Плетеная экскурсия - Антон Чернов

— больнее.

— Твёрдый какой, злодей, — потёрла отбитый кулачок источник семейного насилия. — Ладно, согласна, защиту на максимум. Ильича — не надо, — уже серьёзно сообщила она. — У вампиров магия — палка о двух концах, одновременно уязвимость. Им самим это не слишком важно, сильным упырям, — уточнила она. — Но всякие кровавые письмена и прочее — могут оказаться ходом для нечистика. Или работать не будут.

— Не знал, — признал я.

— Ну а ты кровью и жизнью вообще вряд ли когда сможешь оперировать, — пожала плечами Ленка. — Склонности совсем другие, у тебя скорее антиталант к ним. Вот и не знаешь. А с некросом — прекрасно работать сможешь, только подучиться.

— Не знаю, нужно ли, — задумался я. — Мне как бы с металокинезом куча всего изучить и овладеть не помешает.

— Тоже верно. Но я по некросу, кристалломагии и стихийным магиям в общем — тебе подборку собираю.

— Знаешь, Лен, — задумался я. — Я вот думаю, что развивая металлокинез, ну если нормально, я и до стихий доберусь. Точнее… не думаю. В небывальщине не то, что почувствовал, а делал. Кащей — сильный маг.

— Может и так, — задумалась Зелёнка. — Та же кровь — железо, например…

— Вот да, — покивал я. — Ладно. зовём Славку.

— И Хельгу. Она в защитах как бы не посильнее него.

В общем, сделали мы из Трака за день небывальскую крепость. Самому там немного нервно было. Правда всё это благолепие было временным, да и не самым полезным, как мне, так и Зелёнке. Да и Трифон был не в восторге, хотя на нём основная защита и держалась. Домовой в своём доме — это сила. И кибернечистик ограничился сопением в стиле Дарт Вейдера. Да и причитал в стиле: «снижение функциональности на сорок шесть процентов, Кащей Батюшка, не губи!» всего один раз. Правда пришлось тросами сформировать на пузе крест, что всё это неудобье временное — тут всё же работала система договора, и выход за его пределы (а блокировка небывальщины «вовне» — таковым и была) требовала доброй воли «контрактного работника».

Сотворил всё это, и передо мной встал вопрос. Для начала я поржал, а потом, на вопросительный взгляд супруги ответил:

— Лен, у нас в заказах наблюдается печальная тенденция, — скорбно и ехидно отметил я.

— Хм… А! Мы выполняем заказы ДО договора о плате. А потом…

— А потом выкручиваемся, — покивал я. — Только сейчас у нас ещё веселее. Кто заказчик-то, блин?

— Э-э-э… — глубокомысленно протянула раздолбайская Зелёнка мудрому (вообще — тоже раздолбаю, но в данном, конкретном случае — мудрому!) мне. — Попробую разобраться, — подтянула она к себе терминал.

Итогами переговоров стала ситуация, в которой мы хотя бы узнали заказчика: администрация трёх поселений, вскладчину и при финансовой поддержки Стального и ряда поселений. Денежки нам предлагали весьма весомые, но нахрен не нужные. Впрочем, пусть будут, правда, Ленка с очень ехидным видом и очень демонстративно заклацала по кнопочкам терминала.

— Чего это там такое интересное? — заинтересовался любознательный я.

— Да вот, считаю, при текущей тенденции, когда мы с тобой станем финансовыми владыками Конфедерации, — ответила Зелёнка.

— Хм, а вообще — вполне возможный вариант, — вынужденно признал я. — И через сколько?

— Лет через сто пятьдесят, — ответила мне потенциальная владелица заводов, газет и магоходов. — Но это без учёта возможного пика рождаемости лет через десять-пятнадцать, — важно подняла она палец.

— Ладно, пока пусть будет, а там посмотрим. Всё равно Малахитница деньги крутит. Построим статуй, стометровый, нас в обнимку, на страх свинотрахам! — нашёл выход я.

— Сильно, — уважительно покивала Ленка.

А по решении важных финансовых проблем нашего семейства, погрузились мы в Трак и выдвинулись в… гыг, Шишково. Там была роща, да и ближе всего от Стального.

Ельфячье поселение, о котором Ленка выдавала по дороге сводку, до организации посреди себя незапланированного газона, занималось производством небывальской фармакологии. Вроде даже без наркоты — стимуляторы и алхимия, накрывшаяся сейчас берёзками.

Добрались мы до Наполшишечкина, куда Трак, к счастью, пролез. И выбрался я, пугая призрачным черепом-наблюдателем ушастых. Последние были бледные, зелёные, сопливые и полудохлые, так что ни хрена не пугались. А страдали и вообще вызывали скорее жалость, чем стандартное желание пнуть по заносчивым рылам.

И матерились… ну почти как Петрович, что им в вину-то не поставишь. На Йына, берёзы, судьбу и даже меня. Новой конструктивной информации не дали, так что я оставил их страдать дальше. А Зелёнке — разбираться, что за хворь ельфячество поразила, в плане типа и вида. Сетью, естественно.

А сам, с обматерёнными на огонь болтами, попёрся разбираться с берёзовым газоном.

Рощица эта фонила небывальщиной — что и неудивительно. А вот что удивительно — я ни черта не чуял этого Йына. То есть, как-то на периферии тросовой чувствительности наблюдалось что-то вроде «Йын был тут». Но ключевое слово «был». Ни внимания, ни чего-то подобного. Вырастил сорняки березовые — и всё, свалил гнумам пятки поджаривать, или сероводородом из озера попёрдывать.

Ну да ладно: выполю сорняки — внимание почти наверняка появится. Правда, сорняки эти у меня вызывали если не страх, то опасения. Реально лютые дерева, куда там энтам. Причём, это, видимо, одно дерево — корнями сплетено, вчувствовался я. И практически разумное — эманации злобного веселья и… наверное, безумия, хотя безумная берёза — звучит по-дурацки. Но побудительными мотивами этого растительного псевдоразума было «гадить напошишечки», точнее наполшишково. А вот к агрессии этот сорняк не просто был готов — жаждал её, типа «тогда ух как отвечу-повеселюсь».

— Пыльца, Кащей, — появилась надпись на визоре. — Пыльца с простейшими, но очень хитро связанными с материальным носителем духами.

— Ты из Трака не высовывалась? — уточнил заботливый я.

— Нет, папа Кащей:-Р

— Ну и хорошо. Значит, по сути, проклятье.

— Которое практически невозможно снять — деревья выделяют пыльцу, духи «выполняют программу». На это тратится масса энергии, Кащей. И вряд ли страдания эльфов окупает это.

— Да, говорили про нерациональность, — напомнил я. — Ладно, Лен, попробую, для начала по этой роще походить. Только это не роща — это одно дерево.

— Тогда странности понятны. Разумное?

— Скорее безумное. Но «да».

— Удачи:-*

Удача — это хорошо, хмыкнул я. Передо мной была, ну чисто визуально, роща, растущая из сухой и мёртвой земли. Практически идеальный круг метров в пятьдесят радиусом, составленный из фонящих небывальщиной и разбрасывающих пыльцу деревьев. А я на эту пыльцу и внимания не обратил, попенял себе я. Воспринимал общим фоном, а это основная причина остроухих неприятностей. В принципе, магия воздуха или банальные маски. Без материальных носителей мелкие духи ушастым хрен что сделают. Правда, древесина может какую ещё гадость учинить… если не