Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Широко распространена точка зрения, что социальная антропология обращает внимание на изучение "малых", "простых" сообществ, тогда как социология ориентирована преимущественно на исследование больших и сложных общностей. Вот что пишет известный американский социолог Нейл Смелзер:
В антропологии применяются многие методы, характерные для социологии, но антропологи изучают главным образом небольшие, незападные племенные общества, в то время как социологи исследуют в основном крупные современные общества Европы и Северной Америки (Смелзер 1998: 20-21).
Однако это не совсем правильно. Современный политантрополог занимается не только такими традиционными темами, как исследование политических институтов "примитивных" сообществ или проблем происхождения государства, но и может успешно обращаться к изучению механизмов власти и контроля в современных индустриальных обществах. Разница между ним и социологом заключается отчасти в методах исследования (но не только в них, поскольку современные социологи часто используют классические полевые этнографические методы), однако в большей степени в теоретических и в методологических установках (в более чем в 50% случаях антропологи и социологи ссылаются только на труды представителей своей науки), а также нередко в выводах. Проиллюстрируем это на одном показательном примере.
Рассматривая различные теории стратификации, тот же Смелзер ссылается на ряд публикаций, в которых рассматривается вопрос престижности тех или иных профессий.
В исследовании, проведенном в 1956 г., жителям различных стран (от США до Новой Зеландии) предлагалось дать оценку престижности разных профессий. Были получены очень схожие выводы… Исследователи пришли к заключению, что в странах, где сложилась индустриальная система производства, существует спрос на одни и те же профессии: инженеров, механиков, бухгалтеров и т. п. Эти профессии и овладевшие ими люди пользуются примерно одинаковым престижем во всем мире… С 1925 г. в США не произошло существенных изменений в оценках профессионального престижа – врачи и другие специалисты остаются на верху пирамиды, чистильщики обуви и проститутки по-прежнему занимают место у ее основания (Смелзер 1998: 285).
Для антрополога подобная интерпретация не покажется исчерпывающей. Он сразу обратит внимание, что в выборке упоминаются только западные страны (не говоря уже о том, что в доиндустриальные эпохи престижны были совсем иные ценности!). Если взять, например, Советский Союз периода так называемого развитого социализма, то там профессии инженеров, бухгалтеров и врачей не были сверхпрестижны. Антрополог всегда нацелен на использование сравнительных данных.
Антропология и современностьПодведем некоторые итоги. Под давлением современных западных институтов традиционные нормы и ценности, экономические способы производства и формы социальной организации, обычаи и модели семейной жизни, религиозные верования и т. д. если и не исчезают, то сильно трансформируются. По этой причине может показаться, что по мере вытеснения первобытного и традиционного образа жизни исчезает и предмет исследования антропологии. Однако это не так. Во многих постколониальных и развивающихся обществах, а также в обширных пространствах постсоциалистического мира традиционные социальные (например, патрон-клиентные) отношения продолжают играть большую роль; осмысление экономических, социальных и политических процессов в данных обществах обязательно должно учитывать наличие данных отношений. Вместе с тем антропологические подходы имеют большие перспективы и при изучении современности. Их применение по отношению к современным обществам показало свою эффективность. Отсюда появились такие специализированные дисциплины, как антропология детства, феминистическая антропология, антропология национальных меньшинств и т. д.
С этой точки зрения предмет политической антропологии может быть гораздо шире. Политантрополог, пользуясь антропологическими (этнологическими, этнографическими) методами, может продуктивно изучать механизмы власти и контроля не только в доиндустриальных, но и в современных обществах. Особую ценность его исследованиям придает широкое использование сравнительно-исторического метода и возможность понять незападные политические системы изнутри, без навязывания им политологической и социологической терминологии, разработанной на примере цивилизации Запада.
Опыт показывает, что вторжение антропологов в сферу интересов политологов и социологов может привести к пересмотру сложившихся стереотипных представлений, выявить новые стороны рассматриваемых явлений. В качестве примера можно привести исследования французского антрополога Марка Абеле, посвященные анализу политических ритуалов и церемониальных символов в современной политической культуре Франции и Европы.
Таким образом, исходя из всего вышеизложенного, можно определить политическую антропологию как дисциплину, которая занимается изучением политического поведения, власти и институтов контроля в их исторической динамике антропологическими (этнографическими) методами.
