Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему?
– Там жила одинокая бабушка, которая в прошлом была гейшей. Ну, такие, как их раньше называли?.. В общем, тут она преподавала игру на сямисэне[7]. Очень была утонченная, аккуратная, красивая. Поэтому все местные старички – дамские угодники – наперебой бежали на ее занятия. Наш дед тоже там постоянно торчал, моя бабуля с ним часто из-за этого ругалась. Точно-точно! – Муранака зажмурился, погружаясь в воспоминания. – У наших наверняка одно на другое наложилось, хотя к тебе это не имеет никакого отношения.
Я кивнула, вращая зонтик в руках.
– В таком случае меня рано или поздно все равно бы отнесли к подобным женщинам.
– Почему?
– Та гейша – моя бабушка.
Муранака остановился. Я продолжила, глядя в его изумленное лицо:
– Так что я приехала не то чтобы в совершенно незнакомый мне край. Родители долгое время не пользовались домом, вот я и попросила, чтобы они отдали его мне. Я сюда в детстве несколько раз приезжала. Помню, как эти старички меня баловали, и твой дед тоже, возможно, был среди них.
Все тогда были со мной ласковы, и мне нравился домик, откуда видно было море.
– Поэтому у меня осталось хорошее впечатление от этого места… Да уж, если все было так, как ты говоришь, тогда понятно, почему ваши бабульки меня не любят. Ну и ладно, мне все равно.
Я поникла плечами, и Муранака робко взглянул на меня. Он явно испугался, что опять меня обидел, потому я поспешила успокоить его:
– Поскольку ты похвалил красоту моей бабушки, можешь не пугаться так.
Пожалуй, Муранака забавный.
– А ты сначала молчал, потому что боялся что-нибудь ляпнуть?
Он уныло кивнул.
– Мне всегда говорят, что я ляпаю лишнее.
Образ молчаливого ремонтника, сложившийся у меня при первых встречах, полностью разрушился, но мужчина оказался и не мерзавцем, по-хамски вторгающимся в личное пространство. Наверное, он не такой уж ужасный человек. Впрочем, я плохо разбираюсь в людях. У него в глубине вполне может скрываться жуткая личность, от которой мурашки по коже и которая может вылезти наружу при удобном случае.
Вдалеке прогремел гром. Муранака поторопил меня:
– Лучше побыстрее добраться до дома.
Он зашагал вперед. Я обернулась и увидела над морем росчерк молнии.
* * *
Лило уже пять дней. От затяжного дождя стало прохладнее, и обычная летняя жара переносилась на удивление легко. Но работать в саду стало невозможно, и я проводила время, подремывая на веранде, читая книги и глядя на море, потускневшее из-за непогоды.
После обеда я опять валялась на веранде, глядя в небо. Тучи висели низко, просветов нигде не было видно. От скуки я включила радио, там передавали популярные несколько лет назад хиты в джазовой обработке.
– Может, кота завести? – обронила вслух.
И тут же подумала, какая же я жалкая. Я действительно за эти пять дней ни с кем словом не перемолвилась, да и раньше, кроме Муранаки, ни с кем толком не общалась. Но сразу после этих мыслей у меня вырвались такие слова. Слабачка.
Уезжая из токийской квартиры, я расторгла договор и с компанией мобильной связи. Не сказав никому ни слова – ни друзьям, ни коллегам на заводе, – я в одиночку уехала в Оиту. Только моя родная мать знала, что я здесь, но она, наверное, только радуется тому, что разорвала со мной отношения, и вряд ли приедет. Все когда-нибудь забывают про меня и уходят.
Я больше не хочу ни с кем общаться. Я желала этого – я получила это, и все же теперь чувствую себя одинокой и ищу чужого внимания.
«Ты, Кико, слабое существо, потому что не можешь без человеческого тепла. Тот, кто познал одиночество, боится потерь именно потому, что знает, каково это – быть одному», – услышала я голос Михару, и мне стало плохо. Михару знала меня одинокую, на самом краю, и то, насколько я нуждаюсь в тепле, тоже знала.
Приехав ко мне в больницу, она тогда сразу заорала:
– Дура, говорю же, дура! Зачем было так поступать? Вокруг тебя куча народу! И чего ты так уцепилась за его любовь? Ты совсем не обращаешь внимания на тех, кто рядом с тобой!
Лежа на кровати, я молча выслушивала обращенную ко мне критику. Действительно, я не одна. Но тогда я не смогла дать единственный ответ, который должна была дать, и если бы не поступила так, как поступила, то была бы мертва.
В глубине живота закололо, я скривилась и аккуратно помассировала больное место, положив руку поверх футболки. Мелодия затихла, вместо нее зазвучал бодрый голос ведущей. Она говорила, что из-за стационарного атмосферного фронта над Кюсю продолжаются затяжные дожди, однако фронт медленно смещается на северо-восток. В начале следующей недели должно было проясниться. «Друзья, к нам наконец-то вернется лето!»
На улице все еще лил дождь. Невозможно представить, что он когда-нибудь закончится. Поглаживая живот, я решительно встала:
– Схожу в магазин, – произнесла я вслух.
Я закрылась в четырех стенах, вот в чем проблема. Поэтому я решила заглянуть в «Кондо-март», раз давно там не была, купить мяса и вина получше, сделать себе роскошный ужин. Взяв кошелек, я вышла из дома.
О своем решении я пожалела, когда уже заплатила за покупки и укладывала их в пакет, выданный на кассе. Меня похлопали по плечу – это оказалась незнакомая старушка. На ней было явно купленное тут же балахонистое платье с узором из слоников.
– Чево, жизню прожигаешь, ага? – воинственно заговорила она с сильным местным акцентом.
Когда я собрала воедино те слова, которые смогла разобрать, то сообразила, что она, видимо, обвиняет меня за то, что живу, не работая. Она что-то говорила про «а сама-то молодая», про «жизнь на ветер» и постепенно распалялась все больше – судя по всему, ее злило даже то, что я молча ее слушаю. Мутные глазки старушки вращались в глазницах, словно пытаясь не выпустить меня из виду. Пока я недоумевала про себя, между нами поспешно вклинился мужичок с бейджем «директор магазина». Я услышала, как он говорит: «Хикита-сан, так нельзя!», и где-то в уголке сознания промелькнула мысль – хорошо, что не «Муранака». И вообще, Муранака же пообещал их придержать. Я огляделась – почти все покупатели смотрели в нашу сторону. Некоторые неловко хмурились, однако большинство явно наслаждалось развлечением.
– Простите, я уже могу уйти? – спросила я.
Директор виновато поклонился:
– Извините, пожалуйста. Конечно.
Но Хикита (или как там ее) заговорила громче:
– Хтой-то ж должен ей сказать-та! Ишь,
- Я слышу звёзды - Артур Дарра - Русская классическая проза
- Театр китового уса - Джоанна Куинн - Историческая проза / Русская классическая проза
- Ласковый май - Федор Раззаков - Русская классическая проза
- Нация прозака - Элизабет Вуртцель - Разное / Русская классическая проза
- Дайте людоеду шанс ! - Инна Ветринская - Русская классическая проза
- Мэри Джейн - Джессика Аня Блау - Русская классическая проза
- Скитания - Юрий Витальевич Мамлеев - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Обращение к потомкам - Любовь Фёдоровна Ларкина - Периодические издания / Русская классическая проза
- Ваши соседи. Рассказы о людях - Ника Нагорных - Короткие любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Русская классическая проза
- Двоякость неба как символ счастья, или Элизиум - Артем Сергеевич Матасов - Русская классическая проза