Эльмира Нетесова Мгновенья вечности - Эльмира Нетесова

— Чего тут шляетесь?

— Тебя ищем! — не растерялся Илья Иванович.

— На кой предмет? — сунула черпак в бачок и, отделив от плиты могучее тело, подошла подбоченясь.

— Мы из райотдела милиции! — представился Яшка за обоих.

— Только вас тут не хватало! — сползла куда-то за пазуху улыбка с лица бабы.

— Ребенка к вам привезли. Нашли его на дороге ночью. Не стали в выходной тревожить. Но уж сегодня принимайте пополнение! — указал на Степку Яков.

— Нашли на дороге?

— На обочине! Он весь промок и замерз. Целый день голодный был! Бросили его! Похоже мамаша отделалась...

— Брось ты мне сопли на рукавах сушить. Видали мы таких! Небось прижил его с какой-то девкой, а нынче руки хотите развязать, нам подкинуть!

— Да что вы сочиняете? Чужой он мне,— краснел Яшка.

— А мне нет дела! Куда его дену? У нас и так перегруз, детей вдвое больше нормы. Вместо семидесяти пяти, полторы сотни. Ни за столами, ни на койках мест не достает. Не могу взять! Не посажу себе на голову!

— Мы оба из милиции!

— Родимый, да хоть из Кремля! Мне ваши мороки до задницы! Своих забот полные трусы! Не знаю как справлюсь. Заведующая в отпуске, я замещаю. И без нее даже говорить с вами не хочу, не решаю этих проблем. И приказать мне никто не может. Говорю вам как есть!

— А что мы с ним будем делать?

— Это ваша забота, хоть назад верните, или домой возьмите, я ничем не могу помочь. У меня у самой в доме четверо по лавкам скачут, целая банда! Одолели вконец!

— Я ничего не хочу слышать, сейчас же забирайте ребенка! Мы не отказники, мы из милиции! — вспыхнул Илья Иванович.

— Да пошел ты, дядя, знаешь куда! Освободите кухню! Чего приперлись как в хлев! Нечего на меня наезжать! Сама умею катить бочку! Давайте, отваливайте отсель! — поперла буром на Яшку.

— Мы не в гости, по служебному вопросу к вам направлены. Или хотите побеседовать с самим начальником милиции? Я вам не советую. Он и не таких обламывал и скручивал в бараний рог! Закроет в камеру недели на две, ни одного пацана, десяток примешь и всех разместишь, еще спасибо скажешь! — усмехнулся криминалист.

— Да что ты тут лопочешь, козел? Меня «на пугу» хочешь взять? Кишка тонка! Вот вам всем! — отмерила по локоть.

— Свинья ни баба! — не выдержал Яшка.

— Сам сушеный геморрой! Я баба, одна четверых ращу и не вою, а вы два говноеда, одного мальца прокормить и вырастить не можете! Мудачье гнилое, хорьки вонючие!

— Ты за оскорбление ответишь!

— Плевала я на вас! Чем пугаешь меня, камерой? А кто с этими детьми управится? Вы что ли? До утра не додышите, придурки, а я хоть отдохну от этого ада! Так что забирайте своего выпердыша и отваливайте пока светло. Некогда мне тут трепаться!

— Вы подумали о последствиях своего отказа? Вас саму завтра с работы выкинут! — предупредил Илья Иванович.

— Ой, напугал! Аж в трусах тепло стало. Да я сама тебе спасибо скажу, если отпустят из этого дурдома. Пять раз только в нынешнем году заявленье писала, ведь не отпустили, нет замены, никто сюда не соглашается на вшивую зарплату. И у меня не хватает на нее ни здоровья, ни терпенья. С радостью любому дела сдам! Но все равно вашего отморозка не возьму! Хоть к стенке ставьте, некуда его девать!

— Тетка! Зачем кричишь? Я сам к тебе не пойду. Лучше на дороге стану жить,— подал голос Степка и добавил, глянув на Яшку:

— У нашего соседа много собак живет. Все большие, злые, сторожами работают по всему городу. Ну они добрей и лучше этой тетки. С ними поговорить можно и даже погладить. А эта, наверное, только кусаться умеет...

— Ишь, засранец! Выкидыш собачий! С горшка не слез, а уже зубы показал, вонючка! А ну, пошли отсюда! — взялось красными пятнами лицо бабы.

— Знаешь, Яша, я сам этой кадушке не доверю Степку. Поехали к себе! Что-нибудь придумаем! Ведь вот от такой заразы ребенок руки на себя наложит. Меня от нее трясет, а уж дитю каково стерпеть? — подхватил Степку на руки криминалист и, не прощаясь, без оглядки выскочил из приюта.

Когда все вернулись в машину, Яшка спросил отца:

— Что ж теперь делать?

— А ничего! Пусть у нас живет малец. Не объест, никому не помешает. Будет средь нас светлой искрой жить, теплиной и радостью. Поздним нашим или твоим ранним дитем. Хотя в твои годы я уже был отцом. И знаешь, никогда о том не пожалел. Дети людей не только друг к другу, а и к жизни привязывают. Ради них и собою дорожим, смысл видим, для семьи стараемся. Без детей, что ни говори, нет семьи. Глядишь, ты быстрее женишься ради Степы.

