Бездомыш. Предземье - Андрей Олегович Рымин

бобов возвращённый мной Ло, — мы тут же незаметно проберёмся обратно. С этим я справлюсь. Не забывай, Китар, куда мы собрались. Эти семена — первый наш шаг на пути к Земле. Вернее, сразу три шага. Денег у тебя и так больше, чем нужно. Вырвемся с Муна — будут тебе, и деньги, и семена, и всё будет. Сейчас главное — не дать Якову с перепугу удрать. Он не настолько умён, чтобы мгновенно понять, что его бегство из школы наведёт на него подозрения. Впрочем, я верю в лечебную силу мороза, который должен быстро остудить его голову. До завтра он точно останется в храме, а дальше… Досрочно покинуть школу, особенно когда там начали пропадать ученики, имеет право каждый. Боюсь, он этим правом воспользуется.

О чём он вообще? Настолько запутал меня, что и сказать в ответ нечего. Пусть уже договаривает. Явно же, к чему-то ведёт.

— Мы доучимся в школе до срока, Китар. И Яков доучится тоже, — после очередной жменьки проглоченных бобов выдал Ло. — Убивать его нельзя. Отпускать нельзя тоже. Этот напыщенный болван пугал тебя несколько месяцев, нам же надо продержать его в страхе всего несколько дней. Пришла очередь Зимородова бояться за любимого человека.

— За любимого человека? — не смог смолчать я. — Да этот урод любит только себя. Ему же на всех наплевать.

Последняя горстка бобов отправилась ко мне в рот.

— Всё правильно. Любимый человек Якова — это он сам. Как ты думаешь, он захочет подвергать себя риску? Уверен, что нет.

Ло 2

Прогресс просто огромен. Носитель, наконец-то, осознал, насколько я полезен для него и теперь будет доверять мне решение важных задач. Более того, он практически признал моё главенство. Мальчишка даже толком не пытался оспаривать предложенную мной тактику по выходу из проблемы с Яковом. Да что там тактика. Китар безропотно позволил мне съесть дары бездны, хотя и видит до сих пор в семенах лишь золото. Моё влияние на мальчишку теперь будет только расти. Если я смогу не допускать ошибок, очень скоро все значимые действия будут происходить исключительно под моим контролем тела носителя.

Вот и сейчас из Бездны будет выходить не мальчишка, а я. Китар согласился, что возвращение в школу нужно доверить мне, как и первый разговор с Яковом, который обязан состояться до завтрака. Потом поднявшийся из-за исчезновения Патара шум усложнит эту задачу и, что хуже — даст Зимородову повод досрочно покинуть храм.

Все знают, что Патар, которого Яков морально подавлял и унижал все эти месяцы, ненавидит своего «хозяина», хоть и ужасно боится. Теперь, с даром Бездны — а дар из настолько сложной норы наверняка должен быть очень сильным — он может попробовать отомстить. Ведь только отчаяние могло загнать Патара в чёрный портал. Человек в таком состоянии готов на всё. Зимородова поймут.

Я шагаю к норе. Лишь бы только не выкинуло на лёд. В проливе он ещё держится, но уже сделался слишком тонким, чтобы спокойно ходить по нему, не боясь провалиться. По логике не должно — из Бездны всегда выходишь в безопасное место. Впрочем, всё относительно. Внутренний двор замка ярла — тоже вполне безопасное место, но мне оно мало подходит. Про то, чтобы очутиться внутри какого-нибудь здания даже думать не хочется. Элемент удачи сейчас очень весом. Жаль из норы нельзя сначала выглянуть и осмотреться. Перенос осуществляется только при полном пересечении объектом плоскости портала. Но я готов ко всему. Прыгаю.

Берег моря. Я стою у обрыва, и самого пролива из-за продолжающей мести снегом вьюги не видно, но мне это место знакомо. Мы за храмом Единого. В мою спину сейчас смотрит своими каменными глазами вечно юный Бессмертный. Повезло! Мы на территории школы! Сложности с тайным проникновением обратно за стены отменяются. И ведь Яков сейчас находится всего в паре сотен метров от нас.

Но бежать к нему вдоль края кручи нет смысла. Он не будет там стоять с открытым ртом и нас ждать. Бросаюсь наперехват. До спального корпуса, что отсюда, что от места, где висела нора, расстояние примерно одинаковое. И пусть до крыла годников Якову немного ближе, чем мне, я точно опережу его. Какое-то время он наверняка потратит на переваривание того факта, что испытание пройдено и на внутренние метания.

