Клан Когтей (СИ) - Бадевский Ян

— Хреновый у тебя денек, — заметил бариста, поставив передо мной чашку. — Что случилось?

Дядя Федя — крепкого телосложения мужик в серой водолазке с закатанными рукавами и черном фартуке. Ему тридцать шесть, он доволен своей работой, женат, имеет троих детей и довольно вредную тещу. Волосы бариста зачесывает назад, усы залихватски подкручивает, следуя тенденциям моды. Несложно догадаться, что анекдоты про тещу — одна из любимых тем обсуждения в кафешке.

— С девушкой расстался.

— О как, — взгляд хозяина сделался сочувствующим. — Глаголь.

Одно из фирменных словечек Федора.

— Она едет в Иркутск. Я остаюсь.

— Ты ж не работаешь нигде.

— И она так сказала.

— А ты?

— Дядя ко мне приехал. Не виделись много лет. А тут — Иркутск.

— Эхехе, — дядя Федя ставит перед собой вторую чашку. Посетители пошли на спад — время приближается к двум. Так что не грех и расслабиться. — А вот у меня теща лютует. Прикинь, звонит мне давеча и заводит свою шарманку, мол, ребенка надо крестить, гостей звать и всё такое. А я ж буддист, смекаешь? Достала уже. К старшим не лезет, а к Алине конкретно прицепилась.

— Послал?

— Вежливо. Она ж и покушать на халявку любит, что ни выходные — прется к нам в гости. Так что жди продолжения сериала. Погоди…

Бариста отвлекается, чтобы оформить руссиано еще одному ценителю прекрасного.

Рядом слышится покашливание.

Поворачиваю голову. И вижу перед собой знакомое женское лицо. Мать Димы, того самого паренька, которого я спас от собак неделю назад.

— Хотела поблагодарить за сына, — смущенно произносит она, — если не отвлекаю, конечно. Дима всё рассказал, и я вам очень признательна. Правда.

Я аж растрогался.

— Пустяки. Любой защитит ребенка.

— Взрослые мужики не всегда защищают, — мягко возразила новая знакомая. — Месяц назад эта же стая чуть одну девочку не загрызла насмерть. Та в чужом подъезде спряталась, весь город гудел.

Помню-помню.

«Голос Катуни» посвятил целую статью этой истории. Мимо проходили какие-то алкаши, их как ветром сдуло. Из одноподъездного «кубика» выходила старушка, она и впустила девочку внутрь. Псы остались за домофоном.

— Тебе лет пятнадцать, — женщина смотрит на меня очень внимательно, — а расправился с целой стаей…

Блин, скользкая тема.

— Тамара Петровна, — спохватившись, женщина решила представиться. — Городской нотариус.

— Кен, — нехотя сообщил я. — Друзья называют меня Сергеем.

— Ты японец, — уверенно заявила Тамара Петровна. — Хафу, если я не ошибаюсь.

Сто очков тебе в карму, женщина.

Хафу — это полукровка, рожденный и воспитанный в Сёгунате.

— Верно, — признал я. — А вы разбираетесь в вопросе.

— Довелось работать юристом в одной международной компании, — улыбнулась моя собеседница. — Три года провела в Осаке.

— Заводишь знакомства, — вставил свои пять копеек вернувшийся дядя Федя. — Досталось наследство?

— Он помог Диме, — с коротким смешком разъяснила женщина. — Отбил от бродячих псов.

— Я слышал, стая исчезла, — невозмутимо заметил бариста.

— Одна из, — в голосе женщины прорезался сарказм. Я уже понял, что магистрат в Монашинске работает из рук вон плохо. — Дима сказал, ты одаренный.

Последняя фраза — уже в мою сторону.

— Немного.

— Ты дворянин? — опешил дядя Федя.

— Нет, — качаю головой. — Просто умею кое-что. По мелочи.

— Угу, — Тамара Петровна поставила на столешницу опустевшую чашку с гущей на дне. Не уверен, что она развелась на этот маразм. — Я думала, такие как ты, учатся в магических школах.

