Река времен. Жребий брошен - Михаил Дьяконов

– Да, – отозвался я, – привет, Серенький!

– Дедушка, а чего ты меня все Сереньким кличешь, как маленького козлика?

– Ну прости деда, не хотел тебя обижать! Ты чего это вдруг вспомнил обо мне?

– Дедушк, ты говорить можешь?

– Да вроде могу. Правда, я по дороге еду, но язык и уши у меня свободны, могу слушать и отвечать, если ничего напряженного не последует.

– Можно я приеду к тебе в выходные? Только не один, а с друзьями.

– Приезжай. Ты же знаешь, что ваша мансарда свободна. Печку включишь, будет тепло. Твоя комната и комната Лизы свободны и просторны. Думаю, что места вам всем там хватит вполне. Разместитесь с комфортом. Комнату мамы и папы лучше не открывай.

– Хор! А то у Майкла день рождения, обещают хорошую погоду, нам в городе делать нечего.

– У Майкла? Это же сколько ему?

– Ну он почти на год моложе меня!

– Тринадцать, стало быть? Ну приезжайте, буду рад. Только убирать за собой перед отъездом не забывай. Сам потом в грязь приедешь, если что. Знаешь ведь, что я ваших комнат никогда не убираю.

– Разберемся! У нас и девчонки будут! Это их дело!

– Нет, это ваше общее дело. Про порядок не забудь, а остальное – смотри сам.

– Пасиб, дедушка! Я позвоню еще попозже. Пока!

– Пока. – Я машинально цокнул языком, давая отбой.

Слева от меня величаво проплыл в окне храм Казанской иконы Божией матери. Позади него, у деревни Елизаветино, какие-то великаны неторопливо и величественно махали руками – это проглядывали ветряки недавно построенного Фрязевского энергетического комплекса. Перед ними виднелись уже зазеленевшие поля рапса. Да! Кто бы сказал мне еще три года назад, что все пустыри в Подмосковье будут отданы под ветряки и сурепку, не поверил бы, ан вот они – широкие шаги новой энергетической программы в действии! Вот только цена на топливо почему-то не только не думает падать, но, напротив, постоянно растет.

Глава 2

Ожидание

Эти новые хайвеи, приподнятые на ножках над землей, очень полюбились москвичам, которые метко окрестили их флейтами. И в самом деле, они были хороши, даже несмотря на то, что за небольшим исключением были платными. Ведь никаких развязок, только въезды и съезды, расположенные исключительно в правой низкоскоростной полосе, и по четыре просторных ряда в каждом направлении, разделенных невысоким барьером. Но самое главное – загрузка здесь, видимо благодаря отсутствию халявы, всегда довольно щадящая, и потому высокий скоростной режим гарантирован. Правда, иногда и тут все же случается авария (да, даже здесь!), когда дорога перегораживается полностью, и спешащим водителям остается только ждать милостей от природы, вернее – от дорожной полиции и работников, что обслуживают этот участок.

На подступах к Железке посреди ровного, недавно высаженного елового леса в глаза бросился недострой – два одинаковых громадных ярко-голубых небоскреба, что составили бы честь любой столице мира. Здесь четыре года назад, еще до старта последнего кризиса, начали строить какой-то учебно-научный центр, чуть ли не с собственным Академгородком, а теперь вон они – стоят себе памятниками былой активности!

Эти недостроенные близнецы выглядят как-то особенно сиротливо и угрюмо на фоне подрастающих елочек, высаженных пять-шесть лет назад. Даже громадный щит яркой голографической рекламы со смуглой обнаженной красоткой, призывающей всех отдыхать этим летом непременно в Анталии, где расценки ввиду кризиса повсеместно снижены более чем на треть, не добавлял радости этому печальному пейзажу.

Обгоняя меня, на приличной скорости пронесся фиолетовый «Меркюри». Ох и ни хрена же себе! Идет – похоже, на углеводороде – под двести и ничего не боится! А ведь тут камеры чуть не через каждые сто метров натыканы. Или очень богатый, или какая-то спецмашина. У меня никаких денег не хватит, чтобы на такой скорости пролететь даже с полкилометра. Разденут донага. Впрочем, сейчас у меня не хватило бы денег даже на оплату штрафа за непристегнутый ремень и незаряженные подушки безопасности.

А вот и «ловцы удачи» – активисты «фурокура»[10]. Пацаны гроздьями облепили технические фермы хайвея и в вожделении ожидают грузовых фур, чтобы сигануть к кому-то на крышу, а потом скакать с машины на машину на полном ходу. Адреналина им, видишь, не хватает. Многие поклонники «кровавых новостей» вместе с корреспондентами рубрики происшествий любят смаковать подробности гибели этих малолетних несостоявшихся ловцов удачи, которые срываются с крыш грузового транспорта прямо под колеса следующей за ними техники. Считается, что гибнет каждый пятый-шестой приверженец этого экстремального времяпровождения, но число его поклонников ничуть и не собирается уменьшаться!

