Клан Когтей (СИ) - Бадевский Ян

Самое быстрое, что я могу приготовить, это яичница с ветчиной и помидорами. Подумав, я добавил немного лучка и зелени, а заодно включил электрочайник. Заварю для гостя мою фирменную смесь. Кофе сенсей может не любить, а вот чай — вариант беспроигрышный.

Пока я колдовал в кухонной зоне, наставник успел принять душ, переодеться, выйти на балкон и напустить в квартиру морозного воздуха. Сейчас что-то в районе минус восьми градусов. По Цельсию, эта шкала здесь применяется.

— Вкусно пахнет, — похвалил сенсей. — Скоро закончишь?

— Еще минут пять.

Сковорода уютно шкворчит.

Я слегка сдобрил блюдо специями. Меньше, чем хотелось бы, но вдруг мой бывший соклановец не любит куркуму…

Наполняю заварник кипятком.

Раскладываю яичницу по квадратным тарелкам.

Оборачиваюсь и понимаю, что нужно ловить отвалившуюся челюсть. Передо мной — совсем другой человек. Нет больше паломника с длинной гривой русых волос, перехваченных тесемкой. Исчезла ряса. Да и сам «паломник», кажется, помолодел лет на десять, раздался в плечах, прибавил в росте и весе. Лицо избавилось от европеоидных черт, слегка потемнело, сделалось широкоскулым и узкоглазым. Не японским, нет. Скорее — баргузинским или монгольским. Волосы сенсея почернели, стали жесткими и прямыми. Стрижка — короткая, ежиком.

Такеши Харада улыбался, глядя на меня поверх круглых солнцезащитных очков. Сейчас он смахивал на героя классических гонконгских боевиков. Сходство усиливала одежда — брюки с широкими штанинами, черный френч, застегнутый по самое горло и неизменные четки в правой руке. Френч был оснащен веревочными петлями и пуговицами-палочками.

— Как я тебе? — осведомился учитель.

Поднимаю вверх большой палец.

Я даже не слышал о навыках по изменению собственной внешности. Это за гранью всего, к чему я привык в обоих мирах.

Выставляю тарелки с едой на обеденный стол.

Разливаю чай по пиалам.

Стол у меня прямоугольный, из массива бука. Со слегка закругленными краями. Стулья я убрал к стене, поскольку предпочитаю сидеть на угловом диванчике и просматривать новостные выпуски с большого экрана.

Такеши по-хозяйски берет один из стульев и придвигает так, чтобы сидеть напротив меня.

— Как вы это сделали? — не выдерживаю я. И, спохватившись, добавляю: — Сенсей.

Гонконгский актер смотрит на меня с насмешкой:

— Потом узнаешь.

И набрасывается на еду.

Ладно, делать нечего. Мы молча уничтожаем яичницу, орудуя ножами и вилками. Когда наступает очередь чая, Такеши интересуется:

— Я вот что понять не могу… Сергей. Тебя привезли в Империум в возрасте шести лет. Своих родителей ты не помнишь. Что случилось в Токио — не знаешь. Вывод напрашивается сам собой. Кто-то поработал с твоей памятью, заблокировал болезненные или опасные воспоминания. Тогда каким образом ты ухитрился выйти на меня?

Испытующий взгляд.

Жесткий и цепкий.

— Посоветовали, — честно признался я.

— Кто?

— Не знаю, — и здесь я почти не соврал. — Прислали фамильяра с рассказом о вас. Намекнули, что можно предложить восстановление в клане, и тогда вы возьметесь за мое обучение.

— Прямо так и намекнули, — хмыкнул Такеши. — А четки мои как попали к тебе в руки?

— С тем же фамильяром.

— Ты ведь понимаешь, как это звучит.

— Понимаю, — сказал я, отхлебывая из пиалы. — Но так оно и было на самом деле.

— Знаешь, — задумчиво проговорил корректировщик, — если бы я не узнал в тебе наследника рода, здесь бы уже охлаждался юный труп. Я не люблю рояли в кустах. Всех этих неведомых доброжелателей и прочую чепуху.

— Это объяснимо, — пожимаю плечами.

— Что ж, — Харада приложился к своей пиале. — Давай так. История за историю. Ты расскажешь всё, что случилось с тобой в Империуме после Токио. В смысле, то, что касается нашего общего дела. А я поведаю о том, как вышли на меня. И о том, почему меня выгнали из клана.

— И о моих родителях, — напомнил я.

— Разумеется, — кивнул наставник. — Начинай.

