Ночной поезд на Марракеш - Дайна Джеффрис

Викки улыбнулась от удовольствия.

– Таделакт. Глянцевая штукатурка, – нарушив ход ее мыслей, сказал Ахмед. – Я о стенах. Покрыты известковой штукатуркой с добавлением красителя, а затем отполированы черным оливковым мылом. Известь добыта в этих горах. Как видишь, штукатурка водонепроницаемая. Когда-то берберы запечатывали этим сосуды с питьевой водой, но сейчас таделакт используется везде. Правда красиво?

Это действительно было красиво, но Викки внезапно забыла о стенах, так как в комнату вошла высокая пожилая дама и теперь спокойно стояла, переводя дух.

– О-о-о… Ты уже здесь, – оглядев Викки с головы до ног, холодно проронила пожилая дама. – У меня выдалось очень хлопотливое утро, и я не слышала, как ты приехала. Смотрю, Ахмед успел провести тебя по дому.

Строгие черты ее непроницаемого лица немного не сочетались с ровным звучным голосом. Она натянуто улыбалась, словно ей стоило больших трудов держать себя в руках. На миг Викки онемела от неожиданности: эта величественная дама совершенно не соответствовала ее представлениям о том, какой должна быть бабушка. Неужели они действительно родственники? И хотя Викки знала, что у нее самой вполне приятная внешность: пухлые, с поднятыми уголками губы и большие светло-карие глаза, опушенные темными густыми ресницами, – она не находила никакого сходства между собой и этой эффектной, элегантной дамой. Модно подстриженные абсолютно седые короткие волосы пожилой женщины были зачесаны назад, на тронутом легким загаром лице в тонкой сеточке морщин выделялись орехового цвета глаза. Ее высокую фигуру красиво облегал шикарный марокканский кафтан из розового с золотом шелка, переливающегося при каждом движении. Ногти на пальцах босых ног были покрыты розово-золотистым лаком, на лодыжке ножной браслет с настоящим жемчугом.

– Да, – обретя наконец дар речи, ответила Викки. – Ахмед кое-что мне показал.

– Что ж, я очень рада, – произнесла женщина без какого-либо намека на радость в голосе. – Добро пожаловать. Я Клеманс.

Викки была не в силах отвести от бабушки глаз. Прошло всего несколько недель с тех пор, как дедушка рассказал Викки о существовании Клеманс, матери ее отца Виктора, родившегося в Марокко. Раньше об этой женщине вообще никто никогда не упоминал: ни дедушка Жак, ни мать Викки Элиза, ни тетя Элен, ни тетя Флоранс. Викки практически ничего не знала о своем происхождении. Что отнюдь не казалось ей странным. Просто так обстояли дела. Она понятия не имела, чего ждать от встречи с незнакомой бабушкой, и теперь была слегка ошарашена.

– Пойдем. Покажу тебе твою комнату. Сегодня уборщики пришли рано, так что все, должно быть, уже готово. – Клеманс надела босоножки и властно взмахнула рукой.

Викки посмотрела на бабушку в надежде распознать ее истинные чувства или по выражению лица, или по голосу, но безрезультатно. Девушка проследовала за ней в коридор, завернула за угол, прошла мимо внутреннего террасного сада, где из большой глиняной вазы каскадом спускалась удивительная розовая герань. Оказавшись в длинном крыле касбы, они подошли к выкрашенной светлой краской двери. Открыв замок, Клеманс пропустила внучку вперед. В комнате было прохладно. Прикрытые зеленые ставни отбрасывали на пол сизые тени.

– Мне нужно сходить проверить… – Клеманс осеклась, бросив на Ахмеда многозначительный взгляд, Ахмед кивнул, словно в подтверждение ее немого вопроса, и она уже более уверенно продолжила: – Ладно, у меня тут кое-какие дела. А ты пока распакуй вещи. Ахмед принесет тебе чего-нибудь прохладительного. Ванная комната прямо за дверью. У нас собственная мини-гидроэлектростанция, хотя вода, возможно, будет холодной, так как поступает к нам из родника за много метров отсюда. Не стесняйся. Можешь осмотреться вокруг. Увидимся в час дня за ланчем.

– Спасибо.

Викки отнюдь не чувствовала себя здесь желанной гостьей. Голос Клеманс казался холодным и отчужденным. Тогда зачем она согласилась на приезд внучки, если та ей настолько в тягость?

– Кстати, в шкафу висят запасные кафтаны. Бери любой, какой понравится. – Клеманс ткнула пальцем в куцее мини-платье внучки. – В Марокко лучше прикрывать ноги, руки и плечи. Мы должны уважать исламскую культуру. И выбери себе шляпу. Она тебе точно понадобится. Впрочем, в это время года жизнь здесь начинаете очень рано, пока жара не загонит нас в дом.

Викки почувствовала, что Клеманс, несмотря на внешнюю приветливость, явно горела желанием поскорее уйти. И любопытство, слабо тлевшее с тех пор, как Викки узнала о существовании доселе неизвестной бабушки, разгорелось с новой силой. Ей не терпелось как можно больше узнать о Клеманс. Почему та ни разу не навестила во Франции своего родного сына? И почему дедушка Жак даже сейчас так неохотно говорит о бывшей жене?

Глава 4

Приняв ванну, Викки примостилась на краешке кровати и достала единственную имевшуюся у нее фотокарточку отца. Во время войны людям было, наверное, не до фотографий. И Викки берегла этот снимок как зеницу ока. При взгляде на него в горле всякий раз вставал ком. Фотография была старой и зернистой, на ней был запечатлен широкоплечий темноглазый мужчина с горящим взглядом. Интересно, чем в тот день занимался ее отец? О чем думал в тот момент, когда было сделано фото? И кто его снимал? Элиза? Эх, знать бы, о чем тогда говорили ее родители и какими они были! Ни мать, ни дедушка Жак никогда не отвечали на вопросы Викки об отце, а ей не терпелось узнать как можно больше. Они явно гордились Виктором, но, возможно, им было слишком больно о нем говорить.

В дверь постучали. Ахмед принес прохладительный напиток. Когда он ушел, Викки бросила взгляд на кровать под темным шелковым покрывалом. Комната была словно пропитана лесными ароматами, а точнее, запахом лакрицы. Все это как нельзя лучше располагало ко сну, но пора было идти на ланч. И Викки, выбрав наугад фиолетовый кафтан, поспешно переоделась.

Она направилась по коридору в центральную часть дома, миновав комнату, похожую на библиотеку или кабинет, с кожаными креслами, книжными шкафами и кофейным столиком, инкрустированным перламутром и слоновой костью. Бабушку она нашла в гостиной. Клеманс стояла лицом к окну, у ее ног послушно лежали две большие черные с коричневым подпалом собаки.

– Изумительный вид, – проронила Викки, нервно покосившись на собак.

Клеманс улыбнулась чуть более искренне, чем раньше, словно за прошедшие несколько часов сбросила с плеч тяжелый груз.

– Значит, тебе нравится мой дом?

– Дом чудесный! Никогда раньше такого не видела.

– Здесь была разрушенная крепость, построенная еще в четырнадцатом веке. Я купила ее несколько десятилетий назад. Тут не было ни канализации, ни электричества. На реконструкцию у меня ушли многие годы. – (У Викки на языке вертелась тысяча вопросов, но она не знала, с