Прозрение. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан

— Шлюпка — в ангар, — вполголоса скомандовал Млич.

— Что за шлюпка? — удивился я машинально.

— Рос вернулся. С… Э-э… С гостями из храма, как я понимаю, господин капитан. — Млич, напуганный рёвом Мериса, сразу начал меня навеличивать.

— У тебя что, действительно на борту эйниты? — жилка на виске генерала билась, как ручеёк, прыгая по невидимым мне камням. — Сколько⁈

Я пожал плечами:

— Не в курсе пока.

Келли ввел второй канал, и аккурат напротив морды Мериса проявилась голова Локьё.

Всполошились, начальнички. Сдохни мы здесь, вряд ли добились бы подобного интереса.

— Двенадцать, господин капитан, — тихо подсказал Млич, но Локьё услышал.

— Двенадцать эйнитов?

Я понял, кто это мог быть. Тоо не успокоился. Рос привёз наследника и забрал кого-то из несовершеннолетних. Но двенадцать-то зачем?

— Да там одна молодёжь…

Я осёкся. Понял, что сморозил глупость. Сколько раз мне твердили, что сила может только убывать с возрастом. А на пике психический потенциал как раз у 20−40-летних.

Мерис сделал большие глаза, налил себе из длинной бутылки без надписи и залпом выпил.

— И что? — спросил я.

— Да ничего, — в тон мне отозвался до сих пор молчащий Локьё. — Листнуло так… Что листнуло. Вы не просто продавили причинность: на неё слон наступил. Знаешь, кто такой слон?

Я кивнул. Слонов разводили на соседней с нашей ферме — забавные такие тушки с ушами.

— Двенадцать эйнитов, — пробормотал Локьё, провёл рукою по горлу, словно его что-то душило. — Ладно, — выдавил он. — Теперь отходите к краю полигона и не мешайтесь под ногами. Буду договариваться с алайцами, пока они не в себе. Что удастся потом ратифицировать — непонятно, но шанс нужно использовать. А ты, — он посмотрел на меня пристально. — Сиди тихо. Дёрнешься — придушу.

— Алайцами командует генерал из учебников по хаттской войне, Варигой Гхэгэн, — вставил я.

— А то я не знаю! Брысь, я сказал. Сиди тихо!

Я покосился на Мериса, тот кивнул и налил себе ещё, показывая мне свободной рукой, что убивать он меня будет после, сейчас можно пока отключаться.

Келли резво прихлопнул оба канала, а Млич подмигнул мне затёкшим глазом и вывел на обзорный экран трансляцию из ангара.

Я, наверное, брякнул на автомате что-нибудь нехорошее, потому что прелестное светловолосое создание, которое как раз выбиралось из шлюпки, опираясь на руку Роса, подняло глаза к камерам и уставилось на меня.

Лицо девушки заняло всю обзорную панель в навигаторской — автоматика решила, что это важно, — и я услышал сиплый, сдавленный выдох Млича.

Девушка была не просто красива — она превращала мозг в чердак с голубями. Золотистые волосы, голубые с золотом глаза…

— Эт хто? — пробормотал Келли, уже стоявший в дверях и чуть не пропустивший самое главное в сегодняшнем психозе.

— Это Данúни, — отозвался услышавший нас Рос. — Из джангарского храма. Это она предложила донести до алайского флагмана, что у вас на борту эйниты. Мы тут устроили простенькую комбинацию для алайской разведки. «Верона», она же… — Лейтенант отпустил руку пассажирки и принял ещё одну женскую ладошку, чуть более смуглую. — А это — Кераи.

Точно! Ой, я, ташип! «Верона» — никакой не патрульный, это же крейсер разведчиков!

Экран заняло ещё одно девичье лицо. Млич сжал руками виски, видимо, чтобы нейроны через уши не разбежались.

Эту красотку я знал. Мне такие не нравились — слишком бойкие, самоуверенные, яркие. Она и заноза была под стать блестящим каштановым волосам и губам, похожим на вишню.

Кераи была одной из самых эффектных девушек в храме. А вот блондинку я раньше не видел. Но мог поспорить, что выглядит она покруче.

Однако и это было не всё! Рос принял ещё двух девиц, и только потом пошли парни.