Темно, пусто, снежно. Несусь, не боясь быть замеченным. Те два фонаря, что едва разгоняют ночь возле входа в учебный и административный корпуса, желтеют тусклыми огоньками в стороне от моего маршрута. Вот и нужное здание. Основание задней стены скрыто мраком, но, подбежав ближе, у меня получается рассмотреть наметённый под ней длинный сугроб.

Вот и нужное место. Под окном туалета годников ещё можно заметить не до конца сглаженную вьюгой выемку в снеге, куда спрыгивал Яков. Метром левее под кладкой глубина сугроба уже выше колена. Прыгаю с короткого разбега туда и спиной вниз ложусь в снег. Аккуратно закапываюсь, так, чтобы открытыми остались только глаза. Теперь меня ближе, чем с пары шагов не заметить.

И вовремя. В заснеженной темени проступают очертания бегущего человека. Яков понял, что сейчас для него безопаснее всего будет вернуться в комнату. Всё, как я и предполагал. Малолетнему убийце сейчас не до внимательного разглядывания сугробов. Его гонит страх.

Рукавицы уже в карманах. Едва не наступив на меня, Яков сходу лезет на стену. Старая кладка с широкими щелями даже в снег и мороз для подъёма немногим сложнее, чем лестница. Но, это если тебе никто не мешает.

Вылетев тетеревом из сугроба, я прыгаю Зимородову на спину. Усиленные переброшенными к нужным мышцам узлами пальцы впиваются в особые точки на шее мальчишки, и Яков, выгнувшись дугой, валится вниз. Он в сознании и лишь обездвижен нахлынувшей болью.

Эту тайную технику защемления нервов я постиг на одной из далёких планет, где познание возможностей тела местные монахи возвели в настоящий культ. Если бы я хотел убить свою жертву, я бы выбрал для атаки, как и в случае с Леором, глаза, или попросту сломал Якову шею — сейчас сил мне на это уже хватает вполне — но мы же хотим всего лишь поговорить.

— Сейчас я уберу боль, и ты будешь меня внимательно слушать, — рычу я в ухо подмятому под себя мальчишке. — Очень внимательно слушать. Иначе сначала вернётся боль, а потом ты умрёшь. Услышал меня?

Слегка ослабляю давление, чтобы вернуть жертве дар речи.

— Ты! Ты! Ты… — в ужасе пыхтит Зимородов.

Я жму снова сильнее. Тело Якова вновь сводит судорогами.

— Ты услышал, но не понял, — нарочито медленно шепчу я. — Я сказал: слушать, а не мычать. Сейчас дам тебе сделать вторую попытку.

Отпускаю немного.

— Не убивай! — скулит Яков.

— Молчать!

— Я! Я…

Дошло, наконец. Он заткнулся. Лежит и трясётся от боли и ужаса, не пытаясь вырваться. Впрочем, шансов на последнее у него нет. Мои пальцы по-прежнему под воротником у мальчишки упираются в нужные точки.

— Ты допустил ошибку, глупец, — начал я страшным голосом. — Безопаснее для тебя было бы мстить Виону, а не мне. Ты себе даже не представляешь, с кем ты связался. Думаешь, я проигрывал тебе раз за разом потому, что не мог тебя победить? Ха! Да мне прикончить тебя — дело пары секунд. Голыми руками прикончить. Это ведь не первое моё испытание, Яша. И даже не второе. Это ведь не я помогал Вепрю убивать хозяина леса, а он мне. Я не хотел раскрывать себя, но ты меня вынудил. И это стало твоей главной ошибкой.

Я замолчал. Указательные пальцы продолжают давить на болевые точки, большие синхронно поглаживают кожу на шее мальчишки.

— Не меряй всех одним троеростом, Яша, — снова полился в его уши мой шёпот. — Доли триады — никчёмная пыль. По-настоящему сильным тебя делает дар. И теперь у меня есть ещё один. Очень полезный… Я бы даже сказал — невероятно полезный. Скажи, Яша, ты хочешь жить?

— Да, да, — мгновенно ожил мальчишка. — Я всё забуду! Я никогда больше…

— Одно не то слово — и ты труп, — перебил его я. — Один упавший волосок с головы кого-то из моих близких — и трупов в роду Зимородовых появится куда больше одного. Если с моими что-то случится, мне сразу доложат. Проверенные люди приглядывают. Сегодняшний наш разговор состоялся бы раньше, но пустые угрозы меня не пугали, а драться