Тень победы - Александр Белов

— Смотри, какой красавчик! Сколько с него можно выбить за ночь?

— Остынь, подруга! С ним ничего не получится.

— Это почему?

— Да у него на лбу все написано. Влюблен мужик.

— А-а-а… Ну, тогда пусть живет.

— Пусть. Сейчас это большая редкость — увидеть по-настоящему влюбленного мужика. Да еще в такие-то годы! Ему же не восемнадцать.

Лифт остановился на четвертом этаже, первым вышел Белов, следом за ним девицы. Он продолжали обмениваться репликами:

— Это точно. Повывелись принцы. Ну да ладно, зато все остальные — наши. Не зевай, подруга!

И они переключились на пожилого кавказца, разгонявшего полумрак холла сиянием золотых зубных протезов. Уж этот-то точно ни в кого не был влюблен…

Вечером Белов сидел в номере и смотрел телевизор. Он терпеть не мог долгих ожиданий, а эти часы, оставшиеся до встречи с Лайзой, растянулись в годы, Есть не хотелось, но он все же заказал ужин в номер. Выбрал цыпленка по-шотландски — нежный цыпленок без косточек, запеченный на вертеле — и фруктовый салат, заправленный обезжиренным йогуртом. В мини-баре стояла целая батарея напитков: коньяк, водка, виски, джин, — но Белов к ним даже не притронулся. Он достал из холодильника бутылочку «Перье» без газа, налил воду в стакан и бросил туда ломтик лимона и листок мяты.

Так было легче переносить сгустившуюся к вечеру жару. Кондиционер исправно работал, но удушливый тягучий зной, поднимавшийся от раскаленного асфальта, казалось, проникал сквозь стены отеля. Белов поел, поставил посуду на сервировочный столик и выкатил его в коридор, не забыв оставить чаевые официанту. Стоимость ужина и так включена в счет, но людям надо помогать зарабатывать на жизнь.

Затем Белов устроился в глубоком кожаном кресле и включил телевизор. Он давно уже относился к теленовостям, как к чему-то неестественному, почти мультипликационному Жизнь, текущая за окном, никак не соответствовала картинкам, мелькающим за стеклом кинескопа. Он стал переключать каналы, надеясь найти какой-нибудь достойный фильм. В очередной раз нажав кнопку, он увидел на экране ринг… Ринг с красным настилом, в углу — фигурка боксера в красных перчатках…

Это странным образом напоминало утренний сон в самолете, словно он смотрел его продолжение, но в другом ракурсе. Камера дала наезд, и Белов оцепенел. Что он ожидал увидеть, когда оператор даст крупный план? Лицо Фила? Но… это даже не смешно. «Я пока еще не сумасшедший». И все же…

У Саши появилось ощущение, что сейчас он увидит нечто такое, что должен увидеть. То, что естественным образом продолжает цепочку последних событий. И даже не последних — просто событий его жизни. Камера взяла крупным планом лицо боксера. Он разминал хрящи носа и ушей, поэтому лица как такового пока не было видно. Но верхняя часть: лоб, линия роста волос и даже сами волосы — темно-русые и прямые, — удивительно напоминала Фила.

Белов замер, ожидая, что будет дальше. Боксер энергично потер нос и убрал перчатки от лица. Саша с облегчением перевел дыхание. Да, в какой-то мере парень смахивал на Фила — в той, в которой все боксеры похожи друг на друга, но не более. Даже нос, если приглядеться, у этого свернут на другую сторону. Белов машинально потянулся к стакану с минеральной водой. Мелкие капельки испарины, выступившие на хрустале, смешались с каплями горячего пота, струившегося по ладони. Саша взял стакан и прижал его ко лбу. Что же имел в виду Фил?

— …российский боксер Сергей Степанцов, выступающий в полутяжелом весе, — сказал диктор за кадром. — Через две недели ему предстоит встретиться в Лас-Вегасе с американцем Норманом Хьюиттом. Я хочу напомнить нашим зрителям, что победитель получит звание претендента и осенью сразится за титул чемпиона мира по версии IBF с действующим чемпионом Харрисом Бердом, известным также как Бомбер-Харрис.

Белов всмотрелся в лицо Степанцова. Молодой, лет двадцати пяти. Для профессионального бокса это, можно сказать, самое начало серьезной карьеры. Широкие скулы, светло-серые глаза. Левая бровь рассечена шрамом надвое, в месте рассечения волосы не растут. Крепкий подбородок…

«Чугунная челюсть, — сказал однажды Фил. — У хорошего боксера должна быть чугунная челюсть и ребра из арматуры».

Похоже, с этим парнем все было в полном порядке. Плоские грудные мышцы, но зато — широченная грудная клетка, увеличивающая размах и без того немаленьких рук. Никаких рельефных бицепсов — боксеру это ни к чему; зато четко прочерченные широчайшие мышцы спины и литые плечи. А это главное. «Настоящий мастер наносит удар рукой, а бьет всем телом», — еще одна из заповедей Фила.

