Бро (СИ) - Большаков Валерий Петрович

Стоило рассеяться багровой мгле, как тупая боль сквозанула по нервам. Марлен поморщился — видать, «альтер эго» здорово саданул левой. И чего, спрашивается, на газон понесло? Задумался, видать, закручинился добрый молодец…

Морщась и одновременно улыбаясь, Осокин похромал к станции метро. Он снова в будущем!

Сориентироваться было легко — вон МГУ, а вон и новый цирк-долгострой. Сдать его должны были как раз в шестьдесят седьмом, да затянули, заволокитили… Ай, ладно!

Марлен с жадностью впитывал всё видимое — нездешних форм автомобили, сплошным лакированным потоком стекавшим к проспекту Вернадского; молоденьких девушек, одетых по странной моде, и ведущих себя довольно развязно; далекие силуэты высоток, мреющие в дымке, и схожие с синими тенями.

Досадуя на ноющие пальцы, Осокин прибавил шагу — надо спешить. «Домой!»

Что толку пялиться — и ничегошеньки не понимать? Маринка как-то обмолвилась насчет «зайти в Интернет»… «Междусеть»? И как это в нее заходить?

Ночью, в перерыве между «физиопроцедурами», девушка включала микроЭВМ на столе у Игната. Щелкала-щелкала, кликала-кликала… Еще какую-то сеть искала. Соцсеть. В глазах у Марлена рябило от разноцветных картинок, мелькавших на экране, а за ловкими пальцами красотки следить не поспевал…

В метро было очень людно, а вот привычные пятаки никто никуда не совал, все прикладывали маленькие карточки, похожие на визитки — и стеклянные воротца открывались, пропуская спешащий народ.

Осокин порылся в карманах куртки, и выцепил прямоугольный пластик с надписью «Мир». Присмотрелся к «москвичам и гостям столицы», выдохнул — и повторил их действия.

«Получилось! Ух, ты…»

Окошко мигнуло зеленым, и дверцы открылись. Фу-у…

…Поезд с воем вылетел из туннеля, нагнетая теплый воздух, как поршнем. Вагоны не совсем такие, какими Марлен их помнил, но узнаваемые. Вот только автомат говорил не приятным женским голосом, а деловитым мужским.

— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — «Воробьевы горы».

На переносице у Осокина пролегла складочка. Воробьевы? А почему не Ленинские? Неужто…

«Потом, все выводы — потом! Ты же ничего не знаешь толком!»

Метропоезд завыл, набирая скорость, и канул в черноту туннеля.

* * *

Больше всего Осокин боялся, что вернется в прошлое прямо из метро, так ни в чем и не разобравшись. Но до «Курской» он доехал безо всякой, там, багровой цветомузыки.

«Ну, ну… — подгонял себя Марлен. — Еще немного…»

На входе в Курский вокзал его ждало потрясение — внутрь пропускали через металлодетектор, а сумки просвечивали рентгеном. Осокин вошел с пустыми руками, но пухлощекий милиционер потребовал выложить сотовый.

«Путешественник во времени» не сразу сообразил, о чем речь, затем вспомнил милую болтовню Маринки, и торопливо достал увесистую плашку телефона. С ума сойти… Вот так, просто — радиостанция в кармане! Да если бы только радио, а то ведь и видео…

Миновав рамку, Марлен вернул телефон, и лишь теперь различил четкие надписи на куртках милиционеров: «ПОЛИЦИЯ».

От второго удара, нанесенного реальностью, Осокин едва не поплыл, словно в нокдауне, но вовремя собрался.

— Т-твою ж ма-ать… — выцедил он, и нахохлился, затаился в себе, ускоряя шаг.

Поплутав по вокзалу, пришелец из прошлого купил билет до Нахабино.

— Карточкой или кэшем? — подняла глаза кассирша.

— Карточкой! — быстро ответил умудренный пришелец.

Билет странный какой-то… Листочек белой гладкой бумаги с распечаткой. Несерьезно.

А вот с электричкой ему повезло — поезд как раз подтягивался к перрону. Сев у окна, Марлен выдохнул.

«Поехали…»

Словно дождавшись его мысли, вагон тронулся, покатился с изнанки огромного города. Мимо проползали стройки, пластмассовые заборы, разрисованные странными каракулями, а подальности плыли гигантские многоэтажки, настоящие небоскребы, отливавшие стеклянными стенами.

