(Не) Сокровище капитана - Наталья Шнейдер

ради тебя из каюты первого помощника я не намерен.

— Но…

— Но если ты категорически не желаешь оставаться со мной наедине, могу предложить место в кубрике…

В самом деле? Не знаю, что такое этот самый кубрик, но я готова хоть в каморке, где горничная хранит тряпки и ведра спать, лишь бы одна!

— …с матросней, — закончил он.

Я вспыхнула.

— Ты издеваешься?

— Это пиратский корабль, а не приют для благородных девиц, — повторил Блад, придвинувшись ко мне, и я едва удержалась, чтобы не попятиться.

Разом вспомнилось, что мы беседуем вовсе не в чьей-то гостиной, а этот безукоризненный джентльмен — не приветливый хозяин и даже не мой поклонник. Озноб пробежал по позвоночнику, я попятилась, но пират ухватил меня за плечо, склонился так, что его дыхание щекотнуло лицо.

— Не твой фамильный особняк и не дорогая гостиница, — продолжил он. — Потому терпеть твои капризы никто не будет. И свою постель я тебе не уступлю, уж извини. Как и полагается злому пирату, я прежде всего подумаю о своем удобстве и своих людях, и лишь во вторую очередь — о девице, которая почему-то жаждет приключений на свою… — Он сделал выразительную паузу. — Голову.

Он кивнул в сторону шкафа.

— Эту койку прежний хозяин корабля держал для денщика, но я обхожусь без него. Тебе места хватит.

Он выпустил мою руку и снова издевательски-изящно поклонился.

— Располагайтесь, леди Белла. Я вынужден вас оставить на некоторое время. Эта каюта и соседний салон в вашем распоряжении, можете выбирать книгу, какую пожелаете. — Его идеально вежливый тон настолько не сочетался с угрозой, только что прозвучавшей в голосе, что меня снова пробрал озноб. — Но настоятельно не рекомендую выходить за двери салона. Вы меня поняли?

Чего ж тут не понять, не дура. Хотя, кажется, все-таки дура.

_____________________

[1]. В отличие от корсетов более поздних времен в описываемую эпоху корсеты служили не для создания соблазнительных изгибов, а чтобы скрывать грудь.

[2] Англ. Blood кровь

Глава 2

Он скрылся за дверью. Я снова огляделась. «Располагайся» — интересно, как? В том шкафу, что будет служить мне кроватью, был и тюфяк и подушка, но ни наволочки, ни простыней. Не рыться же мне в сундуках?

Хотя он сказал: «Располагайся». Значит, можно и порыться. В конце концов, едва ли мне попадется карта, на которой кровью обозначено место, где зарыто золото. Единственное, на что я могу наткнуться — на нижнее белье… При этой мысли я залилась краской. Нет уж, подожду хозяина каюты, пусть сам скажет, куда можно совать нос, а куда не стоит. И принесут ли мои вещи? А то даже сорочку не сменить в этакую жару. Надо было попросить. Может, он еще не ушел далеко?

Я выскочила в соседнюю комнату — салон, как назвал ее капитан. Никого. Коснулась двери на палубу. Может, догнать? Да, прямо-таки представляю, как капитан бросит все свои дела по мановению моих ресниц и озаботится моими пожитками. Тем более, что он настоятельно не рекомендовал мне высовывать нос за пределы салона.

Отвернувшись от двери, чтобы не вводила в соблазн, я подошла к полке, на которой боком лежали книги. Всего-то три штуки, это он называет библиотекой? Вот у нас дома была целая библиотека, томов тридцать, наверное. Впрочем, мне оставалось только смотреть на нее и вздыхать. Я провела пальцами по корешку. «Начертания стран и земель». Однажды я попыталась ее прочитать. Как батюшка кричал, обнаружив ее у меня в комнате! Сперва — на меня, потом — на старшего брата, который дал мне книгу. «Хочешь, чтобы у твоей сестры случилось воспаление мозга? Женский разум не способен понять столь сложные вещи!» На миг мне показалось, что он бросит книгу в камин, но отец сдержался. «Жития святых — вот подобающее чтение для юной девы! Они учат вере, скромности и целомудрию!» Он шарахнул толстенным фолиантом об стол так, что бумажная пыль полетела во все стороны.

Я решительно стащила книгу с полки и уселась на диванчик у стены. Над головой что-то загремело, заставив меня подпрыгнуть. Следом раздался взрыв ругани. Я закрыла ладонями уши при первых же словах. На том корабле, что плыла я, матросы тоже сквернословили напропалую. Если бы отец знал, какие выражения в ходу и насколько тонки стенки кают на кораблях, он бы не отправил меня за море. А может, ему уже было все равно. Он же предложил мне выбирать — яд или монастырь.

От меня отвернулись все, даже брат, который всегда поддерживал! Даже мама только вздыхала, гладила меня по голове, когда я рыдала у нее на плече, и уговаривала, как и много раз до того: «Смирись, милая. Смиряться и терпеть — наша женская доля. Батюшка очень добр к тебе, учитывая все обстоятельства».

Но разве я виновата, что родилась женщиной? Или что просто хотела любить и быть любимой?

Шмыгнув носом, я перелистнула страницы в поисках той, на которой остановилась когда-то. Нет, уже не помню толком, нужно читать все сначала. И карты. Надо в этот раз не пролистывать карты, а как-то попытаться разобраться. Спросить у Блада? Ответит или тоже скажет, что не по женскому разуму?

Едва я вспомнила о капитане, как дверь открылась, и вошел он сам в сопровождении матроса, который тащил мой сундучок. Повинуясь начальственному жесту, матрос поставил его и вышел.

— Не слишком щедры к тебе родители, — заметил Блад. — Всего-то одно платье на смену и никаких безделушек.

Он расстегнул кафтан, бросил на один из сундуков у стены и занялся пуговицами жилета.

— Вы копались в моих вещах?! — возмутилась я.

— Ты же сама сказала, что готова отдать молитвенник. — Жилет последовал за кафтаном, и капитан взялся за галстук, распуская его. — А я предупредил, что мои парни сами все найдут.

Я моргнула, тихо ойкнув. Ни отец, ни братья не позволяли себе появляться перед женщинами дома — не считая прислуги, само собой — без жилета и галстука. Поверх которых в доме обязательно надевался халат, смотря по времени года — или узорчатый шелковый, или бархатный, а то и вовсе стеганый шерстяной. Видеть полуодетого мужчину мне до сих пор не доводилось.

Он хочет меня оскорбить? Уравнять с прислугой?

— Но в сундуке было нижнее белье!

— И чего я, по-твоему, не знаю о дамском нижнем белье?

Прежде, чем