Проживи мою жизнь - Терри Блик

– Прошу простить за вторжение в Вашу жизнь! Покаяться никогда не поздно, а вот согрешить можно и опоздать. Что ж, каюсь, знание – это мой грех, тут я не опаздываю, – и, посерьёзнев, продолжила: – Думаю, что Марта меня бы помиловала.

Диана вздрогнула, будто по коже провели пёрышком: «Ради тебя, Марта… Ради той лёгкости и света, что ты мне дарила». Оглянулась, заметила, что ребята с деланной беспечностью придвигаются всё ближе, махнула им рукой и, словно накрыв непроницаемым медным колпаком удушливо вспыхнувшую память, громко и беззаботно сказала:

– Пожалуйста, поднимайтесь к машине, подождите меня там. Я скоро!

Обернувшись к Верлен, вполголоса уточнила:

– Нам хватит двадцати минут?

Майя кивнула, а про себя поставила галочку, словно отметив выполненный пункт плана: «Для первого раза более чем».

Один из ребят, светловолосый парнишка, обладатель ладного гибкого тела и трёх серёжек в ухе, покачал над головой трубкой её телефона, который подхватил возле колонки:

– Тебе спонсор звонит!

Диана отрицательно мотнула головой:

– Поняла. Я перезвоню.

Дождавшись, пока ребята отойдут, Орлова нахмурилась и продолжила:

– Прошу Вас, у меня совсем немного времени, это правда. Чем я могу помочь?

Её собеседница потёрла правый висок, на котором смуглую нежную кожу едва заметно пересекала короткая белая линия, повернулась лицом к заливу, вдохнула острый балтийский ветер и негромко, сдержанно, словно сливаясь с гулом прибоя, начала тщательно отрепетированную речь:

– На самом деле нам нужно минут пять. Вы только скажите, согласны или нет. Поиски полиции и нашей службы безопасности ничего не дали. Но я отчётливо понимаю, что у Марты есть… – тут она запнулась и поправилась, – у Марты была та часть жизни, о которой я ничего не знаю. Мне нужны её секреты, которые связаны с Вами.

При этих словах Орлова впилась пальцами в балюстраду, да так, что под ногтями проявились белые полукружия, но промолчала. Её собеседница сделала вид, что ничего не заметила:

– Начиная с первого дня знакомства и до последнего. Предлагаю встречаться и просто говорить. Говорить, вспоминая каждую минуту. Понимаю, что просьба более чем странная. Понимаю, что это будет болезненно, но…

Диана практически полностью отвернулась от Верлен, и теперь ровную линию скулы и лихорадочно заблестевшие глаза закрывали тёмные кудри. Майя отрешённо разглядывала нежные завитки, стараясь ничем не выдать колотивший изнутри озноб: «Провал, полный, окончательный провал», но продолжала говорить:

– Кажется, помочь мне сможете только Вы. С Вашей помощью я надеюсь проникнуть в ту тайну, которая привела к её убийству. Даже если Вы думаете, что не знаете ничего. Мы просто обязаны попробовать.

То, что мучило Майю много месяцев, наконец, обрело форму и вылилось в слова. Но эта идея, высказанная вслух внезапно показалась такой абсурдной, что девушка, пытаясь избавиться от изматывающего напряжения разговора, незаметно потянулась плечами, перевела взгляд на залив и про себя признала: «Бессмысленно. Бесполезно. Да попросту глупо».

И в этот миг сбоку послышалось сдавленное тихое «да». Изумлённая Верлен резко обернулась – и рухнула в яркую от сдерживаемых слёз пронзительную синеву Дианиных глаз. От неправдоподобности всего происходящего в немыслимом сочетании с внутренней уверенностью в том, что этот странный уговор – единственно правильный, где-то в шее и затылке зябко загудел ветер.

Майя неловко кивнула и, пошарив в кармане пиджака, достала свою визитку со всеми номерами телефонов, адресом электронной почты, домашним и рабочим адресами, которую взяла, практически не веря в согласие Орловой. В голове шумело: «Père, вот тут ты оказался неправ! За тридцать лет ты так и не понял, как уговаривать русских! Получилось! Мать твою, она согласилась! И это оказалось так просто! Чуть-чуть доброты, признайся в своей беспомощности – и вот, бери и допрашивай, тащи свою ниточку. Посмотрим теперь, куда она приведёт. А уж мои люди тебя услышат и увидят, куда бы ты ни помчалась».

Договорились перейти на «ты» и условились, что Диана позвонит завтра, когда разберётся с расписанием занятий и встреч перед фестивалем. Вежливо попрощались. Тщетно пытаясь задавить в себе ликование от неожиданной удачи, Верлен легкомысленно отмахнулась от предчувствия надвигающейся опасности, даже не понимая, почему оно возникло.

* * *

Между тем, это странное чувство усиливалось. Пробежка по берегу залива, невнятный ужин бутербродами, несколько десятков километров трассы, пролетевших под скоростным байком, – не помогало ничего. Впервые не находя себе места, Верлен задумалась: она – кто? Безопасник с пятнадцатилетним стажем. За всё это время ни единого прокола. И себя, и все свои службы всегда держала под неусыпным и жёстким контролем. Всему и всегда находились объяснения. Но теперь, неприкаянно бродя по своему лофту, Майя пыталась осознать, откуда это ледяное дуновение беды? Или это что-то иное? Но тогда почему ей так тревожно? Почему не покидает ощущение незащищённости и странной пустоты?

Какая-то невнятная тоска, гулкая и неутихающая, металась в душе, опустевшей именно сегодня. Вроде бы Майя уже давно перестала искать и ценить в себе и в других призрачную безупречность, позволяя себе только ощущать строгость и красоту и видеть – немного – чёрно-белых снов. Но тонкая щекотная пряность, мраморные арки длинных пальцев, застывшие на балюстраде в немом крике от пережитой боли, и безоглядная доверчивость танцовщицы – от всего этого сводило лопатки и где-то под сердцем, как под готическим куполом, дышала и взъерошивалась гулкая тишина.

Поёжившись от застрявших при встрече в Петергофе и всё ещё бьющихся в позвоночнике птиц, Верлен решительно села за компьютер. Она привыкла работать до двух – трёх ночи, вставать в шесть и снова и снова, семь дней в неделю, постоянно проверяла улов своей команды в тонкой сети технологий, чтобы не давать ни малейшего шанса никому навредить ей, её семье или клиентам семейного банка. Верлен кликала по приходящим отчётам, фиксировала придуманные и внедрённые ею специальные коды – от нуля до ста – благонадёжности клиентов, безопасности персонала, материальных ресурсов, информации по всему жизненному циклу – от создания до уничтожения, режимов охраны, подбора и расстановки кадров от аналитиков до детективов. Проверяя данные, тщательно заносила коды в специальную программу «Метка», доступную – в отдельных секторах – разным подразделениям, а в целом – только ей, братьям и отцу.

Программа объединяла множество метаданных: о взаимодействиях клиентов – бывших, нынешних и будущих – в финансовых операциях, территории проживания, контактах и кредитных историях родственников, поручителей, деловых партнёров. В «Метке» также фиксировались различные детали, вплоть до особенностей покупок и путешествий. Данные добывались её группой из открытых источников, а также покупались, перехватывались, иногда для их получения использовались программы взлома или специальные наблюдения и исследования. Безусловно, наличие некоторой информации нарушало законы, но такие сведения позволяли обеспечивать максимальную безопасность банковского дела.