Будь ближе к врагу твоему… Психологический детектив - Валерий Любачевский

– А если это действительно теракт? – Олег не собирался сдаваться.

– Тогда тем более, – перебил его прокурор, – мы должны раньше военных раскрыть это преступление и доказать, что власти республики в состоянии контролировать ситуацию в стране.

– Вот и раскрывайте, – Олег упрямо продолжал стоять на своем. – Убийство – это подследственность прокуратуры. Нет, конечно, если будет установлено, что убийство совершили малолетки, то мы, согласно УПК, заберем это дело к себе. А что, может быть уже известно, что фигуранты – несовершеннолетние? Может, кто-то из них на трупе свой школьный дневник оставил? – Олег явно издевался.

– Знаешь что? Ты тут не ерничай! – с досадой хлопнул ладонью о стол полковник Рожков.

Прокурор сделал успокаивающий жест в его сторону.

– Это прекрасно, что майор Островецкий так хорошо знает уголовно-процессуальный кодекс, – в голосе прокурора зазвучали металлические нотки. – В таком случае он должен знать, что в отдельных, исключительных случаях, в целях успешного раскрытия и расследования преступления прокурор имеет право поручить расследование другим правоохранительным органам. В данном случае – следственным органам милиции.

– В чем исключительность данного случая?

– В данный момент в городской прокуратуре нет следователя, способного возглавить следственно-оперативную группу. Мара Гигуле в декретном отпуске, Валдис Лицис в командировке в Риге – в бригаде по расследованию преступлений рижского ОМОНа. Леня Коношонок – недавний стажер, ему с таким не справиться. Он и так сейчас фактически работает за троих. Так что остаетесь Вы, Олег Семенович, – прокурор примирительно улыбнулся. – Я уже вынес постановление о назначении вас руководителем группы по расследованию данного преступления. Это согласовано с прокуратурой республики и следственным управлением МВД.

«Вот ведь как по-русски чешет, без малейшего акцента! И выражения какие изысканные – даже не скажешь, что латыш», – некстати подумал Олег. Он уже понял, что ему не отвертеться, но по инерции продолжал возмущаться.

– Нет, интересное дело. Кто-то рожает, кто-то участвует в политических играх, а я должен за всех отдуваться!

Прокурор побагровел, глаза Рожкова метали громы и молнии.

– Успокойся, Олежа, – мягкий тон Баранникова разрядил наэлектризованную атмосферу в кабинете. – Дело решенное.

– И ты, Федотыч? – голосом умирающего Цезаря простонал Олег.

Впрочем, чего наезжать на старика? Несомненно, что он перед этим выдержал настоящий бой, пытаясь отмазаться от дела.

– Ладно, проехали, – к Олегу вернулось его обычное хладнокровие. – Как собираетесь помогать, господа начальники?

– Ну, первые несколько дней весь розыск будет работать на тебя, а затем, если не получится раскрыть по горячим следам, для оперативного сопровождения к тебе будет прикреплен капитан Долгоногов, – подал голос из своего кресла Кочетов.

– Да на нем материалов висит, как на собаке блох! – возмутился Олег.

– Все его материалы на время расследования разбросаем по остальным операм…

– …Которые ни черта по ним не будут делать, а потом Долгоногов получит по штанам за волокиту, – перебил Олег.

– Не получит, учитывая сложившиеся обстоятельства и пролетарское происхождение Ояра! – весело воскликнул Шестаков. – Даю слово!

«Ну что же, – удовлетворенно подумал Олег, – Ояр Долгоногов, да еще и свободный от других дел, это серьезная подмога». Со старшим оперуполномоченным уголовного розыска капитаном милиции Долгоноговым его связывала давняя дружба. Между следствием и уголовным розыском испокон века существует скрытое соперничество и профессиональная ревность. И те и другие считают именно себя милицейской элитой, отдавая, впрочем, дань уважения соперникам. Следователи уверены, что операм лишь бы поскорее сбагрить материалы в следствие, а дальше – хоть трава не расти. Качество материалов их не волнует. Опера же, в свою очередь, нередко пеняют следователям на излишнюю дотошность в расследовании, вследствие чего ясные и простые с их точки зрения дела порой не доходят до суда из-за отсутствия улик. Основной показатель работы уголовного розыска – это пресловутый процент раскрываемости. Для следователя же раскрываемость – дело важное, но не главное. На первом месте качество расследования. По делу должны быть собраны такие доказательства, чтобы ни у самого следователя, ни у прокурора, ни у адвоката, ни у судьи не возникло и тени сомнения в виновности обвиняемого. Эта разновекторность направления деятельности и порождает трения между двумя основными подразделениями милиции, что, однако, как правило, никак не сказывается на межличностных отношениях сотрудников. Опера и следователи обычно с большой долей симпатии относятся друг к другу, тем более что переход сотрудников из одной службы в другую – дело обыденное. Нередко эти симпатии перерастают в крепкую дружбу. Ну а подколки и шпильки в адрес коллег – это святое. Главное, чтобы соперничество не перерастало в глубокий, затяжной конфликт.

