Гость из бездны (сборник) - Георгий Мартынов

— Ого! — сказал Петров.

— А ее муж получил это высокое звание при жизни, — продолжал Северский. — Мстя за Родину и свою жену, он лично уничтожил более четырехсот фашистов.

Петров даже затормозил машину. С выражением удивления и восторга на молодом, свежем лице он воскликнул:

— Какие люди! Вы должны быть очень горды, Михаил Петрович!

Северский улыбнулся.

— Ими горжусь не только я, — сказал он. — Ими гордится весь наш народ… Поехали дальше… — после нескольких минут молчания он вдруг прибавил: — Уцелев в огне войны, где он не щадил себя, мой друг едва не сгорел после смерти.

— То есть как это?

— Да, представьте себе. В тот день, когда тело было положено в гроб, в комнате возник пожар. Его не сразу заметили. Свинец мог расплавиться, но, к счастью, этого не произошло.

— Гроб был свинцовый?

— Да. Дело в том, товарищ Петров, что тело Дмитрия, моего друга звали Дмитрием, решено было отправить в Москву. Об этом настойчиво просили друзья Дмитрия, сослуживцы из министерства и товарищи по полку. Его очень любили все, кто знал. Мы заказали герметически закрывавшийся свинцовый гроб и попросили парижских медиков принять меры к сохранности тела, хотя бы на одну неделю. Известный профессор, крупный ученый, взялся это сделать. Мы не хотели бальзамировать труп, а только предохранить его от быстрого разложения. Когда Дмитрий умер, профессор ввел в его тело какие-то препараты, а гроб был наполнен инертным газом под большим давлением. Профессор уверил нас, что, пока гроб не вскроют, тело будет в полной сохранности долгое время. Но гроб так и остался закрытым.

— Из-за пожара?

— Да. Обе половинки гроба приварились друг к другу под действием огня. Не было смысла вскрывать его. Ведь тело, вероятно, сильно пострадало.

— Действительно, очень странный случай, даже необычайный. Михаил Петрович, почему вы не сказали мне, куда и зачем мы едем? Я купил бы в Москве венок.

— Мы возложим венки от нас обоих, — ответил Северский. — Я везу с собой два.

Петров замедлил ход, — машина шла уже по улицам города. На перекрестке она остановилась. Шофер вышел и поговорил с постовым милиционером.

— Тут три минуты ходу, — сказал Петров, садясь на свое место. — Сейчас повернем налево, и в конце улицы будет парк. Эту могилу, по-видимому, хорошо знают в городе.

Автомобиль медленно тронулся вперед.

Михаил Петрович ничего не ответил шоферу. Он сильно волновался. Сейчас он будет на месте, где вечным сном спят самые дорогие ему люди. Как живые они предстали перед его мысленным взором. Милое лицо Ирины, с большими черными глазами и массой белокурых волос над чистым лбом, а рядом такие же темные глаза, характерные черты и узкие, твердо сжатые губы Дмитрия.

Машина остановилась.

Широкая аллея уходила от ворот в глубину. В ее конце виднелся белый обелиск.

— Это и есть могила, — сказал Петров.

Они взяли венки из живых цветов, обернутые в прозрачную тонкую бумагу, и пошли по аллеям парка.

Низкая чугунная решетка окружала могилу, покрытую цветами. Масса венков, старых и совсем свежих, свидетельствовала о том, что жители города чтили память героев. Несколько пионерских галстуков, алевших на ограде, молчаливо говорили об экскурсиях школьников.

На белом мраморе обелиска, под золотой звездой, была выбита золотыми буквами надпись:

ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА Дмитрий Александрович и Ирина Петровна ВОЛГИНЫ

Петров и Михаил Петрович обнажили головы. Несколько минут они молча постояли, держа венки в руках. Потом они сняли бумагу, и Северский осторожно перешагнул через ограду и положил венки у подножия обелиска.

— Спите, дорогие! — прошептал он. — Вы хорошо послужили своему народу. Родина никогда не забудет своих славных детей!

3

Четыре межпланетных корабля, стоявших по углам огромного квадрата взлетного поля, направляли яркий свет двадцати четырех прожекторов на готовую к прыжку в Космос исполинскую громаду фотонной ракеты.

Над полем — гладкой площадкой, отвоеванной у дикой природы неприветливого Плутона упорным трудом, — над четырьмя вспомогательными кораблями, над ракетой раскинулось черное небо, усеянное бесчисленными точками немигающих звезд.

Ослепительно яркой огромной звездой сияло на этом чуждом человеку Земли небе далекое Солнце.

Приближался торжественный и волнующий момент старта.

Через несколько часов четыре звездолета, доставившие на Плутон межзвездную экспедицию и провожающих, улетят обратно на Землю, захватив персонал космической станции Плутона. Фотонная ракета возьмет старт в другую сторону.

Впервые люди готовились покинуть Солнечную систему, устремиться в безмерную даль пространства, к далекой звезде, к другому солнцу — центру другой планетной системы.

Человек давно шагнул в Космос. Но до сих пор он не удалялся далеко от Солнца. Настало время выйти на просторы Большой Вселенной!

Кроме дежурных, которые всегда оставались на борту звездолетов, все экипажи собрались в салоне — каюте межзвездного корабля.

Последнее прощание с улетающими товарищами. Прощание навсегда!

Двенадцать человек готовились проникнуть не только в бездну пространства, но и в бездну времени. Им предстоял путь в будущее.

Когда ракета вернется, никого из тех, кто сегодня провожал ее, не будет уже в живых.

Всего несколько лет, несколько десятков месяцев будут находиться в полете двенадцать человек экипажа ракеты, а на родной планете успеют пройти века. Не одно поколение людей сменит друг друга. Таковы законы сверхвысоких скоростей.

Грустным и радостным одновременно было прощание остающихся и улетающих.

Десять мужчин и две женщины не колебались и не жалели о принятом решении. Они шли на свой подвиг ради светлой цели соединения двух миров, двух родственных общностью происхождения, но потерявших друг друга культур.

Человек грустит при разлуке и радуется, совершая подвиг во имя жизни!

На Плутоне нет атмосферы.

Самая отдаленная от Солнца планета не обогревается его лучами. На ней свирепствует космический холод и замерзают все газы.

В этот день вековой порядок был нарушен. На огромном пространстве планеты появилась на несколько минут газовая оболочка.

Улетели к Земле четыре вспомогательных корабля, в могучем реве своих двигателей отделившись от взлетного поля.

Фотонная ракета осталась одна. Ее старт должен был состояться без свидетелей. Ничто не смогло бы уцелеть, находясь расстоянии тысяч километров от места ее подъема. Именно потому и выбрали для ракетодрома столь удаленную планету. На ней еще не было ни одной научной станции, ни одного поселения ученых. Таких мест немного осталось в Солнечной системе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});