Тверской бульвар - Лев Колодный

Фамилию Нелидовым вернул царь Алексей Михайлович. При Екатерине II дочь поручика Екатерина Нелидова поступила в Смольный институт и обратила на себя внимание грацией и умением танцевать. Императрица велела художнику Дмитрию Левицкому написать портрет танцующей Нелидовой. Девушка не слыла красавицей, но поражала блестящими черными глазами, веселым нравом и остроумием. При дворе прижилась, стала близкой подругой Марии Федоровны, жены цесаревича, который и сам в ней души не чаял. Будущий император Павел I в отношениях с ней «дошел до рыцарского поклонения». Но не дальше. Никто из придворных не верил, что она фаворитка, не любовница Павла. Нелидова была бескорыстной, отказывалась от подарков императора, считала, что «сам Бог предназначил ее» охранять Павла. Вместе с его женой Екатерина гасила вспышки гнева неуравновешенного императора, влияла на важные решения при назначении сановников. Павел I говорил, что у него с Нелидовой «дружба священная и нежная, но невинная и чистая». Так продолжалось до тех пор, пока обеих не заменила одна Анна Лопухина. Спустя три года императора убили.

Николай I и его жена Александра Федоровна пережили нечто подобное с другой выпускницей Смольного института и племянницей Екатерины Нелидовой – Варварой. Очевидно, в роду Нелидовых женщинам передавались по наследству черты характера, которыми очаровывались Романовы, сначала Павел I, потом его сын Николай I.

Варенька, как ее звали при дворе, подобно Екатерине магнетизировала черными глазами, грацией, слыла рассказчицей смешных историй, искусной наездницей. На первом балу, танцуя в маске, рассказала императору ходившие о нем анекдоты, а когда открыла лицо – понравилась ему с первого взгляда. Судьба ее в тот миг решилась, она стала не только фрейлиной, но и ближайшей подругой Александры Федоровны, тайной любовью Николая I. Никаких выгод от близости с императором Нелидова не искала. В отличие от своей тети никак на его решения не влияла, любила бескорыстно, как мужчину. Статью, красотой и благородством природа его не обделила. Любить Николая Павловича было за что. В отличие от своего отца, старшего брата и сына Николай I не третировал на глазах придворных жену, мать семерых детей, которую любил. Но после последних тяжелых родов императрица по настоянию врачей прекратила с мужем интимные отношения. Став фавориткой, Варвара Нелидова никогда и нигде не давала повода заподозрить свою связь с царем, и он умело скрывал тайные свидания, без которых не мог жить. Связь длились семнадцать лет и оборвались со смертью императора. Завещанные царем 200 тысяч рублей она отправила в «Инвалидный капитал». Осталась подругой вдовы императора, близкой с его детьми, и пережила Николая I на сорок лет.

На поприще дипломатии отличился Александр Иванович Нелидов. После победоносной войны с Турцией ему поручили составить предварительные условия мира, его подпись стоит под Сан-Стефанским договором, положившим конец господству мусульман в славянских странах Восточной Европы.

Такой вот дворянский род, внесенный в родословные книги шести губерний России, был у отца Киприана, что сыграло роковую роль в его судьбе. Спустя год после назначения настоятелем храма Иоанна Богослова его арестовали и отправили в лагерь, где священник погиб в 33 года, как Христос. Он не видел, что случилось с его храмом и прихожанами. Когда по ходатайству соседнего театра общину упразднили и церковь закрыли – иконы пошли на дрова, иконостасы алтарей и росписи стен ХIХ века, не ценимые советскими искусствоведами, уничтожили, разрушили главы, снесли ограду. Обезображенное здание передали в аренду Камерному театру, устроившему в нем общежитие, затем столярный и слесарный цех.

Реставрация длилась мучительно долго. Живший поблизости идеолог партии Михаил Суслов обратил внимание на полуразрушенную церковь. Его звонок сдвинул дело с мертвой точки, реставрация оживилась и снова угасла. Так продолжалось все годы советской власти, пока храм не вернули верующим. «Инкомбанка» больше нет. А деньги, вложенные им в воссоздание храма, не пропали. Позолота и образа завораживают. Трижды побывал в церкви Алексий II, поразившийся мастерством современных иконописцев, создавших алтари, «пред которыми будут молиться новые поколения русских людей, и они сами когда-нибудь через века станут нашей святыней». Иными словами – памятниками искусства ХХI века.

«Повеса вечно праздный». На Тверском бульваре

Как выглядел Тверской бульвар в 1825 году, хорошо видно на известной литографии французского художника Огюста Кадоля. У нас его лучше знают, чем на родине. С документальной точностью он запечатлел вид Москвы с Воробьевых гор, Большой театр, Пресненские пруды, Тверской бульвар.

