Принцесса и медведь (СИ) - Марья Зеленая

и Виола, пригревшись под теплым боком похитителя, уснула.

Глава 2

Яркий свет настойчиво щекотал закрытые веки. Виола распахнула глаза.

«Где я?»

Связанные руки… палатка… что-то тяжелое навалилось сверху. Виола скосила взгляд — да это же мужская ручища! Мало того, на нее еще и закинули ногу! В макушку уткнулся нос, издающий мирное посапывание, а в ягодицу уперлось что-то… большое и твердое.

О, господи, неужели это то, что она подумала? Сердце отчаянно забилось в груди. Надо лежать тихо, а то вдруг он проснется и… мало ли что взбредет ему в голову!

— О гляди-ка, Бьорн бабу приволок! — хриплый голос за спиной заставил Виолу вздрогнуть. — Поделишься?

— Что? — сонно пробормотал Бьорн и, наконец, убрал с нее тяжеленные конечности.

Она перевернулась на спину и посмотрела на говорящего — косматый, заросший, со спутанной рыжеватой бородой.

— С девкой, говорю, дашь покувыркаться? — повторил он.

Виолу прошиб холодный пот.

— Нет, — сказал Бьорн.

— Это еще почему?

— Она заложница. За нее отвалят хорошие деньги, и я верну ее папаше в целости и сохранности. Так что захлопни пасть и проваливай.

— Вот жадина! Чтоб ты своим дерьмом подавился! — пробурчал громила и выполз наружу.

Виола с облегчением вздохнула.

«Спасибо», — чуть было не сорвалось с губ, но за что, собственно, благодарить-то? За то, что ее среди ночи вытащили из постели? Вырвали из привычной жизни? Похититель всего лишь заботится о том, чтобы не испортили ценную добычу, пока за нее еще не заплатили выкуп.

— Пора вставать. — Поднявшись на колени, Бьорн оправил на себе тунику.

Виола села и завернулась в плед. В палатку проникал холодный утренний воздух, а на ней, кроме рваной сорочки, больше ничего не было.

Кажется, Бьорн тоже об этом подумал. Он достал из кармана витую серебряную пряжку и протянул Виоле.

— Держи.

— Что это? — Она с недоумением покрутила ее в руках.

— Фибула. Дай сюда! — Он расправил на Виоле плед и застегнул его на манер плаща.

Хм, ну что ж, все же лучше, чем щеголять полуголой.

Его взгляд скользнул по ее босым ногам.

— Боюсь, бархатных туфелек я не припас.

Он высунул руку наружу, взял стоящий у палатки сапог и принялся его надевать. Виола посмотрела на его ступни. Пожалуй, ей бы хватило и одного сапожища, вот только пришлось бы влезать в него обеими ногами. Ну да ладно, поскорей бы отец заплатил выкуп, а дома у нее целая куча обуви на любой вкус.

Когда Бьорн обулся и снова обратил на нее внимание, Виола состроила умоляющую физиономию.

— Развяжешь мне руки?

— Нет.

— Чертов хейд!

Он лишь усмехнулся в ответ и откинул полог, выпуская ее наружу.

— Прошу на выход, принцесса.

Над лагерем витал аппетитный запах жареного мяса. Желудок требовательно заурчал. Повсюду горели костры: на одних жарились туши, над другими — кипела похлебка. Вокруг сидели хейды — полуголые и одетые, они ели, пили и громко разговаривали, то и дело оглашая окрестности раскатами громового хохота.

«Дикари», — поморщилась Виола, стараясь избегать их бесцеремонных взглядов. Смотрелись хейды и впрямь устрашающе — могучие, бородатые, покрытые причудливыми татуировками. Страх заставлял сильнее жаться к Бьорну в надежде, что он сможет защитить ее от звериной жестокости своих соплеменников.

Следуя за ним по лагерю, Виола украдкой оглядывалась по сторонам. Вчера она не ошиблась: семь палаток, накрытых шкурами и пледами, вокруг — кучи щитов и топоров, а чуть поодаль привязаны лошади. Виола попыталась их сосчитать, но сбилась — в любом случае, больше двадцати.

— Куда мы идем? — поинтересовалась Виола, когда они вышли за ограду.

— Умываться, — ответил Бьорн. — Или у вас в Ангалонии принято ходить грязными?

— Конечно нет! — фыркнула она.

Они спустились к реке, где среди зеленых камышей поблескивала чистая заводь. Бьорн снял сапоги, сбросил тунику и, подкатив штанины, вошел по колено в воду, спугнув по дороге дружную компанию лягушек.

Виола осталась на берегу. Бьорн стоял к ней спиной и умывался, набирая воду в ладони. На мощной шее виднелась четкая граница между загаром и белой кожей, под которой бугрились крепкие мускулы. Темно-синяя вязь татуировок опутывала всю левую руку, доходя до лопатки.

Широченные плечи, узкие бедра, подтянутый округлый зад, мягко подчеркнутый полотняными штанами… О, господи! Не пристало приличной девице так откровенно пялиться на мужчину, да еще и на дикаря, но Виола ничего не могла с собой поделать: красивое тело, закаленное боями и упражнениями, так и притягивало взгляд.

Покончив с умыванием, Бьорн повернулся к ней. Солнце и вода позолотили светлые волосы на могучей груди. Ее левую половину украшали синие руны, а из-под правого соска почти до пупка тянулся наискось багровый шрам. Виола стыдливо опустила ресницы. Хоть воздух и был насыщен прохладной росой, но у нее вдруг взмокли подмышки.

— А ты почему не моешься? — поинтересовался он.

Виола взглянула на реку — над блестящей гладью клубился белесый туман. Брр! — вода должно быть жутко холодная. Но когда Бьорн вышел на берег, то у нее запылали щеки. Его рельефный торс так притягательно лоснился от сверкающих капель, что ей стало душно.

Пожалуй, освежиться все-таки не помешает.

— Иди купайся, я не буду смотреть. — Он принялся вытираться прихваченным с собой полотенцем.

Удостоверившись, что он отвернулся, Виола скинула плед и, оставшись в одной рубахе, спустилась к реке. Ступни погрузились в мягкий песок, стайка мальков резво бросилась врассыпную. Вода была ледяной. Виола подоткнула повыше сорочку и пошла на глубину, но не успела сделать и пары шагов, как ступня попала в какую-то ямку. Виола потеряла равновесие, взвизгнула, замахала связанными руками и рухнула в воду, подняв кучу брызг. Обжигающий холод пронзил ее тысячей острых игл, и она с отчаянным воплем вскочила на ноги.

Мокрая сорочка прилипла к телу, и прохладный ветерок превратился в ледяную стужу. Зубы застучали, кожа покрылась пупырышками. Сотрясаясь мелкой дрожью, Виола неуклюже заковыляла к берегу. Бьорн протянул ей руку. Она вцепилась в его ладонь, но вдруг заметила, как его взгляд с интересом ощупывает ее фигуру.

Опустив глаза, она увидела, что от воды ткань стала совсем прозрачной, и сквозь мокрые белые складки просвечивает розовая кожа. А соски затвердели от холода и торчат так дерзко и непристойно, что просто уму непостижимо! О, господи! Виола вспыхнула и прикрыла руками грудь.

В этот момент она опять наступила в ту же ямку, и со всего размаху рухнула Бьорну в объятия. От неожиданности он пошатнулся, и они едва не свалились на песок. Черт! От стыда Виола была готова провалиться сквозь землю. Она поспешно отпрянула от