Далее картинки стали быстро сменяться. Несколько кадров из самых известных боев этого боксера, и финальный — рефери поднимает над головой руку победителя в красной перчатке. Короткий материал сменился следующим сюжетом, о синхронном плавании. Но русалки с прищепками на носу интересовали Белова куда меньше. Перед глазами стоял последний кадр: воздетые руки и улыбка на помятом лице — измученная и немного… виноватая, что ли?

Саше было знакомо это чувство: чувство глупой вины за то, что у тебя все получилось. В момент триумфа забываются все тяготы и лишения, что пришлось вынести, и остается только это легкое недоумение: почему я? Ведь на моем месте мог оказаться кто угодно?

«Кто угодно? — задумался Белов. — Нет, это не так. Только тот, кто сам в состоянии пройти этот путь. Пройти до конца».

Был ли незнакомый боксер тем самым парнем, который готов пойти до конца? Кто знает, вполне может быть и он.

IV

На следующее утро бодрый и подтянутый Белов, благоухающий новым ароматом «Блэк» от Армани, остановился перед стойкой портье. Он протянул ключ и сказал:

— Я съезжаю. Приготовьте счет; пожалуйста.

Портье любезно улыбнулся:

— Надеюсь, вам понравилось у нас?

— Да, спасибо, — рассеянно ответил Белов.

Портье склонился над журналом регистрации постояльцев. Нашел нужную строчку, вписал время выезда.

— Кстати, — сказал, вспомнив что-то. — Вам пакет.

— Пакет? — насторожился Белов. — От кого?

— Не знаю. Его принес курьер «ФедЭкса».

Портье достал и положил на стойку пакет. В нем

что-то звякнуло, Белов разорвал бумагу. На полированную поверхность упали автомобильные ключи с брелоком, на котором был изображен черный, как смоль, жеребец, поднявшийся на дыбы. Грива его развевалась.

— Интересно…

Белов пошарил в пакете и нашел небольшую, карточку из плотной бумаги. На лицевой стороне была его фотография, сделанная во время пребывания в Красносибирском СИЗО для внутреннего, так сказать, потребления. На обратной стороне — несколько слов, набранных на компьютере: «Сыграем в рулетку? Оставь машину в аэропорту, если доедешь. Удачи!» И больше — ничего. Белов рассмеялся. Кто этот неизвестный благодетель? А может, ангел смерти? Судя по брелоку сигнализации, машина была дорогая — «Феррари».

Белов расплатился, подхватил саквояж и вышел на улицу У бордюрного камня стояли в ряд иномарки всех мастей. Взгляд сразу нашел то, что нужно: антрацитово-черный «Феррари». Белов для пробы нажал на кнопку сигнализации, и роскошный автомобиль отозвался подмигиваньем габаритных огней и приветливым пиканьем. На мгновение Саша задумался: стоит ли садиться в эту машину? О представил, как поворачивает ключ в замке зажигания и — бум! Но разум подсказывал другое.

Времена нынче изменились. Государство окрепло и уже не допускает к переделу собственности крепких бритоголовых парней в кожаных куртках. Парадоксально, но именно эти самые поднявшиеся с самого низа пареньки, сменившие кожаные куртки на дорогие итальянские костюмы, пересевшие с гнилых «девяток» на черные бумеры и мерсы, помогли удержаться новой политической элите у власти. Потому что теперь им всем было, что терять.

Сейчас Белов, по сути, никому не мешал, никому не переходил дорогу, потому что владел своим. Тем, что сумел заработать и отстоять. Но ведь найти и положить эту фотографию в конверт мог только близкий знакомый или очень умный враг. Да и надпись была не случайно набрана компьютерным шрифтом: вздумай этот человек позвонить по мобильному, его наверняка можно было бы узнать по голосу.

«Значит, он знает меня слишком хорошо, если предлагает такую игру? — подумал Белов. — Так что это, подарок судьбы? Или приговор к смерти? В любом случае отступать стыдно и неинтересно».

Он подошел к машине, кинул саквояж назад и, согнувшись в три погибели, протиснулся за руль. Кем бы ни был этот человек, он знал, как ему угодить. В ожидании рейса, который унесет его через океан к любимой, покататься по "Москве на «Феррари» — это здорово. Или полетать над Москвой? Сердце забилось в груди, как пойманная птица. Вот это игра!

Саша закрыл глаза и повернул ключ: двенадцатицилиндровый двигатель утробно зарокотал. Правая рука нащупала рукоять рычага переключения передач. Полированный алюминий ласкал ладонь. Для более уверенного включения передач в полу тоннеля были сделаны специальные прорези; короткий рычаг перемещался по ним с четкостью ружейного затвора. Белов разомкнул веки и с трудом подавил ё в себе желание «отжечь», оставив на асфальте черные следы паленых покрышек. Он выжал тугую педаль сцепления и, слегка качнув чуткий руль, тронулся с места.