И я вкратце поведал отлученному Когтю свою историю. Начиная с того момента, как меня усыновили. Ничего не утаивая, но и не вдаваясь в излишние подробности. Единственное, о чем я умолчал, так это о своем попаданчестве в тело Сергея Друцкого. О том, что я — это не я, а погибший в другом мире боевой волхв из Ордена Неясыти. О том, что я могу управлять не только взвесью, но и эфиром, а заодно перекидываться в медведя. О том, что посланник богов — это вовсе не фамильяр, а нечто большее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Чем дольше я говорил, тем сильнее хмурился мой собеседник. Особенно не понравилось сенсею упоминание Тайного приказа и Церкви Равновесия. Логично — у нас с церковниками давние счеты.

— Правильно делаешь, что не высовываешься, — одобрил Харада, — но даже эти меры недостаточны. Рано или поздно они сюда приедут. Тебе придется освоить «купол тишины».

— Вы его применили сегодня, — догадался я. — Тьма за окном.

— Верно, — кивнул Такеши. — «Купол» позволяет тебе оперировать реальностью в ограниченном объеме, не опасаясь слежки. Грубо говоря, ты можешь убить человека нашими техниками, проникнув к нему в дом. А вот на дальних расстояниях тебя всё равно отследят, хотя на это у церковников могут уйти месяцы и годы. К сожалению, они очень терпеливы, эти фанатики Равновесия.

Последнюю фразу учитель произнес с откровенной неприязнью.

— Я могу научиться этому?

— Можешь, — Харада задумчиво провел пальцем по опустевшей пиале, — когда поднимешься до Знатока. Насколько я понимаю, ты сейчас соответствуешь слабенькой Пыли.

— Не будет бестактностью… — начал я.

Меня тут же перебили:

— Не будет. Я — Вездесущий. Что касается твоих отца и деда, то они были Абсолютами.

Высшие ранги у корректировщиков.

— Думаю, ты хочешь получить ответы на вопросы, — улыбнулся Такеши-сан. — Завари-ка нам еще чайку, холодно тут у вас.

Еще бы не холодно. Радиатор отопления выставлен на «двойку», а ночью ударили морозы. Не минус тридцать, но ощутимо для тех, кто привык к более мягкому климату. Поэтому я вышел на террасу, перещелкнул тумблер на «троечку» и вернулся в квартиру. Вскоре электрочайник забулькал, выпустил облачко пара и вырубился. Очередная порция кипятка пополнила заварник.

— Твоя мать из Друцких, — донесся до моего слуха голос наставника. — А вот отец относился к главной линии Клана Когтей. Род Тиба. Один из наиболее авторитетных, между прочим. Твоего деда звали Кэйташи Тиба, отца — Сэдэо.

— А меня как назвали? — я с наслаждением вдохнул аромат, распространяемый заварником.

— Рю. Твоё истинное родовое имя — Рю Тиба, друг мой.

Я владею японским. И знаю, что моё имя в переводе означает «дух дракона».

Приближаюсь к окну.

Утренняя мгла сменилась дневной серостью. На террасе завывал ветер, мимо прозрачной поверхности с тройным остеклением носились снежинки.

Теперь я знаю, как меня зовут.

Уже кое-что.

— До шести лет я ничего не помню, — сказал я, возвращаясь в кухонную зону, чтобы разлить напиток по пиалам. — Говорят, меня везли из Токио несколькими стыковочными рейсами. И всякий раз — под новыми именами и фамилиями. Когда, я прибыл в Питер, меня звали Кеном Мори.

Мы вновь сидим за столом.

Прислушиваемся к надвигающейся метели.

— Иллюзия безопасности, — Такеши обвел рукой комнату. — Я нашел тебя, запустив фамильяра-разведчика. Старый фокус, им владеют агенты спецслужб. Если смог я, смогут и другие.

Логично.

— Теперь выслушай мою историю, — Харада безупречно владел русским, я даже акцента не чувствую. — Много лет назад мы дружили с твоим отцом. Когти объединили три рода потомственных шиноби высочайшего класса. Среди нас были Знатоки, Вездесущие и два Абсолюта. Твой дед основал додзё, в котором обучалось подрастающее поколение. Кстати, если ты думаешь, что все семьи были из Японии, то глубоко заблуждаешься. Больше половины вассалов Тиба — выходцы из Европы, Индии, Океанической Конфедерации. Смешанные браки, боковые ветви. Границы для шиноби не имеют смысла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})