Перед падением - Ной Хоули

Отец дотронулся до плеча стоявшего рядом с ним мужчины, который напряженно вглядывался в воды залива.

– Скажите, на что вы смотрите?

– Он плывет с Алькатраса, – ответил мужчина.

– Кто?

– Да экстремал этот. Как бишь его зовут? Джек Лаланн. По-моему, это какое-то надувательство. У него связаны руки, а он плывет, да еще и лодку за собой тащит.

– Тащит лодку? Как это?

– На веревке. Видите вон ту посудину? Большую, вон там? Ну так вот, он собирается доплыть до берега, буксируя ее за собой.

Мужчина покачал головой с видом человека, окончательно уверившегося в том, что мир сошел с ума.

Скотт забрался по ступенькам на какую-то небольшую бетонную конструкцию, чтобы лучше видеть происходящее. Он в самом деле разглядел в заливе большую лодку, повернутую носом в сторону берега. Она была окружена более мелкими суденышками. Какая-то женщина похлопала Скотта по руке.

– Вот, держи, – сказала она с улыбкой и протянула ему бинокль. Благодаря сильным линзам Скотт разглядел в воде человека в бежевой резиновой шапочке. В волнах хорошо были видны его голые плечи. Он плыл, продвигаясь вперед резкими толчками ног.

– Там течение просто сумасшедшее, – сказал мужчина, обращаясь к отцу Скотта. – Да и температура воды, между прочим, градусов пятнадцать, не больше. Недаром никому никогда не удавалось совершить побег из островной тюрьмы. И об акулах тоже не забывайте. Так что я даю этому парню один шанс из пяти.

В бинокль Скотт увидел, что в моторных лодках, окружающих пловца, сидят люди в униформе и с винтовками в руках.

Вот человек в воде поднял руки и, сделав мощное движение ногами, еще немного продвинулся в сторону берега. Было видно, что веревка охватывает его запястья. Дышал он ровно. Если и знал об угрозе нападения акул, то внешне это никак не проявлялось. Это был Джек Лаланн, называвший себя самым выносливым человеком на земле. Через пять дней ему исполнится шестьдесят лет. В этом возрасте разумные люди не совершают сумасбродных поступков. Но, как узнал позже Скотт, чувство внутренней дисциплины, свойственное Джеку Лаланну, не зависело от его возраста. Это был не человек, а машина, запрограммированная на достижение поставленных целей. Вокруг пояса он был обвязан еще одной веревкой, которая, словно щупальце чудовища, тянула его вниз, в пучину. Однако пловец не обращал на это внимания, как и на тяжелый корпус лодки, который он, напрягая все силы, тащил за собой. Джек, приучившийся постоянно преодолевать трудности, даже привык к веревке, сковывающей его движения. Дома он ежедневно тренировался в бассейне, привязывая себя за талию к крюку, вбитому в бортик, и плавал в таком положении не менее получаса. Помимо этого, посвящал полтора часа в день занятиям с отягощениями и еще тридцать минут бегу. Когда, проделав всю эту чудовищную работу, Джек смотрел на себя в зеркало, ему казалось, что перед ним бессмертное существо, сгусток неисчерпаемой энергии.

Однажды он уже совершил заплыв от острова до Сан-Франциско – в 1955 году. Алькатрас в то время еще был тюрьмой. Джеку тогда исполнился сорок один год. Он был могучим мужчиной и уже приобрел известность как человек, обладающий невероятной выносливостью. Джек вел свое шоу на телевидении и владел несколькими фитнес-залами. Раз в неделю он появлялся на телеэкранах в черно-белом тренировочном трико, обтягивавшем его безупречное тело, и демонстрировал свои мощные бицепсы. Во время шоу, объясняя секреты того или иного упражнения, он время от времени ложился на пол и делал сотню отжиманий, опираясь на одни лишь кончики пальцев.

«Фрукты и овощи, – говорил он. – Побольше белка и как можно больше тренировок».

По понедельникам в еще одной специальной передаче на канале Эн-би-си Джек раскрывал телезрителям секреты вечной жизни. Нужно было только слушать повнимательнее.

Теперь, борясь с волнами, он вспоминал тот первый заплыв. Тогда, в 1955 году, когда он поведал о своем плане, ему сказали, что проплыть две мили в холодной воде, преодолевая сильное океанское течение, просто невозможно. Джек, однако, сделал это менее чем за час. Теперь, девятнадцать лет спустя, он исполнял то же самое, только со связанными руками и буксируя за собой лодку весом в тысячу фунтов.

Он не думал о лодке, течении и акулах. У него была только одна мысль – любой ценой добиться поставленной цели.

«Спросите у тех, кто всерьез занимается триатлоном, – скажет Джек позже, – есть ли предел человеческих возможностей. Он – здесь, в голове. Все то, что находится у вас между ушами, должно быть хорошо тренированным. А мышцы здесь ни при чем. Их можно заставить сделать все, что угодно».