Четыре девчонки, одна симпатичней другой! Мама Тёмная, да что же я с ними делать-то буду? Старшие сержанты уже имеют право выбирать, проходить ли им гормональную терапию, не говоря про лейтенантов! Женщина — вообще проблема на корабле, а… А…

— Рот закрой! — шепотом, чтобы не услышали в ангаре, подсказал Млич.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Отыгрался, свинёнок.

— Щас ещё раз кого-то по башке стукну в превентивных целях! — взревел я, и услужливый компьютер снова увеличил лицо заинтересованной моим воплем Данини.

Лицо было скульптурной лепки самой высокой пробы.

Я закрыл ладонью глаза, имитируя головную боль. Рос продался какой-то хэдовой матери и привёз эйнитов. Я не запретил, не подумал. Значит, я и виноват. Хэд…

— Угу, ещё и ему глаз подбей, — прошипел Млич. Он даже в меблок сходить не мог — ситуация требовала постоянного навигаторского контроля, пусть и одним глазом. — Не притащи он эйнитов, где бы мы сейчас были?

Навигатор понимал, что констатируя мне очевидное — бесит ещё больше. И бесил. Намеренно. И надо было срочно с этим что-то делать.

Мы с Мличем долго ходили по краешку. То он меня воспитывал, то я его.

Он был старше и опытнее в плане навигаторских навыков и ведения боя в космосе, я был опытнее, исходя из того количества крови, что довелось хлебнуть.

Это забивало во мне всё. В критической ситуации я действовал не думая и не спрашивая ничьего собачьего мнения. Будь это животное кем угодно — навигатором, эрцогом…

В этот раз Млич вроде бы на меня не обиделся. Был у нас до этого прецедент, когда я только замахнулся, но выясняли мы потом субординацию долго и муторно.

Принял как должное или стерпел?

Выбора у меня не было. Да он и сам теперь понял, что на переполяризацию у нас были доли секунды, иначе вылетели бы с полигона. Мы не понимали, почему убегают алайцы. Ведь про эйнитов мы в тот момент ничего не знали.

Я смотрел на заплывший глаз навигатора и мучился размышлениями. Генеральское: «Сидеть тихо» для меня в такой ситуации было хуже наказания.

А главное — экипаж тоже мог расслабиться непомерно. Решить, что всё уже кончилось. Нужно бы самому спуститься на вторую палубу и попугать там обслугу двигателей, пилотов второго состава, бегунков и прочих бездельников.

Я встал, направился было к выходу, но в дверях совесть порекомендовала обернуться.

— Ты бы в медчасть, что ли, сходил?

— Это было типа «я извиняюсь»? — ехидно переспросил навигатор.

Простил.

— Это было «я извиняюсь». Можешь считать, что транквилизатор на меня тоже подействовал.

— Вот только не ври, а? Как был ледяным уродом… — буркнул Млич и осекся.

Ага, значит, и на «Персефоне» ходит байка, что я внебрачный сын Локьё…

— Ну-ну? — переспросил я. — Где вторая часть марлезонского балета?

— Чего? — рассердился навигатор. Словарный запас у него всегда был бедноват. — Опять твои шуточки экзотские? Иди уже отсюда! Глаз я тебе простил, только башку мне не забивай — болит!

Интонации у Млича были те ещё. Я покачал головой. Зыбкая у нас с ним всё-таки сложилась субординация. В небоевой обстановке меня это даже забавляло, но химеры имеют обыкновение вылупляться из яиц в самый неподходящий момент.

Да и нервы. Келли бы уже забыл, как недоразумение. А Млич продолжал психовать. Устал вот уже из-за пустяка. Постреляли-то всего ничего, а если сегодня продолжение?

— Знаешь что, Ивэн, — сказал я, вглядываясь в багровое лицо. — А составь-ка ты мне сегодня компанию в спортзале?

— Ты что, спятил? — огрызнулся навигатор. — Я похож на взбесившегося гикарби, чтобы составлять ТЕБЕ компанию?

— Разговорчики посторонние отставить! — повысил я голос. — В двадцать по корабельному!

Приказ прозвучал с долей психического нажима, положенной в таких случаях. Раз постоянно возникают вопросы, кто из нас под кем должен ходить — можно и на практике проверить. Делов-то.

Я коснулся пульта и потребовал в навигаторскую медика. И удалился, дабы свет не застить и не слышать шипения в спину:

— Сдохнуть спокойно не даст…

Млича я любил, но подмять под себя добром не получалось.