Политическая антропология – это антропологическая дисциплина, изучающая политическое поведение, политические и властные институты этнографическими методами.
3. Методы и методологические подходы
МетодыОсновными методами политантрополога (как и любого антрополога, этнолога, этнографа) являются: 1) наблюдение, 2) опрос, 3) извлечение информации из других категорий источников (опубликованных материалов, архивных документов, отчетов других исследователей и т. д.).
Наблюдение основано на прямой зрительной фиксации того или иного явления, интересующего исследователя. Такое наблюдение принято называть простым. Точность отражения зависит от длительности полевого исследования. В идеале длительность полевого исследования должна быть несколько более одного календарного года (два-три месяца необходимо на адаптацию в среде), чтобы антрополог мог зафиксировать особенности жизнедеятельности изучаемого этноса во все временные периоды года.
Кроме простого существует включенное наблюдение, когда ученый поселяется среди изучаемой группы и, пытаясь методом глубокого погружения включиться в жизнь изучаемой культуры, в течение длительного времени фиксирует важнейшие стороны ее жизнедеятельности. Данный метод считается наиболее действенным методом этнографического исследования. Один из классиков классического эволюционизма Люис Генри Морган (1818-1881) длительное время жил и общался среди ирокезов и даже был принят ими в полноправные члены племени сенека. Несколько лет прожил среди папуасов Новой Гвинеи старейший российской этнолог Н.Н. Миклухо-Маклай (1846-1888).
Еще один из видных зарубежных исследователей – британский антрополог Бронислав Малиновский (1844-1942) в годы Первой мировой войны, будучи тогда подданным неприятельской державы (Австро-Венгрии), получил возможность длительное время жить и работать на Новой Гвинее. Полученный за эти годы полевой материал лег в основу многих книг Малиновского, ставших классическими в самых различных областях антропологической науки.
Блестящим образцом политантропологического исследования следует назвать книгу М. Восленского "Номенклатура", в которой блестяще, со знанием дела изнутри показана структура институтов управления и власти советского общества. Вселенский знает "систему" не понаслышке – он сам некоторое время проработал в органах власти, а затем, работая в АН СССР, имел постоянные деловые контакты с представителями номенклатуры. По аналогии с известным произведением А.И. Солженицына "Один день Ивана Денисовича" Восленский пишет параграф "Один день Дениса Ивановича", в котором описывает типичный день советского партноменклатурщика. В этом выразительном образе советский партбюрократ предстает не "рыцарем без страха и упрека", а живым человеком, не лишенным пристрастий и слабостей, присущих остальным смертным. "По природе он отнюдь не аскет. Он охотно и много пьет, главным образом дорогой армянский коньяк; с удовольствием и хорошо ест: икру, севрюгу, белужий бок – то, что получено в столовой или буфете ЦК. Если нет угрозы скандала, он быстренько заведет весьма неплатонический роман". Но Восленский не перегружает свой портрет нюансами, в которых так хорошо разбирается. Он показывает, что, по сути, партноменклатурщик – фанатик власти. "Его радость, его единственная страсть – в том, чтобы сидеть у стола с правительственной "вертушкой", визировать проекты решений, которые через несколько дней станут законами; неторопливо решать чужие судьбы или приехать на заседание своих подопечных: маститых ученых или видных общественных деятелей с громкими именами, сесть скромно в сторонке – и спокойно, с глубоким скрытым удовольствием наблюдать, как побегут к нему из президиума маститые и видные просить указаний" (Восленский 1991: 115).
- Целостный метод - теория и практика - Марат Телемтаев - Политика
- Единая Россия – партия русской политической культуры - Андрей Исаев - Политика
- Солидарность как воображаемое политико-правовое состояние - Игорь Исаев - Политика
- Социология политических партий - Игорь Котляров - Политика
- Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация - Чэнь Цзя-вэй - Политика
- Наследие Чингисхана - Николай Трубецкой - Политика
- Критика теории «Деформированного рабочего государства» - Интернациональная Коммунистическая Партия - Политика
- Власть Путина. Зачем Европе Россия? - Хуберт Зайпель - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика / Публицистика
- Суть времени. Том 3 - Сергей Кургинян - Политика
- Политический порядок в меняющихся обществах - Сэмюэл Хантингтон - Политика