Девять плюс смерть равняется десять - Джон Карр

– Ты же плаваешь на этом корабле, – указал Макс.

– Это другое дело. Здесь место моей работы. – Коммандер Мэттьюз снова стал суровым. – Что с тобой произошло? Я слышал, ты серьезно пострадал. Прости, что не смог тебя навестить. Эта чертова война…

– Знаю.

– Ну так что случилось?

– Я делал репортаж о пожаре. Мы с фотографом стояли на лесах, они рухнули, и мы оказались прямо посреди огня. Я не обгорел – меня успели вытащить, – но повредил ногу и бедро, и если бы не нашел лучшего врача в мире, то остался бы парализованным до конца дней. А Том Миллер погиб.

Последовала очередная пауза. Коммандер Мэттьюз втянул воздух через нос.

– Хм. У тебя был нервный срыв?

– Нет. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Ну и как ты себя чувствуешь теперь?

– Сытым по горло.

Капитан кивнул.

– Почему ты возвращаешься в Англию?

– Невозможно сохранить работу в нью-йоркской газете после одиннадцати месяцев на больничной койке. Впрочем, начальство поступило достойно, оплатив расходы до последнего цента… Война будет разгораться, Фрэнк. Думаю, я смогу найти работу в Лондоне.

– Хм. А как насчет денег?

– У меня все в порядке, спасибо.

– Я спросил про деньги, – уточнил коммандер Мэттьюз.

– А я ответил, что с ними все в порядке. Я ни в чем не нуждаюсь.

Его брат выглядел слегка озадаченным. Разговор перешел на его личные дела. Один раз корабль так качнуло, что у Макса сердце подпрыгнуло к горлу, а голова пошла кругом. Стул капитана заскользил, едва не опрокинув столик с кофейным сервизом. Коммандер Мэттьюз быстро поднялся, словно радуясь возможности переключить внимание.

– Кофе?

– Спасибо.

– Бренди?

– Спасибо. Фрэнк, что у тебя на уме? Что тебя беспокоит?

Коммандер Мэттьюз отвернулся, но Макс успел увидеть, как кровь бросилась ему в лицо, а на лбу вздулись синеватые вены. Налив кофе, капитан открыл настенный шкафчик и достал бутылку и два стакана. Бросив взгляд на переговорную трубу, связывающую его с мостиком, он налил две маленькие порции бренди.

– Полагаю, ты не знаешь, – заговорил капитан, глядя на бутылку, – что перед отплытием мы обнаружили в трюме две бомбы с часовым механизмом. Если сболтнешь кому-нибудь, я с тебя шкуру спущу! Но это факт. Они должны были взорваться часов через шесть после выхода из Нью-Йорка. Если бы Крукшенк не нашел их, мы все бы сейчас играли на арфах. – Он со стуком поставил бутылку.

– А меры предосторожности… – начал Макс.

– Ты же видел толпу полицейских в порту. Мы предприняли все возможные меры. После находки мы обследовали каждый дюйм корабля под микроскопом – ни бомб, ни зайцев, ничего. Не волнуйся, – добавил он беспечным тоном. – Мы доберемся благополучно.

– Надеюсь.

– Но на мне большая ответственность.

– Это еще мягко сказано.

Капитан колебался, нахмурив брови.

– Поскольку ты на борту, буду тебе признателен, если ты… станешь держать глаза открытыми. Я уверен в экипаже, но далеко не так уверен в своих пассажирах.

Макс выпрямился.

– Ты хочешь сказать, что кто-то мог подложить бомбу и остаться на корабле?

– Откровенно говоря, я не знаю, на что способны эти ублюдки, если им предоставляется шанс уничтожить груз вроде этого. – Капитан улыбнулся официальной и весьма неубедительной улыбкой. – Я не могу ничего тебе рассказать, Макс, так как нахожусь под подпиской адмиралтейству. Но у меня девять пассажиров…

– Восемь.

– Да, восемь, – быстро поправился капитан. – Кстати, ты уже познакомился с кем-нибудь из них?

– С очень немногими. В частности, с верзилой по фамилии Латроп, обладающим крайне примитивным чувством юмора. Он отпускает шуточки насчет преследования убийцы, но держится весьма таинственно.

– Это не шуточки, а истинная правда.

– Что ты имеешь в виду?

– Я всегда имею в виду то, что говорю, – огрызнулся коммандер Мэттьюз. На его лбу опять вздулись вены. – Ты когда-нибудь слышал о человеке по имени Карло Фенелли? Он… как это называется… рэкетир. Сидит в английской кутузке, а в Штатах разыскивается за шесть убийств. Фенелли собираются экстрадировать, но, если его повезут из Англии через Францию или Италию, ловкие адвокаты смогут задержать его там до Второго пришествия. Латроп каким-то образом связан с нью-йоркской полицией. Он предложил отправиться в Англию и доставить Фенелли на английском корабле. По крайней мере, так он говорит. С ним вроде бы все в порядке.

Залпом выпив бренди, коммандер Мэттьюз открыл список пассажиров. Его красный указательный палец скользнул вниз, задержавшись у имени «Кенуорти, достопочт. Джером».