Уроженец Парижа, сын адвоката, с детства учился живописи. Служил в егерском стрелковом полку императорской гвардии. В «Битве народов» под Лейпцигом, где звезда Наполеона закатилась, попал в русский плен, изучил русский язык. В Россию приехал дипломатом, «военным агентом» короля Людовика ХVIII. Будучи в Москве, сделал много рисунков, акварелей и сепий, рисунков коричневой краской, города.

Кадоль рисовал Тверской бульвар, глядя на него от Никитских ворот. Виденных им строений на переднем плане больше нет. Как нет церкви Дмитрия Солунского и Страстного монастыря, замыкавшего перспективу. Картину бульвара 1825 года анонимный автор «Исторического путеводителя по знаменитой столице Государства Российского», выходившего в четырех частях в 1827–1831 годах, достойного переиздания в ХХI веке, описал так: «Вот место, славное гуляньем своим. Средняя большая дорога обсажена липами, уже возмужавшими, в два ряда между оных проложены еще дорожки параллельно с большою, среднею. Из всех бульваров он есть теперь лучший».

Старинная планировка бульвара сохранилась: как прежде, тянется от Никитских ворот к Тверским воротам, Пушкинской площади, широкая аллея, посыпанная песком, и две другие дорожки, охраняемые строем деревьев в восемь рядов. «По сторонам дорог расположены прекрасные куртины (гряды для цветов. – Ред.) с цветами, каковыми обсажены и самые бока дорожек; посредине к правой стороне выстроена хорошего арабского вкуса кондитерская, где гуляющие могут найти и легкую закуску. По обеим оной сторонам есть два искусственные водоема, наполняемые по произволению водою. Фонтаны при блеске склоняющегося солнца обворожительны».

Ничего подобного нет давно – ни кондитерской, ни водоемов, ни фонтанов. Что есть? Детская площадка, клумбы, пешеходы и массивные скамейки, особенно популярные у пар, не имеющих возможности уединиться. Из описания Тверского бульвара видно, что в первой четверти ХIХ века его украшали и содержали лучше, чем сейчас: «Идите дальше: тут рощица, тут беседка из зелени, там клумба с цветами, здесь искусно сделанный мостик, на противной стороне водоем, и все тут чисто, убрано и опрятно». И далее речь идет о публике: «Здесь ежедневно собирается множество прогуливающихся и иногда даже так много, что бывает тесно».

В этом множестве выделялся вернувшийся из ссылки в ореоле славы первого поэта России Александр Пушкин, наводнивший Россию «свободолюбивыми стихами». В черновых вариантах «Путешествия Онегина» о появившемся в Москве после дальних странствий Евгении говорится:

Он слышит на больших обедахРассказы отставных бояр,Он видит Кремль,Тверской бульвар.

В марте 1827 года известный в обществе «передатчик новостей» почтмейстер Александр Булгаков писал брату в Петербург: «Мороз и снегу более теперь, нежели когда-либо, а дни такие весенние, что я поэта Пушкина видел на бульваре в одном фраке, но правда и то, что пылкое воображение стоит шубы».

Пушкин случайно встретился с отбывавшим ссылку в Москве Адамом Мицкевичем. Поэты хорошо знали и чтили друг друга. Не останавливаясь, на ходу они обменялись репликами. Князь Петр Вяземский, ссылаясь на «прибавления к посмертному собранию сочинений Мицкевича, писанных на французском языке», пересказал анекдот:

– Пушкин, встретясь где-то на улице с Мицкевичем, посторонился и сказал:

– С дороги, двойка, туз идет!

На что Мицкевич мгновенно прореагировал:

– Козырная двойка и туза бьет!

«Где-то на улице» – это на Тверском бульваре.

Все еще не женатый, постоянно влюблявшийся Пушкин, переживший, по его признанию, 112 романов, в декабре 1828 года пришел, согласно преданию, в дом Кологривовых на Тверском бульваре, сдаваемый под устройство балов. Побывавший на таком балу Александр Булгаков, отец невест, писал брату: «Там была бездна, 500 человек, и хотя дом Кологривовых на бульваре велик, с двумя залами, было тесно и жарко».

Сюда выводили в свет девушек, здесь заводили аристократы знакомства, заканчивавшиеся подчас венчанием. Лев Толстой в «Войне и мире», описывая первый бал Наташи Ростовой в зале дома Пьера Безухова, помянул популярного в городе учителя танцев Иогеля, проводившего самые веселые балы. «Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки; был, как пух летающий по правилам искусства, расшаркивающийся добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцевать и веселиться, как хотят этого тринадцати – четырнадцатилетние девочки, в первый раз надевающие длинные платья».