Мнимые люди - Андрей Белоусов

А между тем природа, безучастная ко всем людским животрепещущим проблемам, постепенно просыпалась. Солнечные лучи медленно опускаясь на землю, окрашивали её в яркие цвета, изгоняя последние тени, затаившиеся в ямках и оврагах. Краски приобретали насыщенность и яркость. А со стороны жилых домов постепенно наращивая гул, просыпался город, сопровождая своё пробуждение гудками и рычанием стартующих машин и резким визгом тормозов. Но это было ещё где-то вдали, как бы за некой невидимой пеленой, отгораживающей мир людей от мира живой экосистемы. И потому, звуки города, пока что ещё не сильно вторглись в мирный покой, маленького клочка природы, не привнося ощутимого диссонанса.

С восходом солнца, небосклон медленно очищался от предутренней, белой пелены, приобретая яркую окраску, а гладкая поверхность пруда, безмятежно и приветливо поблескивало отражённым светом, скрывая от любопытных глаз чертоги водяного. Ночью слабый и нежный ветерок, очистил поверхность водоёма, от бытового мусора, прибив его к берегу и единственным предметом, в этот утренний час, на поверхности воды, был поплавок удочки, чьё тонкое тело одиноко плавало, поблизости от берега, сдерживаемое лишь невидимой леской.

Прежде резвившаяся рыба, взрезавшая, своими серебристыми, телами, зеркальные воды пруда, ушла на дно, пережидать надвигающийся дневной зной. Зато лягушки, наоборот, обрадовавшись новому дню, поспешно собрались в хор и завели нестройную песнь, где-то в камышах. Камыш не мог и предположить, что станет чьим-то домом, а уж концертной площадкой, тем более. Просто он густо разросся, вдоль берегов, куда не наведывались отдыхающие купаться и шумел себе там тихо, никому не мешая. А вот для наглых лягушек его место дислокации оказалось самое то. Там они, без опаски за собственную жизнь, могли оторваться на полную катушку, галдя во всё горло, покуда солнце не заставит их снова ретироваться, в поисках места, потемнее и попрохладней, где уже будет не до песен. А пока всё только начиналось и зелёные бестии оглашали окрестности отвратительным и действующим на нервы, мерзким кваканьем, портя всем нервы.

Стоило солнышку пригреть и саму землю, как и всякая мелкая живность, следуя примеру зелёным, сразу же завела свою собственную трель, расположившись по бережку, где-нибудь в сочной травке. Эпиграфом же всего сказанного, послужило появление разнокалиберных стрекоз, что стрекоча крыльями и лихо рассекая воздух, потянулись они к воде, словно маленькие винтокрылые машинки, на утреннюю охоту, удить свою собственную «рыбу».

Тем временем, в нашем овраге, мужик восклицая, потянулся всем торсом, расправляя затёкшую спину:

— Эх, ма! Что ж это, за рыбалка-то такая!.. Ни одной поклёвки блин, нормальной. — Расправив затёкшие мышцы, он, наверное в двадцатый раз проверил наживку и скосил взгляд на своего соседа. — А ты-то ходишь удить? — поинтересовался он.

— Не… Я не люблю, — нехотя ответил Игорь.

— Зряяя. Видать не дорос исчо, — авторитетно заявил мужик. — Рыбалка — это брат такая вещь. Во! — И оттопырил большой палец. А потом, не видя заинтересованности, быстро махнул рукой. — А! Тут и не объяснишь — это надо прочувствовать, проникнуться, так сказать, всей душой. Но ничо, постарше станешь, как я например, может и полюбишь, — констатировал незнакомец. — Я кстати сначала тоже не рыбачил. Не любил, как и ты. То ли времени было жаль, а то ли… Ааа! — Мужик, вновь махнул рукой, как бы говоря, (а, не важно… жизнь моя житуха, ты куда ж ведёшь меня).

И немного помолчав и подумав над своей горькой видать жизнью, рыбак вновь открыл рот:

— Эх! Припекать стало, солнышко горячие. Мать его! — И сплёвывая в воду, встал, стянул с себя футболку, обнажая худощавый, белый торс, и бросив её на траву, полез рыться в рыбацкий ящик. — Ну где же ты, чёрт! — раздражённо цедя сквозь зубы, копошился он в снастях. — Вот собака! Куда же ты могла завалиться? — искренне удивлялся рыбак. — А! ВОТ она дорогуша! Ишь спряталась, озорница, — азартно воскликнул он и из ящика на свет появилась, ещё холодная бутылка пива и изрядно помятая пачка сигарет марки «Ява».

Отставив бутыль сразу в сторону, мужик, долго мусоля пачку кривыми пальцами, достал мятую сигаретину и закурив сел на ящик, блаженно улыбнувшись миру.

«Даже не предложил, — зло подумал Игорь, демонстративно глядя на воду, чтобы не видеть блаженной морды дядьки. Между тем, тяга к никотину нарастала со страшной силой. — Что ж, придется попросить, хотя скорее всего откажет, — решился пацан на подвиг».