Нигде не пламенели красные флаги, но пару раз Осокин ловил глазами то ли царские, то ли белогвардейские триколоры. А, может, и вовсе власовские. Полоскались они открыто, нагло, и никто их не срывал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

«Ну, да… — насупился Марлен. — Если уж полицаев завели, то что там про знамена толковать!»

У него заныла шея, устав вертеться — надо было и в «свое» окно посмотреть, и в то, что напротив, глянуть. Действительность отдавалась в ощущениях…

Многие выходили в Нахабино, и Осокин со всеми вместе ступил на платформу, дозволяя людской толпе нести — и вести себя.

«Да! — спохватился он. — Надо же в магазин заскочить, продуктов хоть каких-нибудь купить, а то неудобно как-то… Приду и всё сожру!»

Марлен хмыкнул. Вообще-то, «сожрет всё» тело хозяина квартиры! Однако вбитые с детства заповеди пересилили. Оглядевшись, Осокин неуверенно направился к витринам с легкомысленной вывеской: «Пятерочка».

Вошел — и завис.

«Каждому — по потребностям?..»

Марлен долго ходил, будто в музее. Чая «со слоном» не было, но глаз терялся в мельтешении этикеток. Цейлонский! И этот оттуда… И этот… Какой брать?

«Подешевле который!»

Сосиски! В пачках и на развес. Фрукты! Ничего себе… Груши в апреле! Бананы… Ананасы… С ума сойти… Вот, просто так, подходи и бери! Без очереди…

— Пакет? — равнодушно спросила кассирша, как в универсаме.

— Что? — не понял Осокин, но решил ответить утвердительно.

И ловкие женские руки переложили покупки в цветастую сумку из пленки. Марлен с сомнением взялся за ручки, ожидая, что те растянутся и лопнут, но нет, держат…

До знакомого дома он доехал на маршрутке. Благо, что мелочь сыскалась в кармане. По дороге выяснилось, что шоферюга-кавказец и карточками брал, прикладывая те к крошечному кассовому аппарату. Будущее!

Заперев за собою дверь квартиры, Осокин обрадовался, что дома никого. Обессиленный, измочаленный, он чувствовал сильнейший позыв к одиночеству.

«Чайку бы… — ворохнулась мысль. — И поесть…»

Упрямо махнув головой, Марлен разулся, стащив носки. Ноготь посинел, но это мелочи жизни. А где его мохнатенькие, мяконькие тапочки?

«Его, главное…» — усмехнулся Осокин, и прошлепал в кабинет.

Ага! Не такой уж и разгильдяй Игнат Батькович! Вон, какую инструкцию накатал! Так, что тут… «Телефон»… Угу… «Микроволновка»… «Стиралка»… «Телик»… Угу, угу… «Компьютер»… В скобках: «ЭВМ». Вот!

— Ага…

Весь процесс Игнат расписал по пунктам — и сделал приписку красной пастой: «Марлен, Интернет — это большая, всемирная помойка, где полно дряни, гадостей и брехни. «Википедией» пользуйся осторожно, ее составляли, в основном, антисоветчики. Начни с моего блога. Зайди на сайт…»

Осокин лишь головой покачал. Сколько же тут всего… Голова и так уже от впечатлений пухнет, а ведь это только начало…

Тщательно сверяясь с инструкцией, Марлен дождался, пока «комп загрузится», и кликнул «мышкой» по нужной «иконке».

Высветился «сайт» с «блогом» Игната Вагина. Заголовки в длинном перечне надрывно вопрошали: «Генсек Горбачев — предатель или слабак?», «Кто развалил СССР?», «Перестройка — диверсия или буржуазная контрреволюция?»

Осокин с тоской и отчаяньем погружался в смрадные тайны грядущего. Мечты о бескрайних садах и миллиардах веселых, гордых коммунаров, населяющих прекрасный Мир Справедливости, развеивались зловонным дымом…

…Заиграл телефон, высвечивая смеющееся девичье лицо. Поглазев и не найдя кнопки, Марлен ткнул в зеленый кружочек. Угадал…

— Алло?

— Ти-ик… — расстроенно заныла Маринка. — Ты дома?

— Ага! У меня отгул… А что случилось? — встревожился он.

— Да тут… — на другом конце связи натужно засмеялись. — Еще одно желание исполнилось — наша группа едет в Новосибирск на целую неделю. В Академгородок! Там и токамак, и все…

— Мариночка, — мягко заговорил Осокин. — Мечта — прежде всего. Езжай, и не думай ни о чем! А я буду тебя ждать.