Засмотревшись на пацанов, что куковали, поджидая «дальнобойщиков», не заметил, как проскочил кольцо, и только по приближающейся громаде торгового центра «Новогиреево», торчащей впереди, словно палец в небо, понял, что уже въезжаю в старую Москву. Торопиться не было никакого смысла. Я с гарантией успевал к пятнадцати тридцати и даже, когда в результате аварии движение у станции метро «Авиамоторная» замерло, расслабился и решил поспать. Но уснуть не получилось, хоть я долго гнездился на этих столь удобных в любое другое время креслах. Неизвестность нервировала. Оставалось лишь включить радио, поднять спинку водительского сиденья и осмотреться.

Солнце, прорвавшись сквозь разрывы облаков, светило ярко, но тепла еще не ощущалось. Что вы хотите – середина апреля! «Флейта», плавно поворачивая налево, постепенно спускалась к большой транспортной развязке у «Авиамоторной», где и прекращала свое существование, рассыпаясь на потоки, втекающие в шоссе Энтузиастов, а также множество улиц, переулков, проездов и путепроводов. Отсюда, с высоты в пятнадцать метров, прилегающая местность была видна довольно далеко вперед и налево.

Окинув взглядом панораму окрестностей, я вдруг понял, что совершенно не знаю этот кусочек старой Москвы, некогда бывший мощной промзоной, массовая застройка которой началась лишь двадцать лет назад. Даже когда приходилось почему-то проезжать здесь, то это происходило на большой скорости, и мне было не до мелькающих за окном авто разноцветных и разнокалиберных пятен. Что же, восполним, хоть немного, сей недочет!

Открывшаяся картина поражала, особенно в лучах весеннего солнца. Ее величие не могли бы передать ни карты, ни планы, ни тем более кучка фотографий в инете или каком-то цветном бульварном издании.

Первое, что бросалось в глаза в этом районе, – очевидная функциональность всех построек и строгое следование типовым проектам. С первого взгляда было понятно, что вон там – основа жизни: жилые массивы, перед которыми гнездились торговые центры; а угловатое ярко-аляпистое здание слева от них – какое-то престижное учебное заведение. Белое пятно на отшибе – не иначе как поликлиника или даже больница, а круглое сооружение перед ним – музей или развлекательный центр с маленьким зеленым парком вокруг. И везде дороги, дорожки, аллеи, проезды, улицы и переулки… Маленькие и большие, скоростные и пешеходные, асфальтовые и с покрытием из искусственного камня. Начинающиеся ниоткуда и уходящие в никуда. Каким-то непонятным образом архитекторам этого нового участка старой Москвы удалось придать ему современный вид органичного целого, эдакого гигантского часового механизма, в котором все мелкие и крупные составляющие находятся в тесном постоянном взаимодействии. Глядя на стайки людей, которые, подобно муравьям, сновали то там то тут; группки автомобилей, время от времени скользящие по дорогам; ярко-желтые электрички, со свистом пролетающие внизу, и неторопливо проплывающие в небе силуэты серебристых, синих, зеленых и серых дирижаблей, я чувствовал во всем спокойную сдержанную деловитость и взаимную необходимость этих задействованных в системе компонентов. Удали отсюда лишь одну-две составляющих, и стройность всей картины необратимо разрушится, распадется на не взаимосвязанные друг с другом группировки. Нет, это были даже не часы, а какой-то громадный живой организм, и никак не иначе!

Зачарованный открывшимся зрелищем и наслаждаясь им, медленно повернул голову влево по направлению движения и остолбенел. Громадный рекламный щит с мужчиной в черной тоге у перекрестка, переливаясь всеми цветами радуги, призывно вещал: «Долой межконфессионные споры! Есть Бог и общечеловеческие ценности. Новая церковь всеобщего согласия приглашает вас на службы, проповеди и таинства независимо от вашего вероисповедания. Приходите, будет интересно, даже если вы не верите в Бога!».

Я суеверно поежился и быстро перевел взгляд на правую сторону, где реклама призывала человека не тратить деньги на путешествия (ведь это дорого и небезопасно), а, купив шлем и проектор виртуальной реальности от лидера рынка – компании «Делл-а-Софт», в свободное время посещать музеи с мировыми шедеврами истории, архитектуры и искусства, не выходя из дома. Реклама обещала, что посещение будет ярким и незабываемым, а главное – дешевым и доступным любому человеку! Вновь взглянув на застывшую на спуске хайвея колонну автомобилей по четыре в ряд, подивился ее неестественной неподвижности в этом вечно шевелящемся мирке. Но не успел сосредоточиться на этом, как вновь ожило мое «ухо»: «Закрытый номер вызывает Максима».