Игорь встал с корточек и повернувшись к мужику невинным голосом, как бы невзначай, попросил:

— Можно сигарету?

Мужик, с любовью рассматривая бутылку пива и решая трудную для себя задачу — открывать её сейчас и выпить в прикуску с куревом, или пусть ещё полежит, до поры до времени, оторвался от созерцания и скептически оглядел пацана.

— А не рановато, курить-то, малец? — усмехнулся он.

— НЕТ! — сразу же окрысился Игорь. Его всякий раз задевало, когда ему указывали, на его возраст. Постоянно говоря — этого делать нельзя того нельзя, поздно приходить нехорошо, а курить и пить вредно и особенно в его возрасте. И это в то время, когда сам Игорь, как и большинство таких же подростков, давно уже считал себя взрослым и как полагается, мог сам решать, что можно ему, а что нельзя. — Мне уже шестнадцать и я взрослый человек! — с вызовом добавил он, как бы доказывая, что он не какой-то там глупый и глотающий слюни, малыш, но ни в коем случае не оправдываясь.

— Уй ты! Ишь, вспылил, — снова усмехнулся незнакомец. — Ладно, не кипятись, паря. На! — И выловив вторую сигарету из пачки протянул её Игорю, со словами. — Травись. Мне не жалко. Может ещё и пива МОЕГО хошь? — ехидно спросил он следом, прищурив правый глаз и протягивая бутылку, — а то хлебни.

— Нет. На голодный желудок не пью, а за сигарету спасибо, — как подобает взрослому ответил Игорь, нервно чиркая зажигалкой. Но стоило ему закурить и глубоко затянутся, как сразу же зашёлся в предательском кашле. Ядовитый дым, врываясь в лёгкие, обжег ему всё нутро, а его горло, с-непривычки к грубым сигаретам, поперхнулось, вопя и вопрошая к справедливости, чтоб оставили в покое и прекратили сие надругательство.

— Э брат… Во тебя проняло. Не пошла? — злорадно ухмыляясь, полюбопытствовал рыбак, легонько стуча Игоря, по худой спине.

— Да нет, всё нормально. Просто сигарета ядрёная, — сквозь слёзы, оправдался паренёк.

— А ну-ну… — спокойно делая затяжку и выдыхая сизый дым, пробормотал дядька. — Прости других не держим. Мне например ндравиться. Импортные что?.. Фуфло по сравнению с нашими. Иной раз сосёшь, сосёшь их, и всё бестолку, через пять минут, такое ощущение, что и не курил вовсе. А эти самое оно.

На замечание незнакомца, парню было глубоко наплевать, он получил то, что хотел. И потому, отряхнув шорты и смахивая слёзы с глаз, в последний раз глянул на одинокий поплавок, за то время, пока он здесь сидел, так ни разу и не дёрнувшийся, и засобирался домой.

— До свиданья. Пойду я, — попрощался Игорь с рыбаком.

— А… ну счастливо тебе пацан. — Протянул ему руку мужик, на прощание.

Распрощавшись, Игорь позвал Грея и тронулся не оглядываясь в путь. Пёс на призывы хозяина, какое-то время не показывался, видать заплутал, а потом вдруг неожиданно, с громким треском выскочив из кустов, пулей бросился за хозяином, радостно виляя хвостом.

* * *

Григорий проводив взглядом пацана, вернулся к созерцанию одинокого поплавка. «Чем-то этот мальчишка приглянулся ему. Даже поделился сигаретой с ним просто так. Хотя в пачке оставалось от силы три штуки, на пол дня и то не хватит, а он поделился такой драгоценной вещью с сопливым пацаном. Странно», — рассуждая дивился себе Григорий, докуривая сигарету. Но излишним долго над этим вопросом замарачиваться не стал. Откупорил бутылку пиво и с наслаждением стал пить прямо из горла.

Недалеко послышался плеск воды, и Григорий оторвавшись от бутылки, обернуться. Оказалось, это его не давний знакомый решил перед уходом освежиться и полез в воду. Собака его, радостно лая, забегала на берегу, цепко следя за хозяином. Пасть её раскрылась от радости, а красный язык вывалившись наружу, смешно болтался, повторяя движения хвоста. Через какое-то время, не выдержав, псина кинулась в воду и стала нарезать круги, от берега к хозяину, от хозяина к берегу и снова в обратном порядке.

Григорий с умилением наблюдал за их игрой, мимолётно подумывав завести тоже себе собаку. В его долгой, беспросветной жизни, так ни разу и не появился настоящего друг, так хоть собака его заменить, всё-таки лучший друг человека, как никак.

Налюбовавшись, Григорий печально вздохнул и снова потянулся распрямляя спину. Что-то часто в последнее время, у него затекает спина, потом долго ноет, порой не давая заснуть ночами.