– Этого я знаю достаточно хорошо.

– Кого?

– Молодого Кенуорти. Он сын лорда и плавал со мной раньше. У него слишком много денег. Первую половину путешествия он всегда мается от морской болезни, а вторую – пьет. С ним тоже все в порядке. Но с остальными…

Макс выглядел все более озадаченным.

– Среди пассажиров есть бизнесмен с запада Англии по фамилии Хупер и офицер французской армии, – сказал он. – Есть также некие доктор Арчер и мисс Вэлери Четфорд, которых я еще не видел, как и твоего Кенуорти. И наконец…

– Миссис Зия-Бей? – осведомился капитан, подняв брови.

– Да. Ты ведь не отводишь ей роль зловещего элемента?

– Она… – начал коммандер Мэттьюз, но сдержался и пожал плечами. – Я знаю не столько ее, сколько о ней. – Он внимательно посмотрел на брата. – Послушай моего совета, парень. Держись от нее подальше. У нее странные вкусы.

– В каком смысле?

– В самом прямом.

– Звучит интригующе.

Капитан нахлобучил фуражку. Золотые листья на околыше придавали ему еще более официальный вид.

– Ты бы так не думал, если бы знал ее. А теперь пей и уходи – мне надо работать. Просто смотри в оба. Если увидишь что-то необычное – больше я ничего не могу тебе сообщить, – сразу беги ко мне. Понял?

Спустя пять минут Макс нетвердым шагом вернулся на палубу «А».

«Эдвардик» качало меньше, и стук судовых механизмов превратился в ровную пульсацию, еще сильнее подчеркивающую почти церковную тишину. Макс зашел в салон с его рядами колонн и мозаичным потолком. Здесь не было ни души.

Он сел на стул, но тут же поднялся. Рядом с роялем стояли ударные инструменты. Сбросив чехол, Макс постучал по тарелкам, которые отозвались так громко, что он быстро вернул чехол на прежнее место. Его терзало беспокойство, но он не желал признать, что все дело в нервах. «Мои нервы, – уверял себя Макс, – такие же крепкие, какими были до того, как подо мной обрушились леса во время пожара на химзаводе, когда бедняга Том Миллер сломал себе шею».

Из салона Макс вышел на длинную галерею с ее мягкими коврами, глубокими плюшевыми креслами, книжными шкафами и светильниками в виде бронзовых фигурок. Здесь тоже никого не было, поэтому он направился в курительную. Она также была пуста – если не считать Эстелл Зия-Бей.

Атмосфера курительной более, чем в других общественных помещениях на «Эдвардике», способствовала тишине. Здесь господствовал темно-красный цвет. Тусклые лампы с плафонами из дымчатого стекла отбрасывали свет на стулья с красной кожаной обивкой, на маленькие столики с зеленым фетровым верхом и полированными пепельницами, на красное резиновое покрытие пола, на красный кирпичный камин с громко тикающими часами над ним и черной фарфоровой кошкой на красной подушке перед ним, служащей источником фантазии или эстетических мук для пьяных.

В дальнем углу, у дверей, ведущих на кормовую палубу, находился маленький бар. За стойкой дремал бармен в белой куртке. Перед ним сидела на табурете миссис Зия-Бей, потягивая джин с шампанским через соломинку. Подойдя, Макс увидел в зеркале отражение ее лица. Она выглядела сонной – соболья шуба прикрывала сгорбленные плечи.

– Добрый вечер, – поздоровался Макс.

– Привет, – отозвалась миссис Зия-Бей, не выпуская изо рта соломинку и приоткрыв светло-голубые глаза. После паузы она похлопала по табурету рядом с собой. – Присаживайтесь.

Макс присел.

Глава 3

В первую ночь на корабле, в пятницу 19 января, Макс спал плохо. Несмотря на ветер снаружи, духота в каюте вызывала головную боль. Урчание электровентилятора, наложившееся на плеск волн, и небольшая качка успокаивали Макса, но в голове у него роились неприятные мысли. Ближе к утру – или так ему казалось – его разбудили топот ног и суета. Он сразу понял, что это. Спасательные лодки болтались на шлюп-балках, готовые в любой момент к спуску на воду. Макс снова задремал и проснулся от упорного звона колокола.

– Учебная тревога, сэр, – послышался рядом голос стюарда. – Лучше поторопитесь. Уже одиннадцать.

Не беспокоясь о бритье, Макс плеснул в лицо водой и быстро оделся, потом взял спасательный жилет, противогаз, одеяло и поспешил в салон, где все еще звенел колокол. Если вчера вечером здесь была мрачная атмосфера, то сегодня среди пассажиров царило веселье. Мистер Джон Латроп перебрасывался шутками с мистером Джорджем Э. Хупером, чье лицо Макс никак не мог запомнить. Капитан Бенуа, добросовестно надев противогаз, а сверху фуражку с красно-золотым верхом, выглядел фантастически. Появилась Эстелл Зия-Бей, приветливо улыбнувшись Максу. Этим утром к ним присоединился новый пассажир, к которому третий помощник капитана обращался «доктор», – полный вежливый джентльмен с аккуратно причесанными гладкими светлыми волосами.