– С операми ясно. А что с транспортом? Вот на чем я сегодня поеду к месту преступления? На «Положении о советской милиции»? – не отказал себе в удовольствии съязвить Олег1.

– Если ты намекаешь на мою «Волгу», то она на выезде. Как раз на убийстве с опергруппой, – Рожков довольно усмехнулся: что, не удалось, мол, подкузьмить? – Бери прикрепленную машину, – полковник нажал клавишу селектора. – Дежурный, какая машина у нас сегодня прикреплена к отделу?

– Самосвал из АТП, – донесся из селектора флегматичный голос дежурного.

– Да вы что!? Следователь прибывает к месту происшествия на самосвале?? – Олег с трудом сдерживал себя.

– А где я тебе возьму нормальный транспорт? – взорвался Рожков. – Половина машин в отделе на приколе, а то, что на ходу, ездит на честном слове – запчастей нет. Бензина двадцать литров в день на дежурную машину, десять – на остальные. Да что я тебе объясняю, как будто ты только на свет вылупился!? – полковник не мог успокоиться. – Это еще счастье, что город помогает – присылают транспорт предприятий по разнарядке.

– А мне все равно. Я могу и пешком. Только много я вам пешком наработаю…

– Ладно, – решил прекратить перепалку прокурор. – Сегодня возьмешь мою машину, а дальше что-либо придумаете.

– Я уже дал указание нашему водиле обслуживать в первую очередь тебя, – вступил в разговор Баранников. – Завтра машина выйдет из ремонта.

– Нужно будет – возьмешь нашу «копейку», – подал голос Шестаков. – Ладно, иди, работай.

– Как это – «иди, работай»? Я еще не закончил.

– Вот нахал! Ну что еще?

– На мне четыре дела. По домушникам я сегодня собирался обвиниловку писать.

– Сделаем так, – спокойно и рассудительно вступил в разговор Скворцов. – Передавать твои дела никому не будем – в них постороннему неделю разбираться. Продлевай все четыре дела. Думаю, прокурор нам в этой ситуации не откажет, – Лев Николаевич посмотрел на Тетериса.

Прокурор молча кивнул.

– Если возникнут неотложные следственные мероприятия, ребята прикроют, – продолжил Скворцов. – А там – либо раскроем, и ты вернешься к текущим делам, либо «мокруха» зависнет и ты опять-таки вернешься к своим делам, либо вернутся прокурорские —передашь им дело и займешься своими. Ферштейн?

– Ну да, либо осёл сдохнет, либо эмир, либо я, – вздохнул Олег. – Разрешите идти?

– Иди, – махнул рукой Рожков.

Олег молча кивнул присутствующим и вышел из кабинета.

– Сдал Островецкий, – Тетерис покачал головой. – Небрит, осунулся, вспыльчив сверх меры. И раньше-то бывал несдержанным, а теперь…

– Еще бы, такое пережить, – Скворцов встал с дивана и подошел к окну. Затем, повернувшись ко всем, с некоторым вызовом добавил: – Но можете не беспокоиться. Олег профессионал, следователь от бога! Он в любом состоянии будет рыть до упора.

– Добро, все свободны, – подытожил полковник Рожков.

Олег поджидал Кочетова и Шестакова в коридоре около кабинета начальника уголовного розыска.

– Ты еще не уехал? – удивился Кочетов.

– Нет, позвонил из дежурки, чтобы до моего приезда ничего не трогали. Уже не горит. Пошли в Володькин кабинет перекинемся парой слов.

Все трое зашли в кабинет Шестакова.

– Сообщите, что на данный момент известно по делу и что уже сделано. А то от боссов шума много, а толку мало, – Олег уселся на край стола и приготовился слушать.

Шестаков сел за стол в свое потертое кресло, а Кочетов принялся неторопливо ходить взад-вперед по кабинету, собираясь с мыслями.

– Значит так, Митрофанов был убит ударом ножа где-то между двенадцатью и двумя часами ночи на подъездных путях к порту. Более подробно не знаю – опергруппа еще работает, материалов пока не видел, – Кочетов формулировал четко и лаконично. – Труп обнаружили докеры – шли в порт на внеплановую разгрузку судна. Это было примерно в 5.30 утра. Позвонили в дежурку с проходной порта в 5.35. Время зафиксировано. Дежурный сработал четко: отправил на место опергруппу, быстро нашел и доставил к месту прокурорского, криминалиста и судмедэксперта, а главное – перекрыл нарядами ГАИ лиепайскую и рижскую трассы и сориентировал «линейщиков»2.