры и заново зажигались от бельтанского. В майский вечер поедался специальный майский пирог из овсяной муки с выложенными на верху пирога девятью колбасками из теста, составляющими священную решетку (9 — одно из наиболее сильных сакральных чисел Богини: 3 раза по 3 — числу Богини).

Для собственно британцев день св. Георгия — покровителя англосаксов — был праздником рыцарей, а Майский День — праздником земледельцев. Британский обряд с огнями был даже посложнее ирландского и имел двоякий смысл: очищение и почитание Солнца. На горе устраивали два костра и ров вокруг них, так, чтобы места хватило на всю общину. С первыми лучами Солнца зажигали костры от «живого огня», трижды обходили костры по рву и трижды же прогоняли меж ними скот (очевидно, его на деревне было поменее, чем у ирландцев в счастливые времена).

Славянская обрядность

Очень тонким моментом у славян является то, что, на первый взгляд, ряд бельтанских ритуальных действий у нас перенесен на Купалу. Это может быть объяснено различиями климата; в особенности это стало заметно в последние годы, когда начало лета и весны существенно сместилось, и праздновать Бельтан в Центральной России становится сложнее.

Это также может быть связано и с тем, что сохранившаяся славянская обрядность в первую очередь — это обрядность крестьянская, земледельческая, в значительной степени больше связанная с годовыми циклами и циклами земли, поэтому и общее буйство человеков приурочено к максимально активному (плодородному) времени первой половины лета. Однако магическая суть ритуалов Бельтана у кельтов соблюдена точнее, потому что именно для этой точки характерен максимальный взлет магического буйства Жизни и Ярости. Магический смысл Летнего Солнцестояния значительно более глубок и темен, это — праздник «Смерти–в-Жизни», праздник начала увядания года…

С другой стороны, Купала — самый магичный и самый тёмный из славянских праздников, праздник ведьмовской лихой силы — могла и взять на себя часть магических элементов, приходящихся у кельтов на Бельтан. Волхвы, они тоже люди, к концу июня на Руси–тo всяко волховать теплее, чем в мае…

Как мы упоминали и в этой главе, и ранее, при описании Масленицы, «торжество торжеств» Велик День и связанные с ним многодневные мистерии вынужденно разделились на постоянные, связанные с определенной датой (а в поздней традиции — и с именем святого покровителя дня) и переходящие, движущиеся вместе с датами пасхального календаря. Трудно определить, какие из них и в какой традиции занимали более важное место. Тем более, схожими обрядами отмечены и переходящие, и постоянные точки.

Переходящие:

- Вербное воскресение;

- Чистый четверг;

- собственно Велик День — Светлое Воскресенье;

- Радоница

- Фомина неделя или Красная горка.

После Велика Дня наступает «Красная горка» — полоса действ, посвященная главным образом девам, браку и молодым парам, но и покойным тож. В это время, как и на Самайн, отдается равная честь браку и посмертию.

Постоянные:

- Благовещение или Змеиный праздник, 25.03 ст. ст. — 07.04 н. ст. Точка пробуждения Земли;

- Юрьев день;

- Никола Вешний или именины Земли.

Интересно обратить внимание на то, что первые дни мая у славян отмечены не столько огнём, сколько водой.

На этот же период приходилась вторая после Масленицы большая полоса пения веснянок.

Теперь рассмотрим, какие мистерии и обряды сопровождают важнейшие точки бельтанского цикла у славян. Весенняя полоса соперничает с Колядой и Масленицей по мистериальной насыщенности, здесь мистерия и обряд наиболее тесно переплетаются между собой. Причем наиболее интересна в мистериальном плане весенняя обрядность южных славян. Она же демонстрирует и большее, чем на Руси, количество параллелей с обрядами кельтов. Возможно, дело в том, что для жителей гористых Балкан скотоводство имело большее значение и в хозяйственной, и в сакральной жизни. Так или иначе, самые яркие мистерии сохранились именно в виде пастушеских обрядов балканских славян.

Юрьев день южных славян — 24 апреля, делит зиму и лето — как и Бельтан островных кельтов, и весьма схож по смысловому наполнению: очищение после зимы, пробуждение земли и воды, защита скота.

Обряды со скотом составляли сложное последование: ритуальная дойка через магический круг — венок из растений, серебряное кольцо или кольцеобразный калач. Под подойник клали хлеб, яйцо и соль.

Заклание ягненка. Приобщались молоком и мясом, кровью ставили знак на лбу. Иногда резали и петуха — у реки. Костей не ломали. Эта жертва должна была принести благо не только людям, но и скоту

Обрызгивали друг друга молоком, кропили им и скот, «всех, кто пьет молоко», о двух ли, о четырех ногах. Но чаще — святой водой или водой из‑под мельничного колеса, «чтобы молоко текло, как вода». О воде отдельный сказ.

Воде приносили жертву — венком, хлебом и сыром, в воду — в шутейную «жертву» — толкали девиц. У реки затевали общие обрядовые трапезы. Болгары на Георгиев День валялись в росе и умывались в источниках [24].

Почитались в той или иной мере все стихии: зажигали костры, в которых сжигали мусор (такие костры запаливали и восточные славяне — на разных точках пасхального цикла, иногда на Масленицу, иногда позже, но всегда до Пасхи). Прыгали через костер. Почитали землю — проводили первую борозду, качались на качелях, отдавая себя воздуху. Прыгали через костер, хлопали бичами, отгоняя нечисть.

На Юрьев день у всех славян при первом выгоне хлестали скотину вербой с прошлого года.

Вербное воскресенье — за неделю до Пасхи, очень близко к полнолунию. Бьют друг друга ветками цветущей вербы с различными приговорами: «Вербохлест, бей до слез!», «Не я бью, верба бьет!» — на здоровье.

В среду Страстной недели приносили жертвы домовому (на чердаке) и лешему (затемно уходя в лес), обливали скот талой водой с прошлогодней «четверговою солью».

Чистый четверг — целая полоса очистительных обрядов: утром умываются водой, которую приносят из родника до рассвета — пока ворон детей не купал. До восхода же приносят из леса можжевельник и окуривают им дом.

В некоторых местах Сибири на Чистый четверг обходят скот с оберегами, как на Юрьев день.

Объезжают огород верхом на кочерге — от кротов, с непристойным заклинанием.

Зовут Мороз кисель есть, чтобы «не бил». Также звали диких зверей: «Волки, медведи, лисицы, куницы, зайцы, горностайцы, идите к нам киселя есть!» (Капица. С. 175.)

На Севере в этот день «гойкали» в лесу, чтобы голос звонче был. Девицы по эху от клича узнавали судьбу.

Во двоеверные времена в Чистый четверг жертвовали предкам животную пищу — мясо, молоко, яйца — и топили для них баню, а позже «грели» покойников на улицах у костров. Мылись в бане и сами.

Собственно Велик День или Воскресение, когда предки входят в церковь вместе с крестным ходом; их можно видеть, но за это могут и ослепить. В связи с чем хотелось бы обратить внимание на этимологию названия самого праздника. В современном виде явно звучащее как однокоренное со словом «великий», в изначальном виде, как можно предположить, это слово вполне могло быть родственным литовскому Velykos, в свою очередь однокоренному имени Велеса и литовскому vele (духи, или души предков).