В юности Джек был худосочным прыщавым подростком, обожавшим сладкое. Однажды в припадке гнева, вызванного избытком сахара в организме, он едва не убил топором собственного брата. После этого Джек словно разом прозрел и решил, что полностью переделает свое тело и раскроет все его скрытые возможности.

Он принялся тренироваться. Через некоторое время Джек уже мог выполнить тысячу прыжков вразножку и тысячу подтягиваний в течение девяноста минут. Затем сумел отжаться от пола 1033 раза всего за двадцать минут, после чего тут же, не отдыхая, забраться по канату на восьмиметровую высоту с привязанным к поясу грузом весом почти в 70 килограммов.

Джека стали приглашать на телевидение. Люди начали узнавать его на улице. Для публики он был одновременно ученым, магом и немного богом.

– Я не могу умереть, – говорил Джек своим поклонникам. – Это нанесет ущерб моему имиджу.

Теперь, находясь в холодной воде залива Сан-Франциско, он метр за метром продвигался в сторону берега. Джек плыл за счет мощных движений ног и рывков связанными руками – эту необычную технику он изобрел сам.

Берег уже был хорошо виден. Толпа зевак на нем заметно увеличилась. Где-то среди них находилась жена Джека – Элизабет. До встречи с ним она курила как паровоз и питалась исключительно пончиками. Однако, выйдя замуж за Джека, Элизабет всерьез занялась синхронным плаванием и добилась внушительных спортивных успехов.

– Вон он, – сказал кто-то, указывая вдаль – туда, где, напрягая все силы, плыл со связанными руками шестидесятилетний мужчина, таща за собой лодку. Джек Лаланн, пожалуй, ни в чем не уступал Гудини – разница состояла лишь в том, что он не пытался освободиться от своих пут.

Джек говорил людям, что возраст – это не что иное, как внутренний настрой. Именно в этом состоит секрет. Сейчас, в холодных водах залива Сан-Франциско, он чувствовал себя настолько хорошо, что, выбравшись на берег, пожалуй, вполне мог бы выполнить тысячу отжиманий. Между тем большинство мужчин, достигших возраста Джека, выглядели сутулыми, обрюзгшими, жаловались на боли в спине и боялись смерти. Но не он. Джек верил в то, что неизменно будет просыпаться, чувствуя внутри себя крепчайший металлический стержень, – и так до конца времен.

Стоя на берегу, Скотт приподнялся на цыпочки, чтобы лучше видеть. В эту минуту он забыл обо всем, даже о родителях. Для него разом перестало существовать все – кроме боровшегося с волнами пловца в резиновой шапочке. Гребок за гребком, дюйм за дюймом, преодолевая усталость, он продвигался вперед, и толпа зрителей подбадривала его криками. И вот наконец Джек Лаланн вышел на берег. Он тяжело дышал, губы посинели от холода, но пловец улыбался окружившим его репортерам. Его освободили от веревки, стягивавшей запястья, отвязали от пояса лодку. Вокруг Джека бесновалась восторженная толпа. Элизабет вошла в воду, и Джек подхватил ее на руки, словно пушинку.

Людям казалось, что они стали свидетелями чуда. Джек знал: какое-то время они будут пребывать в приподнятом настроении, веря, что на свете нет ничего невозможного.

Шестилетнего Скотта Бэрроуза захлестнуло чувство ликования, и ему в какой-то момент даже стало трудно дышать. Несмотря на возраст, он понял, что стал свидетелем чего-то необъяснимого. Он ощутил сильнейшее желание повторить чудо, сотворенное человеком в резиновой шапочке, хотя понимал, что проплыть две мили со связанными руками, буксируя за собой тяжелую лодку, было по силам разве что Супермену. Но все же человек, которого он видел перед собой, сделал это. Значило ли это, что он Супермен?

– Вот черт, – сказал отец Скотта, потрепав сына по голове. – Это в самом деле впечатляет. Просто невероятно, правда?

Скотт, однако, так и не нашел подходящих слов, чтобы выразить свои чувства. Он просто кивнул, продолжая пожирать глазами человека на берегу, который, подняв на руки одного из репортеров, сделал вид, будто собирается бросить его в воду.

– Мне много раз доводилось видеть этого типа по телевизору, – снова заговорил отец Скотта, – но я всегда думал, что это какой-то трюк. Раздутые мышцы и все такое. Ну надо же!

– Пап, а он Супермен? – спросил Скотт.

– Что? Да нет. Он обыкновенный человек.

«Обыкновенный человек», – мысленно повторил Скотт. Вроде отца, дяди Джейка с усами и огромным животом или преподавателя гимнастики мистера Бранча с прической, как у африканца. Скотту все же трудно было в это поверить. Возможно ли такое? Неужели каждый человек – любой – может стать Суперменом, если сильно захочет этого и будет готов сделать все от него зависящее?