Жизнь замечательных котов… - Наталья Володина-Саркавази

— Посиди с котятами, пока Мурка придёт. Она ж их тебе доверила. Да она скоро придёт. Погуляет, поест немного. Смотри, какие забавные. Вот этот Вася: слепой ещё, а всё вперёд лезет, командует. А эта маленькая, точь-в-точь Мурка, и зубки острые, всё укусить старается. Эта будет крысоловка. Дай-то Бог, из Мурки теперь какая охотница…

Это были последние Муркины котята.

Когда они подросли, кошка заболела. Она перестала есть и стала уходить всё дальше от дома. Она ничем не хотела омрачить родной дом, даже собственной гибелью. Так и нашли её однажды за забором — неподвижную и неживую.

Как-то я стала свидетельницей разговора соседок, поджидающих коз на вечернюю дойку.

— Как плохо без Мурки-то! Совсем крысы обнаглели. Цыплят уже из-под носа таскают. Разве б Мурка позволила?

— Смотри, что получается, Семёновна: бывает, человек умрёт — и забудут. А Мурки вот не стало, и все её вспоминают, все жалеют. Эх, Мурка! Другой такой нет.

Дунькино счастье

из серии «ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ КОТОВ… и их верных врагов — собак»

«В тот год осенняя погодаСтояла долго на двореЗимы ждала, ждала природаСнег выпал только в  январе…»

Настя отвела глаза, повторяя заданный отрывок из Пушкина и глянула в окно. Тишина. День пасмурный. Серо-белый. Зима! Природа припорошилась снегом, припудрилась, засыпав белоснежной пеленой морщины-рытвины перепаханной земли, развороченный асфальт у подъезда, кучки смёрзшейся ботвы и сарай во дворе, что стоял, покосившись, со съехавшей набекрень крышей и раздумывал: упасть наконец или постоять ещё немного?

Малыши, как цыплята, возились под окнами, сгребая-разгребая снег, словно искали там зёрнышки. У них своя забота: расти! «Познавать свойства предметов», как учили их в педагогическом классе. Вот они и познавали, сгребая снег, уталкивая его в ведёрки и снова разбрасывая. «Хоть бы сарай на них не упал», — подумала почему-то Настя. Внезапно малыши побросали лопатки и сбились взъерошенной стайкой. Кто-то плачет! Жанночка? Накинув наскоро платок, Настя выбежала во двор.

Кто-то выбросил на мороз сиамского котёнка. Потомок знаменитой кошачьей династии, выращенной в незапамятные времена специально для охраны и развлечения тайских принцесс, погибал на жестоком российском холоде. Тощий головастик, с присохшей к рёбрышкам прозрачной шкуркой, он был похож на сушёного карасика. Котёнок даже не плакал, только смотрел на детей застывшим взглядом и непонятно было: жив он ещё или уже окоченел, превратившись в ледяную фигурку?

Внезапно котёнок сжался в комочек, качнулся вперёд-назад и прыгнул на стоящую рядом Оксанку, вцепившись коготками в мех искусственной детской шубки. Он уцепился за ребёнка, как за надежду. Надежда была последней. Жанночка, Оксанкина сестра, заплакала ещё горше. Она ещё не научилась говорить, но её чистая душа страдала. Она понимала горе котёнка.

Настя взяла за руки малышей. Так и ввалились они в квартиру ближайшей Настиной соседки: плачущая Жанночка и молчаливая, растерянная Оксана с висящим на ней тощим кошачьим скелетиком.

— Что случилось? Зачем вы принесли котёнка? — Надежда, молодая бабушка сестёр, которую все принимали за мать, оторвалась от швейной машинки. — Где вы его взяли?

— Он сам нас взял… нашёл… прыгнул! — как могла, объясняла Оксана.

Котёнок разжал коготки и шлёпнулся на пол: его силёнки на этом закончились. Он сделал всё, что мог, для собственного спасения. Жить или не жить — решайте сами…

— Только котёнка нам не хватало! Что мы будем с ним делать? Да не ревите вы все разом! Раздевайтесь. Что-нибудь придумаем…

В доме было холодно. Кое-как сваренная блочная пятиэтажка не держала тепло. Электричество вырубалось под натиском электроплит и обогревателей. Одежды не хватало. Сбылись пророчества гения философской мысли кота Матроскина: на дворе конец двадцатого века, а у нас одна пара валенок на двоих.

— Киска, дунька такая, ну что мы с тобой будем делать? — размышляла Надежда, наблюдая, как котёнок, словно пылесос, втягивает в себя молоко. — Самим есть нечего…

Так и прилипло к кошке это имя: Дунька.

Дунька мёрзла. Весь день она сидела на батарее отопления, подобрав под себя хвост и лапы: так лучше сохранялось тепло. Она требовала еды. Молодому кошачьему организму требовался полноценный белок.

— …Ммяусса! Ммяусса! — требовала кошка, теребя Надежду за юбку и сверкая хищным звериным взглядом.

— Подрастёшь — пойдёшь мышей ловить, — объясняла Надежда. — А сейчас ешь, что дают.

