Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 1 - Ариадна Громова

– Я вот чего не пойму: когда ты успел поговорить с этим своим гением? - спросил он, ковыряя спичкой в зубах.

– Кухарка попросила меня сбегать за перцем и уксусом. Ты в это время был в погребе.

– Ну и что же? Ты сам к нему подошел?

– Нет… или, может быть, да… Я не знаю, как это получилось. Я шел мимо его дома и вдруг увидел лицо… вернее, глаза… Он стоял у калитки, прижавшись лицом к прутьям. Вот так… и держался обеими руками за калитку…

Роже сплюнул.

– Это - как арестанты в тюрьмах, - сказал он. - Они вот так смотрят в окна. Влезут на подоконник и смотрят сквозь решетку. Я сколько раз видел.

– Я его не узнал сначала. Он очень изменился. Очень. По-моему, он тяжело болен. Но он меня сам окликнул. Я даже не думал, что он меня помнит.

– Если тебе это польстило, ты олух, - проворчал Роже. - Твою рыжую шевелюру и очки всякий за милю узнает.

– Профессор Лоран - это не всякий. Такие люди рождаются раз в столетие.

– А ты считал? Ладно, я верю, не злись. Так что же он?

– Ну, он спросил, как я живу, и так далее. А потом сказал, что вполне полагается на меня, потому что хорошо помнит меня по тем временам… по работе на кафедре… и что я мог бы ему помочь. И предупредил, что это очень опасно.

– Да в чем опасность-то? Взрывы у него, что ли, бывают?

– Взрывы? Не думаю… Еще он сказал, что берет с меня слово - молчать, что бы ни случилось, и не вмешиваться, а только выполнять его поручения.

– Это дело, по-моему, плохо пахнет, вот что! - Роже сел и свесил ноги через парапет. - Опасность, тайны какие-то, молчи как убитый. Что он - фальшивомонетчик, что ли?

Альбер молчал.

– А насчет платы ты с ним уговорился? - спросил Роже.

– Нет… я об этом не подумал…

– Вот, пожалуйста! Гениям, конечно, не до этого.

– Он сказал, что ночевать придется у него. И работать день и ночь.

– И ты согласился?! - Роже побагровел от возмущения. - Нет, посмотрите на этого олуха!

– Можно подумать, что у меня есть выбор, - сказал Альбер.

– По сравнению с такой штукой? Конечно, есть! Разбей первую попавшуюся витрину и сядь в тюрьму. Можешь мне поверить - это безопасней, чем твоя затея.

– Послушай, Роже, - терпеливо сказал Альбер. - В тюрьме сидеть я не хочу. А нейрофизиология - это моя профессия. И я ее люблю. Все эти годы я мечтал, что найду работу по специальности. А тут еще - такой руководитель, как профессор Лоран.

– Хорошо. Ты мне все же объясни: какое отношение к науке имеют все эти разговоры об опасности и тайне? Я ведь тоже не сегодня на свет родился!

– Этого я не знаю. Послушай, Роже! - Альбер положил свои длинные худые пальцы на смуглую волосатую руку моряка. - Давай уговоримся так. Завтра у Лебрена не много работы, ты справишься один. Если я не успею забежать к Лебрену до того, как ты освободишься, - жди меня на площади Шопена, ладно? Я хоть на минутку да появлюсь. Идет?

– Идет, - угрюмо сказал Роже. - Не нравится мне вся эта история, говорю тебе.

– Ну, я посмотрю, что там такое, - примирительно проговорил Альбер. - А тогда решим, как быть.

Роже снова лег на спину и закрыл глаза. Альбер сидел, разомлев от тепла, от праздничного сверкания Сены, от блаженного ощущения сытости. Мимо проплыла баржа; загорелая черноволосая девушка босиком ходила по палубе, развешивая белье, и что-то напевала низким приятным голосом. Колеблющиеся отсветы водяной зыби пробегали по борту баржи, смуглые крепкие ноги девушки ступали легко и уверенно по чистым доскам палубы, разноцветное белье пестрело на веревках, окно каюты было оплетено душистым горошком, и все это было так мирно и спокойно, что Альбер следил за баржей, пока она не нырнула в тень под мостом Пасси.

Не хотелось думать о том, что ждет его завтра в доме профессора Лорана. Не хотелось думать ни о чем вообще. Только сидеть на нагретых камнях, закрыв глаза, видеть теплый красный свет, проникающий сквозь веки, и слышать легкие равномерные всплески воды… Больше ничего…

…Раймон сидел в своей комнате и читал «Восстание ангелов». Читал он невнимательно: Анатоль Франс ему никогда особенно не нравился, да и не до чтения было. Раймон прислушивался к каждому звуку в доме: вот тихие, еле слышные шаги Луизы, вот она открыла какую-то дверцу, - должно быть, шкафа или буфета… поворот ключа и легкий скрип… Наверху - шаги… Неужели это профессор так тяжело ступает? По лестнице он бежал, как юноша. Вот теперь - легкие, быстрые шаги… Наверное, что-нибудь перетаскивал. Черт возьми, хоть бы одним глазком взглянуть, что у него там делается, наверху!

Уже темнело. Свет зажигать не хотелось, и Раймон отложил книжку. Что же делать? Пойти позвонить шефу? Нет, не стоит. Нельзя начинать с жалоб на неудачу. Да и уходить отсюда опасно: профессор, чего доброго, не впустит обратно. Посмотрим, что будет утром.

В дверь тихо постучали: Луиза приглашала ужинать. Раймон с удовольствием глотал рагу, хоть оно было приготовлено не бог весть как. Луиза почти ничего не ела и с несмелой бледной улыбкой смотрела на Раймона через стол. Она выглядела спокойней, чем днем, и даже немного принарядилась: изящная белая блузка, воротник заколот бирюзовой брошью, волосы хорошо уложены. «Да она, в сущности, прехорошенькая, бедняжка, - подумал Раймон, потихоньку разглядывая ее. - Ей бы вырваться из этого веселого местечка, да месяц-два пожить где-нибудь у моря. Право, чудесные волосы, фигурка, словно у девочки-школьницы…» Он не замечал, что уже открыто смотрит на Луизу, не сводя глаз.

– О чем вы думаете? - нервно передернув плечами, спросила она.

– О вас, - откровенно сказал Раймон. - Это ужасно, что вы ведете такую жизнь.

Луиза опустила глаза.

– Я налью вам чаю, - тихо сказала она и вдруг замерла, прислушиваясь.

Сверху доносился частый стук пишущей машинки. Невероятно частый, сливавшийся в сплошную дробь. То и дело звенели звоночки сигналов и двигалась каретка. «Каждые полсекунды - строка, вот черт!» - подумал Раймон. Призрачное оживление уже сошло с лица Луизы: это опять была застывшая маска страха.

– Что вас пугает? - тихо спросил Раймон.

– Не знаю… не понимаю… Вы слышите, как стучит машинка?

– Да, очень быстро.

– Нельзя так быстро печатать. Человек не может так, я знаю. Я сама печатаю быстро. Еще недавно я сама все перепечатывала для Анри… Он больше никому не доверял, а я быстро напрактиковалась… Я хотела быть ему полезной.

– А теперь он и вам не доверяет?

– Не в этом дело. Но когда он мог выучиться? Да еще с такой быстротой? Он совсем не умел.

Раймон прислушался. Бешеный непрерывный стук. И… будто кто-то говорит, очень быстро, неразборчиво.

– Это профессор разговаривает? Да? - спросил он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});