Бейкер-стрит в Александровке - Елена Джонсон

– Ой, умру, – дрыгал ногами Владик в полном восторге. – Ирка, ты слышала? Казел! Ой, не могу!

Ирка повалилась на песок, изнемогая от смеха.

– Спросите тетю Асю, если не верите, – обиженно бубнил Броня. – И вот ржут!

– Я тебе букварь куплю, Бронечка, – пообещала Ирка, пытаясь успокоиться.

По дороге домой Броня требовал завернуть к Клеопатре Апполинариевне, чтобы доказать, что он был прав. Втайне он побаивался, что его снова поднимут на смех при тете Асе, и это кончится диктантами по русскому языку и прочими неприятностями. Но Броню отговорили – показываться на глаза Клео после истории с милицией им не хотелось, и Броня поплелся за Иркой и Владиком, ожидая новых насмешек. Им не терпелось посмешить тетю Асю, и Ирка побежала вперед к дому, крича на ходу:

– Тетя Ася, ты знаешь новое рогатое животное на букву «к»? – но, вбежав в дом, она услышала голоса, и моментально замолчала.

– Представляете, у нас Гренадерша, – прошептала она, обернувшись к мальчикам.

Тетя Ася вышла к ним навстречу, из последних сил стараясь быть любезной.

– Дети, поздоровайтесь с Зинаидой Михайловной, – утомленно сказал она. Следом за ней в коридор вышла пятилетняя внучка Зинаиды Михайловны, Ксюша.

– Вот зараза! – басом сказала она, запнувшись о ковер.

– Ксения! – послышалось низкое контральто Гренадерши. Она грозно возвышалась над внучкой, все ее сто двадцать килограмм и два метра роста выражали бурное негодование. – Какие слова я запретила тебе употреблять?

– Дура, сволочь, зараза! – не моргнув глазом, выпалила Ксения.

– Вот, – удовлетворенно сказал Гренадерша. – Чтобы больше я их не слышала.

Ирка пораженно посмотрела на тетю Асю. Та пожала плечами. – Пойдемте чай пить, – безнадежным голосом сказала она. Зинаида Михайловна с готовностью побежала на кухню.

– Ужасно, дорогая! – продолжала греметь она. – Никогда не знаешь, какую змею ты пригрел под боком.

– Вы о ком? – полюбопытствовал Броня.

– К Клеопатре Апполинариевне приезжала милиция, вы знаете? – повернулась к нему Гренадерша. Тетя Ася тоже повернулась к ребятам и нахмурила брови, призывая их молчать.

– Так ведь… – начал Броня, но Ирка ткнула его в бок, и он ойкнул. Гренадерша продолжала вопросительно смотреть на него.

– Ведь… это… – мучительно соображал Броня, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее. – Это… а как вы ее пригревали?

– Всегда была о ней весьма высокого мнения. Весьма! – внушительно сказала Гренадерша.

Ирку покоробило. Подумаешь, какая честь – высокое мнение Гренадерши! Да она с Клео и здоровалась всегда сквозь зубы. А теперь вот примчалась посплетничать. Можно подумать что она – сама безупречность. Ирке вдруг захотелось как-нибудь уронить репутацию Гренадерши, чтобы она не смела больше смотреть на людей сверху вниз. Решив про себя, что она непременно это сделает, Ирка повеселела и смогла смотреть на Гренадершу без прежнего отвращения.

– А что у нее произошло? – преувеличенно вежливым голосом спросила она.

– Дурная компания. Вам урок, молодые люди, вы в вашем возрасте весьма этому подвержены, весьма.

– При чем тут компания? – возмущенно начал Владик, полный решимости защитить Клео, но тут же получил в бок от Ирки.

– Вот-вот! – подняла указательный палец Гренадерша, не замечая, как Владик, удерживаемый Броней, пытается в отместку пихнуть Ирку. – Сначала собираются вместе, потом – выпивают, и вот результат: пьяный дебош.

– У Клеопатры Апполинариевны был пьяный дебош? – уточнила тетя Ася.

– У нее, у нашего божьего одуванчика. Причем настолько безобразный, что соседи вынуждены были вызвать милицию.

Грязноватый палец Гренадерши остановился перед носом Владика.

– Вот что бывает, когда дети отбиваются от рук.

– Это Клеопатра Апполинариевна – дети? – удивился Владик.

– Вот что, – перебила его тетя Ася, со стуком ставя чашку перед Зинаидой Михайловной. – Милицию вызывала я. – Тетя Ася метнула выразительный взгляд на Ирку, чтобы та не вздумала ее поправлять.

– Ах, дорогая! – засочувствовала Зинаида Михайловна. Она явно завидовала тете Асе из-за того, что та оказалась на месте происшествия.

– Причем – от нее самой, – пояснила тетя Ася.

– Милочка, вы слишком неосторожны. Лезть в самую гущу…

– У Клеопатры Апполинариевны произошло несчастье.

– Дорогая, она сама…

– Кто-то пробрался в ее дом в ее отсутствие, – продолжала тетя Ася, и голос ее становился все тверже. – Набезобразничал в доме, и я настояла на том, чтобы вызвать милицию. Такие вещи нельзя оставлять безнаказанными! – закончила тетя Ася голосом окружного прокурора.

Гренадерша растерянно молчала, не находя готовых сентенций на этот случай.

– И если я услышу в деревне порочащие Клеопатру Апполинариевну слухи, – продолжала повышать голос тетя Ася, – я буду вынуждена внести свои коррективы!

Тетя Ася смотрела сверху вниз на поверженную Гренадершу. – Такие, какие сочту нужным! – внесла она ясность на всякий случай.

Дети восхищенно смотрели на тетю. Так Гренадершу еще никто не ставил на место. Ирка мысленно поаплодировала тетя Асе и пошла в туалет. На стуле у дверей кухни сидела Ксюша, которая сосредоточенно что-то бормотала, глядя прямо перед собой.

– Дура, сволочь, зараза, никогда не забуду эти слова! – услышала Ирка, проходя мимо ребенка. Ксюша повторяла запретные слова как молитву.

Ирка прошла мимо нее, и Ксюша моментально встала и пошла за ней следом.

– Чего тебе? – обернулась Ирка.

– Ску-у-чно! – протянула Ксюшка, глядя на Ирку жалобными глазами снизу вверх. Ирке стало ее жалко, и она протянула ей с полки фарфоровую статуэтку пастушки. С точки зрения Ирки пастушка была отвратительна – в бело-розовом цвете, с толстыми ногами и глупым лицом. Но с точки зрения тети Аси это был почти антиквариат, память предков, поэтому Ирка предупредила:

Конец ознакомительного фрагмента.