Завидный холостяк (СИ) - Давыдова Ирина

― Двести долларов? ― ошарашенно переспросила я, в надежде, что мне послышалось.

― Мало?

― Нет, что вы, наоборот. Это же очень много. К тому же мы с Алиной будем заниматься три раза в неделю.

― Ну и что, пятнадцать тысяч нашими, вы хотите сказать, что это много?

― Я столько и за месяц не получаю, ― произнесла растерянно, бросив на него короткий взгляд.

― Вот и не надо отказываться. А личные занятия никогда дешевыми не были.

Да уж. Наверное, он прав.

― Рита, а расскажите о себе? Я имею в виду не работу, а вообще. С кем живете, чем занимаетесь в свободное время.

― У меня практически нет свободного времени. Мне приходится много работать. Живу я с дедушкой, и за ним нужен уход. Сейчас вот сиделку наняла, чтобы он не скучал дома один, а то все сам да сам.

― Тогда тем более моя оплата вам не помешает. Не против, если на «ты»?

― Давайте, то есть давай.

Я улыбнулась ему и, облизнув губы, перевела взгляд в окно.

― А если я приглашу тебя на свидание?

― Эм, меня на свидание? Зачем?

― Я не могу позвать красивую девушку на свидание?

― Звучит, как комплимент, ― я пожала плечами и улыбнулась, ― но если так, то почему бы и нет.

― Как насчет завтра?

― Только после семи.

― Договорились.

Высадив меня у подъезда, Никита уехал, оставляя после себя лишь мысли и улыбку на моих губах.

Парень у меня был однажды. Встречались, хотели жить вместе, но он нашел себе другую девушку. Влюбился в нее, а меня бросил. И после того мне не хотелось никаких отношений, а позже и вовсе не до них стало. Но Никита, он… он мне понравился. О чем‐то большем сказать пока сложно.

Поднявшись на свой этаж, я тихонько вошла в квартиру, в надежде, что дедушка уже спит, и разбудить бы мне его не хотелось. Осторожно прикрыла двери, стянула шарф и пальто, а затем, сбросив обувь, медленно пошла в гостиную. Все‐таки дома очень хорошо.

― Дедушка? Дедушка, тебе плохо?

Я только вошла в комнату, как заметила его лежащим на полу. Сразу же кинулась к нему и приподняла голову, пытаясь привести в чувства.

― Дедулечка! ― шептала я, чувствуя, как сильно колотится мое сердце.

Быстро схватила телефон и принялась вызывать скорую.

Только не это, Господи, только не это.

― Дедушка, живи! Умоляю тебя, живи.

Но он молчал, и лишь стрелки часов громко отсчитывали каждую секунду, как бы намекая на последние секунды его жизни.

Господи, пожалуйста…

Скорая приехала через семь минут.

Врачи забрали дедушку в больницу, и я поехала вместе с ним. Там я ожидала в коридоре, и спустя сорок минут ко мне вышел врач. Я все поняла по его лицу. Прикрыла глаза и, крепко сжав челюсти, тихо зарыдала.

Ну почему, почему так произошло? Дедулечка…

Все внутренности сжало тугим жгутом, и, скрутившись от боли, я съехала спиной по стене. Не хотела верить, не хотела…

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​― Рита, пройдемте, я вам успокоительного накапаю. Есть кому позвонить, чтобы вас забрали?

Я подняла взгляд и, прикусив губу, медленно покачала головой.

― Эм, может, знакомые?

Врач помог мне подняться и провел к себе в кабинет. Я продолжала смотреть перед собой, но сквозь слезы практически ничего не видела. Только дедушка перед глазами и его добрая улыбка каждое утро. И сегодня утром он тоже так улыбался, и ничего не предвещало беды. Неужели он прощался со мной? Но ведь выглядел достаточно бодро и не жаловался на боли в сердце. Может, его что‐то расстроило?

― Вот, возьмите, выпейте.

Я почувствовала, как к губам приложили таблетку. Я обхватила ее и тут же проглотила, запивая водой из рук врача.

― Отдохните, поспите, вам станет легче.

Проснулась я, когда на улице уже было светло. Открыла глаза и застыла.

― Господи, где я?

― Рит, привет, ― услышала из угла комнаты и тут же повернула голову.

― Алина? А что я, что я здесь делаю? ― я приподнялась на локтях, недоумевающе смотря на свою новую ученицу.

