Рейтинговые книги
Читем онлайн На все четыре стороны - А. Гилл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 43

Вид из моего окна сменился на более узнаваемый. Теперь передо мной «Баунти», корабль капитана Блая, а за ним – Сиднейская бухта и паруса знаменитой Оперы, этого Тадж-Махала Южного полушария. Такой привычной, что о ней и упоминать-то не стоит. Но я уверен, что еще никто не говорил вам о летучих мышах. А их здесь тысячи. Они кишат и толкутся над гаванью, как в плохом мультфильме. Огромные, размером с овчарку, – самые крупные летучие мыши в мире. И это настоящая неожиданность.

ЮГ

Не в своей тарелке

Калахари, январь 1998 года

Самое главное в Калахари – то, что она вас ненавидит. Она не постелет вам под ноги ковровую дорожку, не украсит вашу шею цветочной гирляндой и не попотчует вас дармовым стаканчиком сангрии. У нее не припасено для вас ни гостеприимной улыбки, ни информационного центра, ни наушников с переводом, ни экскурсионного маршрута с живописными видами. Если уж говорить начистоту, она вас терпеть не может, причем и не думает хоронить эти чувства в себе – наоборот, она с удовольствием похоронила бы в себе вас. Ее ненависть к вам имеет отнюдь не абстрактный, а откровенно личный характер.

Она прямо-таки жаждет с вами разделаться. Хороший турист в Калахари – мертвый турист, и очень многие ее обитатели считают труп предметом первой необходимости. Кроме обычных персонажей сериала о дикой природе, всегда готовых разорвать вас на части, здесь есть еще уйма изобретательной мелкоты, мечтающей извлечь из вас непосредственную пользу. Клещи, которые годами дремлют в земле, но, едва учуяв выхлоп вашего автомобиля, откапываются, чтобы высосать вас досуха. Пауки величиной с монетку, которые могут превратить вашу ногу в раздираемое болью черное бревно, жук с торчащим из задницы двойным шприцем, через который он всегда рад ввести вам под кожу порцию жгучей кислоты. А такого количества колючек не найти больше нигде на свете. На шипах, растущих из веток, имеются дополнительные шипы, причем все как один с ядовитыми кончиками. Словом, у каждого есть свой уникальный способ прямо и недвусмысленно объявить вам: если хочешь жить, проваливай. Забудьте об эффектных и трогательных закатах в духе сэра ван дер Поста[1], – все это чушь, здесь нет никакой романтики. Калахари – царство аморального свободного рынка, безжалостного капитализма, где всем заправляют профессионалы. И мне здесь нравится – нравится потому, что это последний уголок на нашей планете, где нет лукавства.

«Согласно местному обычаю, мы не стираем нижнее белье» – гласит примечание к списку услуг в моей палатке. Вот что такое истинная традиция – бессрочный запрет на отжимание чужих трусов. В глубине седой древности какие-то мудрые люди собрали свои племена и сказали: «Тысячелетий этак через несколько сюда заявятся странные бледнокожие незнакомцы в исподнем от Келвина Кляйна – не вздумайте даже пальцем к нему прикоснуться».

Двадцать часов назад я вместе с тысячей других пассажиров приехал в Хитроу, сел в гигантский аэробус и полетел в Йоханнесбург, потом перебрался в самолет поменьше, с полусотней пассажиров, и отправился в ботсванский Муан, а оттуда, в компании одного лишь Бога, моей подруги да пилота с ляжками, похожими на упитанных гиппопотамчиков, прибыл к большому дереву посреди пустыни Калахари. Ботсвана – самая плоская страна в мире; если Долли Партон ляжет здесь на спину, ее грудь станет для путников прекрасным ориентиром.

Лагерь San Camp приютился в пальмовой рощице на краю света. Я сижу на холщовом стульчике, держа в руке список услуг. Наступил тот восхитительный момент, когда ваша одежда, уши и глаза еще настроены на шум, толкотню и двадцатый век, но кожа уже чувствует, что все это осталось далеко позади; вас охватывает странное ощущение подвешенности между двумя абсолютно разными местами. А уж места необычнее этого нигде не сыскать. Лагерь состоит из палаток образца сороковых годов – они приводят на память фильмы со Стюартом Грэйнджером, – где нет ни умывальников, ни электричества, зато есть кровати с балдахином на четырех столбиках, противомоскитные сетки, батистовые простыни, бадейки с водой для обливания, лампы с парафиновым маслом и внимательные слуги. Через откинутый полог моей палатки видна простирающаяся до самого горизонта долина Макгадикгади, смахивающая на бабушку всех норфолкских пляжей.

Это одно из наименее изученных мест на земле. Оно до сих пор остается белым пятном. В сезон дождей здесь живут три миллиона фламинго – наикрупнейшая и наирозовейшая колония этих созданий, так напоминающих юную Барбару Картленд[2]. Сейчас здесь сухо и на сотни миль вокруг никто не живет, но как раз поэтому я сюда и приехал. Здесь можно убедиться, что земля поката. Повернись на 360 градусов, и не увидишь ровным счетом ничего, кроме чистого небосвода. Привлекает именно эта пустота – минимализм самого Господа Бога.

