Будь ближе к врагу твоему… Психологический детектив - Валерий Любачевский

Всецело поглощенный сладострастными мечтаниями полковник и не заметил, как от опоры перекинутого через пути пешеходного перехода отделилась неясная тень и быстро, но без звука стала приближаться к нему. Человек-тень двигался стремительно, наступая только на шпалы, чтобы избежать шороха щебенки. В его походке было что-то звериное. Ногу в момент соприкосновения со шпалой он привычно ставил на ребро стопы, и лишь затем стопа полностью опиралась на шпалу, не издавая при этом ни звука. Внешне походка выглядела слегка косолапой, но при этом была стремительной и абсолютно бесшумной…

Полковник вдруг почувствовал, как кто-то легонько тронул его за плечо. Он обернулся, и глаза его округлились от ужаса. Рот ощерился в готовом вырваться из груди крике, но он не успел издать и звука. Блеснувший в свете железнодорожного фонаря клинок – последнее, что увидел в своей жизни Петр Митрофанов.

Олег Островецкий вышел из автобуса и направился по направлению к зданию отдела милиции. Рослый, атлетического телосложения тридцатипятилетний мужчина невольно притягивал к себе взгляды многих представительниц прекрасного пола. Бесформенная джинсовая куртка пошива рижских цеховиков не могла скрыть широких плеч, зато хорошо маскировала пистолет Макарова в наплечной кобуре. Широкие джинсы-«бананы» от тех же цеховиков не сковывали движений. Несколько затрапезный внешний вид совершенно не волновал Олега. Сменив одиннадцать лет назад гражданскую одежду на форменную, он вообще перестал обращать внимание на моду, ценя в вещах только удобство и функциональность. Дорогие, но очень прочные и легкие кроссовки «Пума» на ногах только подчеркивали эти пристрастия. Темноволосый, с правильными чертами лица и щегольскими усами, он вполне мог бы сойти за смазливого красавчика, если бы не жесткий взгляд из-под густых бровей и резко очерченный подбородок, выдающий натуру волевую, упорную, на грани упрямства. Весь облик этого человека вкупе с легкой, слегка расслабленной походкой бывшего борца внушал уважение.

Здание отдела внутренних дел располагалось в центре города на живописном бульваре. Двухэтажный особняк был построен в начале двадцатого века для дворянского собрания Курземского края. В 1940 году он был передан под отдел милиции, подвергся многочисленным перепланировкам; поэтому от былого великолепия остались только большой изразцовый камин и расписной потолок в «ленкомнате». К зданию примыкал деревянный одноэтажный флигель, в котором располагался следственный отдел.

Вот туда-то и направлялся старший следователь по особо важным делам майор милиции Олег Семенович Островецкий.

Войдя в кабинет, Олег снял куртку, кинул ее на вешалку. Кабинет был небольшой, оклеенный старыми обоями. На стене висел дежурный портрет «железного Феликса». Обшарпанный письменный стол с пишущей машинкой и двумя телефонами. Четыре разномастных стула вдоль стены – «многоцелевые», как любил шутить хозяин помещения. На них могли располагаться как вызванные на допрос люди, так и он сам во время ночных дежурств. Снималась висящая на вешалке в углу шинель, раскладывалась на стулья и – «ложе» готово. Второй полой укрылся и можно спать. Правда, на шинели были капитанские погоны, которые нужно было перешить еще три года назад, но здоровому, крепкому сну это нисколько не мешало. Как не мешала и жесткость конструкции. Испортить сон (и настроение) мог только черный телефон без циферблата, соединяющий напрямую с дежурной частью. Эта гадкая штуковина имела обыкновение взрываться глубокой ночью мерзким пронзительным треньканьем, после чего противный (всегда противный в это время суток) голос дежурного ехидно сообщал в трубку: «У нас происшествие. На выезд».

Вообще-то дежурный следователь, по негласному уговору с руководством отдела, мог ночевать и дома. Только в случае усиленного варианта несения службы он должен был постоянно находиться в отделе. Но, учитывая, что усиления назначались на время проведения советских государственных и иных праздников, памятных дат буржуазной Латвии, многочисленных рейдов и т.д., и т.п., ночевать в отделе во время дежурства приходилось через раз. Была в следственном отделе «переходящая» раскладушка, расквартированная в кабинете майора Макаркина, но притащить ее к себе вовремя почему-то никогда не получалось. Поэтому четыре стула составляли важную и неотъемлемую часть обстановки кабинета.