― Вчера вечером мне позвонил врач из больницы. Сообщил, что ты у них. Он сказал, что выбрал последний набранный номер. И это оказался мой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

― Наверное, да, когда я вчера записывала твой номер, делала вызов.

― Угу. Ты как? Держишься?

Я нахмурилась, и реальность тут же шарахнула меня по голове.

Дедушка.

Я рухнула на кровать и, зажмурившись, ладонями прикрыла лицо.

― Расскажешь, что произошло?

― Я не знаю, Алин. Я зашла домой, а там он, лежит на полу. Без сознания. Господи, у меня же кроме него никого нет. Ну почему судьба так несправедлива?

― Ну ты чего? ― Алина подошла ко мне и, разместившись рядом, загребла в свои объятия. ― Не плачь, пожалуйста. У тебя есть я, есть папа. Мы тебя не бросим.

― Спасибо тебе за поддержку, Алин, ― всхлипнула я и обняла ее.

Я была очень благодарна ей за то, что она рядом. Сейчас, в самый тяжелый момент жизни, мне меньше всего хотелось оставаться одной. Я боялась, да и не знала, каково это ― жить одной. Я всегда жила с дедушкой, мы всегда жили друг для друга. Конечно, я знала, что однажды придет время и нам придется расстаться. Все мы не вечные. Но я не думала, что это случится так скоро.

― Отец позаботится о похоронах. Ты не волнуйся за это.

― Я… я все верну ему, я обязательно верну долг.

― Все, успокойся. Сейчас вообще не время думать о деньгах.

― Дедушка был замечательным…

― А что послужило причиной смерти, ты уже узнала?

Я прикрыла глаза, снова и снова ощущая боль.

― У него часто было высокое давление, и в этот раз… если бы я только была дома, всего бы можно было избежать.

― Знаешь, что?! ― рыкнула Алина, нависая надо мной грозной скалой. ― Не надо только винить себя! Ты тут точно ни при чем. Ты работала и не могла сутками напролет находиться рядом с дедушкой. И я уверена, он тебя точно не винит в этом.

― Да уж…

В двери раздался стук.

― Да, пап, войди.

Через секунду в комнате оказался Никита. Как всегда красивый, только сегодня очень хмурый.

― Привет. Проснулась уже?

― Да. Я должна что‐то делать.

― Ничего не надо делать. Мои ребята уже всем занялись. Ты просто отдыхай.

― Спасибо вам за все. Не знаю, что бы я без вас делала.

― Алин, оставишь нас? ― попросил Никита, глядя на дочку.

Девушка кивнула и, сжав мою руку, вышла из комнаты. Никита присел на место дочери.

― Ты не должна ничего бояться, Рита. Мы тебя не бросим.

― Ты говоришь, как Алина. Спасибо, что помогаете, мне сейчас это очень нужно.

― Как смотришь на то, чтобы потом уехать? После похорон. Может, в другую страну. Чтобы ты могла отдохнуть.

― Эм, послушай, Никит, я сейчас точно к такому не готова. Да и средства…

― О последнем я позабочусь. Но имей в виду, если захочешь уехать, ты только скажи.

― Зачем тебе это все?

Никита пожал плечами и, грустно улыбнувшись, выдохнул:

― Нравишься ты мне. И нет ничего зазорного в том, чтобы помочь человеку в трудный момент его жизни.

― Но мы едва знакомы.

― Так бывает, Рит.

После похорон семья Морозовых снова забрала меня к себе, объяснив это тем, что оставаться одной в квартире, где умер дедушка, было бы не лучшим вариантом. И я была им за это благодарна. Мне бы действительно было не по себе в нашей квартире. Мало того, что без дедушки, так еще и знать, что он там умер. Нет, это было выше моих сил.

Поминки организовали тоже дома. Да и кому там было собираться? Морозовы, я и несколько соседей, кто давно был знаком с дедушкой.

Я постоянно смотрела на фотографию в рамочке, перевязанной черной лентой. Смотрела и не верила в происходящее. Мне все время казалось, что дедушка вот‐вот позвонит, спросит, в котором часу я вернусь домой, и назовет меня маленьким зайчиком. Он часто так называл меня. Но теперь… теперь такого не будет. И никто так не назовет.

Взяв наполненный компотом стакан, я еще раз посмотрела на фотографию и выпила половину содержимого. Тут же закашлялась, давясь. Терпеть не могла клубничный.