Лучший способ пересечь соляную пустошь – это перелететь ее по воздуху, как делают коршуны и вороны. Для тех, кто не может последовать их примеру, придуман четырехколесный мотоцикл – подобие газонокосилки с толстыми покрышками, рассчитанной на двух седоков. Только не забудьте правильно экипироваться. Костюм на отдыхе – это первое дело. А тут костюмчик что надо; вы пакуетесь в него целиком. Соль на пару с солнцем способны освежевать вас заживо, да и глаза ваши без очков рискуют лопнуть, как перезрелые виноградины, поэтому мы выглядим точно помесь Лоуренса Аравийского с Безумным Максом – куда до нас любителям подводного плавания и горнолыжникам, похожим в своих комбинезонах на ясельников-переростков!

Мы отправляемся в путь на рассвете – цепочка из четырех мотоциклов, груженных постельными скатками, провизией и водой. Наш дальнобойный караван ползет по пустыне неторопливо, на индийский манер. Здесь лучше держаться незаметно, и мы стараемся оставлять за собой как можно меньше следов. Обязанности проводника взял на себя владелец нашего лагеря, Ральф Баусфилд. Этот белый африканец в пятом поколении выглядит как типичный герой женского романа; все его предки были скитальцами, охотниками и исследователями и сами стирали себе подштанники. Его отцу принадлежит один из немногих рекордов в Книге Гиннесса, на которые не посягнул Рой Касл[3]: на его счету сорок три тысячи убитых крокодилов. Ральф живет в буше с трехлетнего возраста. Он хмур, словно гибрид Дэниела Дей-Льюиса с испанским официантом, питает к своей родине несентиментальное уважение и знает ее как свои пять пальцев – причем в равной мере с западно-научной и бушменско-фольклорной точек зрения.

Когда-то в огромной тарелке Макгадикгади плескалось внутреннее море. Ее и сейчас окаймляют совсем неуместные здесь, в тысячах миль от любого побережья, дюны из морских ракушек. На гребне одной гряды поблескивают черные неолитические топоры, стрелы и скребки. Испытываешь невольный трепет, поднимая вещь, которой вот уже десять тысяч лет не касалась рука человека. Тот, кто обкалывал этот кремень, и не подозревал, что делает первый шаг по дороге, ведущей к гигантским воздушным лайнерам и небоскребам, – берешь наконечник стрелы и чувствуешь, что это каким-то образом замыкает круг. Еще здесь рассыпаны крошечные бусины – стеклянные, каменные и из скорлупы страусиных яиц, – которые с незапамятных времен использовались бушменами в качестве украшения. Среди них попадаются финикийские, римские и даже китайские: бусы выменивались на соль. Соляные лепешки, которые блестят в долине, как сахарная глазурь, испокон веку были основным товаром краснокожих местных жителей, бушменов.

Мы катим по опаленной солнцем земле. Зной постепенно усиливается, и вокруг начинают играть миражи. Подстриженные лавровые деревья висят над сверкающими озерами – на самом деле это не озера, а стайки страусов. Мы минуем барельефы из ласточек: потеряв силы, они упали на землю во время перелета и безупречно законсервировались в слое соли. Едем мимо слоновьих следов, которые идут по кругу, а потом загадочно исчезают, мимо черепов зебр, все дальше и дальше. Выжми газ на полную катушку, закрой глаза и путешествуй в стиле дзэн – здесь не во что врезаться и можно ехать, пока не свалишься с края земли.

Порой на тебя нисходят внезапные откровения, когда вдруг понимаешь, какова твоя истинная роль в мировом круговороте. Здесь теряешь чувство времени, пространства и направления. Мерно гудит мотор, но ощущение движения отсутствует – и вот все химеры тщеславия и могущества, порожденные достатком и положением в обществе, куда-то испаряются, вся тонкая паутина дружеских связей, планов и расчетов, вся человеческая иерархия надежд и достижений теряет свой смысл и пропадает без следа.

Когда день клонится к закату, мы видим на горизонте темный мазок – остров Кубу. Этот гранитный кулак на бескрайней равнине и есть цель нашей поездки. Он встает перед нами, как зеленый барочный эльфийский город. За всю жизнь я видел мало зрелищ, внушающих искреннее и глубокое благоговение. Остров Кубу относится к их числу. Украшенный исполинскими баобабами, похожими на толстых балерин в красном, старше самого Бога… или по крайней мере Христа. Это естественное чудо, превосходящее собой все мыслимые чудеса и опровергающее все ходячие представления о том, что значит «естественное». Священное для калахарских бушменов, оно исстари было для них ритуальным центром и средоточием магической силы. Кубу словно подвешен к небу над чистым земным полотном – а может, это просто обложка альбома, записанного в семидесятых третьеразрядной рок-группой под названием «Темницы и драконы».

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 43
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу На все четыре стороны - А. Гилл бесплатно.
Похожие на На все четыре стороны - А. Гилл книги

Оставить комментарий