Дополняли антураж большой сейф, выкрашенный нудной коричневой масляной краской, и книжный шкафчик с томиками УК, УПК, учебниками по криминалистике. Некий уют привносила большая кафельная печь. Поэтому, учитывая относительно большие, по сравнению с остальными, размеры кабинета «важняка», здесь имели обыкновение собираться для «релаксации» «следаки» и опера, вследствие чего нижний, закрытый дверцами, ярус книжного шкафа был постоянно забит разнокалиберными бутылками.

Сейф был опечатан. Не то чтобы Олег никому не доверял и страдал излишней подозрительностью, но, придя много лет назад на службу, он решил следовать «правилу Жеглова» из нашумевшего в те годы телефильма «Место встречи изменить нельзя» – «Ни одной бумаги постороннему взгляду!» Правило убирать все в сейф вошло в привычку.

Нужно было открыть сейф, достать материалы уголовного дела по шайке квартирных воров и начать печатать обвинительное заключение, но Олег медлил. Он знал причину этой медлительности. Два месяца назад в автокатастрофе погибла его жена Аленка. Они были знакомы с детства, учились в одном классе, на первом курсе института поженились. Чтобы его выучить, Аленка оставила институт и поступила работать крановщицей на завод. Потом переезд по распределению в этот город, работа на железной дороге, затем в милиции, рождение Светланки. Аленка всегда была ему крепким тылом. Так и не получив высшего образования, она сумела устроиться на работу в таможню, где, благодаря уму и природной сметке, очень скоро стала ведущим специалистом. Год назад ее пригласили на должность заместителя директора одного из первых в республике совместных предприятий. Высокая зарплата, машина, положение. Олег, в свою очередь, заочно с отличием окончил Высшую школу милиции и получил приглашение продолжить учебу в адъюнктуре Академии МВД. Открывались широкие перспективы, но вдруг разом все оборвалось. Нелепая авария и – все пошло кувырком.

Несколько дней после аварии Аленка еще была в сознании и последними ее словами были: «Олежа, спаси меня!» Потом кома и смерть. Эти последние ее слова постоянно, как молотком, били по голове. Как он – здоровый и сильный мужик, прошедший огонь и воду, не смог уберечь самое дорогое в мире существо? По логике вещей смерть должна была выбрать его. Топоры, ножи, кастеты, стволы – это милицейские будни. И в Афгане не раз мог лишиться головы. Его пронесло, а вот ее, ее-то за что? Олег заскрежетал зубами. Умом он понимал, что ни в чем не виноват, – проклятый случай, но сердце постоянно твердило: «Виновен! Не уберег!» И отныне он вынужден жить с этим камнем на душе…

Похороны и поминки он помнил смутно. Пытался напиться – не получилось, водка не брала. После похорон мать забрала внучку к себе в Белоруссию. Олег, чтобы вырваться из депрессии, пытался с головой окунуться в работу. Не помогло. Есть глупое расхожее мнение, что работа отвлекает от душевных мук и помогает залечить душевные раны. Чушь собачья! Ни от чего она не отвлекает и ничего не излечивает. Только время – может быть…

Олег посмотрел на сейф. Составление обвинительного заключения требует собранности: все должно быть четко, логично, доказательно. Излагать нужно юридическим языком – не всегда гладким, но ясным и недвусмысленным. Черт, как же заставить себя приступить к работе? Может, сказаться больным и взять отгул? Сроки по делу еще не истекли, другие дела подождут… «Ага, а потом ночами будешь наверстывать упущенное!» – перебил себя Олег. Он рывком сорвал с сейфа пластилиновую пломбу и открыл дверцу. Вынул три пухлых тома, потом, подумав, отстегнул наплечную кобуру с пистолетом, положил в сейф. Кобура была самодельная, сшитая по образцу военторговским сапожником. Приказ о постоянном ношении оружия начсоставом и оперативно-следственными работниками вышел недавно, и снабдить всех табельной амуницией еще не успели. Носить оружие на поясной кобуре в гражданской одежде не вполне эстетично, таскать за поясом, как в кинофильмах, глупо – запросто можно потерять. Поэтому и пошили всем нуждающимся самодельные наплечные кобуры для скрытого ношения оружия.

Олег закрыл сейф и углубился в чтение материалов дела. Он прекрасно помнил все нюансы этого непростого расследования, но перед составлением «обвиниловки» всегда полезно освежить память. Тем более что это даст ему возможность собраться.