— Э-э, нет, только ни это! С пацаном найти бабу куда сложнее! Одно дело на ночь уломать. Со Степушкой уже на всю жизнь присматривать надо. А я и сам не знаю, получится ли из меня отец? Может не стоит спешить? Я и сам еще на ногах не стою,— вздохнул Яшка.

— Теперь уж на машине! Совсем взрослый стал,— похлопал сына по плечу человек.

Степка откровенно радовался, что его не оставили в приюте и вертелся на сиденье волчком.

Когда Яшка с Ильей Ивановичем вошли в кабинет начальника райотдела милиции, полковник Сазонов от удивленья чуть дара речи не лишился. Он смотрел на подчиненных, не веря в услышанное:

— Кто отказал?

— Баба! Она замещает заведующую, та в отпуске. А эта Алла Федоровна так нас отделала при Степке, что мы не просто ушли, а убежали от нее.

— Она со сковородкой на вас набросилась? С чего это вы отступили? — усмехнулся Федор Павлович, с укором глянув на криминалиста и Яшку.

— Там баба толще паровоза, а какая наглая! У нас в вытрезвителе таких не было. Куда ей

Степку? Я вобще не понял, кто ей детей доверил. С нею бродячих псов оставлять нельзя, всех в куски разнесет! Ни баба, а судовая корма! Против нее — медведь покажется жалким рахитиком. Как открыла пасть, нам слова сказать не дала! — говорил Яшка.

— Вы хоть сказали, что из милиции к ней приехали?

— Конечно! Но она только громче зазвенела. И ответила, мол, хоть из Кремля!

— Надо поинтересоваться ею, что там за хамка, вы пока идите, работайте, я созвонюсь с людьми. Когда договорюсь, вызову вас. Ребенок где сейчас?

— Пока у нас дома!

— Ну, потерпите еще немного. Куда-то его пристроим, определим. Не повесим обузу на ваши плечи!— пообещал Сазонов, дав понять, что разговор закончен.

— Так мы его оставим у себя или нет? — спросил Яшка отца, когда они вышли из кабинета.

— Знаешь, у самого уже голова кругом пошла. Все ж чужой ребенок. Лишнее слово не скажи, не крикни, пальцем не тронь. Своего хоть ремнем выпори, а этого не смей. Трудно будет нам с ним. Я с матерью поговорил о Степке, Иринка в слезы. Мол, ни сил, ни здоровья нет, а ребенка на ноги поставить дело не шутейное. Сказала, что не осилит... А мы с тобой и подавно не справимся,— опустил голову Илья Иванович и сказал:

— Мне сейчас в Михеевку надо ехать. Там мотоцикл увели из сарая. Найти нужно и вернуть хозяину. Сколько пробуду в деревне, не знаю. А Степку с кем оставим?

— Может в детсад пока отвести? — предложил Яшка.

— Это выход! Глядишь, до вечера Сазонов что-нибудь придумает,— обрадовался Илья Иванович и вскоре отвел мальчонку в детский сад, наспех уговорив заведующую и воспитательницу.

Федор Павлович конечно досадовал на Яшку, навязавшего ему заботу о пацане. Вслух не скажешь, но в душе все кипело. Ведь вот выиграл человек кучу призов, машину, так еще и сюрприз прихватил по пути. Он не мог проехать мимо. А другие теперь ломай голову. На красивые слова все щедры. Когда коснулось дела, никто ни на что не способен оказался,— придвинул к себе телефон, набрал номер куратора детского дома, попросил зайти ненадолго, тот не промедлил.

Выслушав Сазонова, качнул головой, досадливо поморщился и сказал:

— С Аллой Федоровной кто только не ругался. Гром-баба, одно званье ей. Грубиянка! Но она не соврала. У нее и впрямь вдвое больше детей. Куда еще брать? Их в коридоре не разместишь. Это же дети! Опять же накормить, одеть, обуть надо всех. А где на все деньги взять? Дают копейки, ни на что не хватает. Ремонт детдома уже восемь лет не делали. Здание все потрескалось, облупилось, крыша протекает, полы прогнили. А какое постельное белье, занавески, мебель, даже вспоминать не хочется. Сколько я писал, просил, звонил, все без толку! У нас забота о детях только на бумаге. А какие зарплаты у работников? Вслух сказать, что выругаться. А работа адская. Никто не соглашается туда идти, каждому себя жаль становится.

— У нас не лучше. Такая же ситуация! Вон на прошлой неделе ударили ножом оперативника, в ресторане драка поднялась. Мой сотрудник еле выжил. Теперь и не знаем, сможет ли в милиции работать, да и захочет ли вернуться. Ведь тоже двоих детей имеет. А получает гроши! Всем теперь трудно, хоть вашим или моим ребятам. А эта Алла Федоровна еще и оскорбила сотрудников!

— Они в долгу у нее не остались. Звонила мне, рассказала все и снова просила отпустить по собственному желанию. Я бы и рад, но заменить некем. Вот и уговариваю ее. Куда деваться, детей без присмотра не оставишь. Алла Федоровна у них главный командир. Воспитателей, уборщиц, повара заменяет, сама за дворника, короче, от скуки на все руки. Где вторую найду, равную ей? А ведь больная женщина. Сердце ни к черту, сахарный диабет, потому такая полная стала. Я ее с детства знал, моя одноклассница, первая любовь, потому, удается пока уговорить погодить с увольнением. Другого слушать не станет.