— А я хочу, чтоб была курица, — поддержала разговор Оксана. — И вся — моя.

— Ну, насчёт того, чтобы вся твоя — сомневаюсь. Но одну на всех обещаю.

Сказано — сделано. Дичь поместили в маленький чугунок без крышки и поставили на электроплитку. Курица варилась в бурлящем кипятке, высовываясь соблазнительным боком и расточая аромат, от которого, согласно учению академика Павлова, немедленно срабатывал рефлекс на слюноотделение. Все ждали. Но было в доме существо, которое ждать не могло. Ждать было — невыносимо! И опасно. Останется ли что-нибудь на кискину долю?

История умалчивает, как умудрилась тощая кошчонка, сама с кулачок, выудить из бурлящего кипятка целую курицу, и всё же факт, достойный упоминания в книге рекордов Гиннеса, факт, столь же печальный, сколь и удивительный, имел место. Дунька сообразила, что совершила не тот подвиг, за который дают медали, и уволоклась с добычей под ванную. Забившись в уголок, она пировала до вечера, оглашая дом сладострастными воплями и клацаньем зубов.

— Ба, — забеспокоилась Оксана, — она, может, объелась там под ванной?

— Да пусть подавится нашей курицей, зараза такая. Пригрели змею на груди…

Кошка всё же объелась и до утра мучилась отрыжкой. Наутро она выползла из-под ванной, с боками, раздутыми, как дирижабль, довольная и без тени раскаяния на морде: спасаюсь, как могу. Пока у вас жизнь наладится — кошка с голоду сдохнет!

Между тем время шло и подошло незаметно к Новогоднему празднику.

Решено было пригласить гостей и повеселиться на славу. «Кто лучше всех встретит Новый Год — тот будем самым счастливым, — объясняла Надежда, накрывая на стол. — Давайте загадаем!»

Аппетит гостей ни шёл ни в какое сравнение с Дунькиным. Салаты и закуски больше перемяли, чем съели. Ночью, проводив гостей, Надежда принялась убирать со стола. Большое блюдо с холодцом не помещалось в холодильнике, и она решила оставить его до утра на столе, прикрыв лёгкой пластмассовой крышкой. Будет чем позавтракать…

Наступило утро. Оксана, которой не терпелось посмотреть, какие подарки оставил Дед Мороз, поднялась раньше всех. Слышно было, как она прошлепала босыми ножками и зашуршала под ёлкой, как ёжик.

— Баба, баба, Дунька, смотри! — взволнованно зашептала вдруг Оксана. — Дунька, лучше всех!

— Что — лучше всех, Оксана?

— Лучше всех встретила Новый Год!

Надежда знала по опыту, что её могут обмануть любые предчувствия, кроме дурных. И точно: Дунька лежала посреди праздничного стола в блюде с холодцом. Она съела, сколько могла — а могла она много, — остальное же сгребла в кучку и спала невинным сном, обхватив лапами лучшую в мире подушку.

Надежда почувствовала, как мгновенная ярость поднялась волной и ударила в голову: убить гадину! Детям есть нечего! Рука сама собой поднялась, чтобы схватить негодяйку и вышвырнуть на мороз… и зависла в воздухе.

На Дунькиной морде было написано счастье.

Надежда задумалась. А ведь у неё, у Дуньки, тоже есть своё представление о счастье. Счастья, как ни странно, хочется всем. И находится оно здесь, в этом блюде. Поднятая для удара рука поскребла нерешительно в затылке и шлёпнула кошку по заднице, показывая направление полёта. Дунька мухой слетела со стола и до вечера не высовывала носа из-под ванной, демонстрируя несомненное знание поговорки «знает кошка, чьё мясо съела».

Добытые продукты пошли Дуньке на пользу: она расцвела, как китайская роза. Мордашка залоснилась чёрным бархатом, глазки заголубели. Она стала много воображать о себе. Теперь ей нравилось возлежать в прихожей на тумбочке среди меховых шапок и пуховых шарфов. Слившись с пуховой массой, она дремала, свернувшись клубочком, и блестящий мех великолепного качества вводил гостей в заблуждение: Дуньку неоднократно пытались примерить в качестве норковой шапки. За что и получали соответственно.

— С такой кошкой собаки не надо! — прихлёбывая валерьянку, уверяла очередная гостья после очередной «примерки»

Всю зиму Надежда подрабатывала шитьём. Богатые дамы, жёны состоятельных мужей, приходили на примерки. Сегодня ожидалась Марина, которая хотела сшить что-то особенное к празднику влюблённых — дню Святого Валентина. Надежда открыла дверь и ахнула: на Марине была длинная, до пят, норковая шуба, — Дунькиной расцветки, — заметила про себя Надя, и пушистая шапка, из-под которой сыпались по плечам серебристые локоны. Запах дорогих духов, здоровья и свежести заполнил прихожую. Марина подошла к зеркалу, снимая шапку, и увидела Дуньку, которая возлежала, как Шемаханская царица, на меховой перине.