— Среднюю я закончил.

— А что насчет старшей? — не унималась дотошная собеседница. Ох уж мне эти провинциальные нравы. — Не подавал документы?

— Пока не планирую.

— Что ж так, — покачал головой дядя Федя. Вот уж от кого не ожидал. — Если умеешь колдовать, развивайся дальше. Какой смысл торчать у нас, прожигая семейное наследство? В Иркутске, кстати, есть школа для одаренных.

Я не прожигаю ничье наследство.

Обидно даже.

— Иркутск? — заинтересовалась Тамара Петровна.

— Его девушка бросила, — пояснил бариста. — Укатила в Иркутск.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну и дура, — отрезала мать Димы. — Парень-то хороший.

— Кто ж спорит, — ухмыльнулся хозяин кофейни.

Похоже, разговор ускользает из-под контроля. Новые знакомые принялись увлеченно обсуждать мою жизнь, не заморачиваясь моим же присутствием.

— Денег у тебя хватит, — сказал Федор и ловким движением выхватил из-под носа клиентки грязную чашку. — Не стоит экономить на образовании, я тебе говорю. Тебе же семнадцать?

Хмуро киваю.

— Уже год потерял, — укоризненно покачала головой Тамара Петровна. — Обдумай всё хорошенько. И подавай документы следующим летом. В тот же Иркутск.

— А кем была твоя девушка? Тоже одаренная?

— Нет. Еще вчера она работала администратором в отеле.

Федор с Тамарой Петровной переглянулись.

— Что? — не выдержал я.

— Оксана, — уточнил бариста.

— Что-то не так с ней? — перевожу взгляд с одного собеседника на другого.

— Неплохая девочка, — уклончиво ответила Тамара Петровна. — Только целеустремленная.

— К деньгам устремленная, — добавил Федор. — Знакомится только с теми, у кого есть связи или звонкая монета.

Кто б сомневался.

— Ой, заговорилась тут с вами, — мать Димы бросила обеспокоенный взгляд на экранчик браслета. — Пора мне в контору.

— Удачного дня, — попрощался хозяин кафе.

— А ты к нам на чай заглядывай, — предложила нотариус, похлопав меня по руке. — Дима только обрадуется. Ты — его герой теперь.

— Обязательно, — говорю я, твердо решив держаться от местных сплетников подальше. — При случае.

Завсегдатаи кафе понемногу рассасывались.

Я еще немного потрепался с дядей Федей, потом взял кружечку зеленого чая и переселился к панорамному окну с видом на заснеженную площадь. Зашел со смарт-браслета на свой мультикошелек, проверил входящие транзакции от Сыроежкина, часть монет перевел в конбаксы и сбросил на офшорную карту. В Империуме так проще обналичивать, чтобы тебя не отследили налоговики и приказные беспредельщики. Покончив с финансовыми вопросами, приступил к традиционному мониторингу новостных лент. И здесь меня ждал непредсказуемый поворот. Все российские каналы в один голос трубили о том, что война между Друцкими и Белозерскими завершена. Подписан мирный договор, взаимные претензии улажены. Дальше перечислялись уступки, на которые были вынуждены пойти кланы, чтобы прекратить бессмысленную и беспощадную бойню.

Вот оно как.

Формальных причин сохранять инкогнито больше нет. Я могу вернуться в Петербург, под прикрытие клана, и рассчитывать на заступничество деда. Вот только… что может противопоставить Константин Федорович государевым людям из Приказа тайных дел? Или Церкви Равновесия, с Патриархами которой вынуждены считаться даже сёгуны, императоры и короли? Влияние и боевая мощь клана Друцких в играх такого уровня не помогут. Слишком мелко. Между тем, возвращение к родне равноценно сдаче. В поместье тут же явятся экспедиторы и блюстители. Вопрос лишь в том, кто из них доберется до меня раньше.

Тяжелые мысли обуревали мою несчастную голову, пока топал через площадь, Тимирязевский бульвар и еще две улицы обратно в отель. Одним врагом меньше, но облегчения нет.

Порог квартиры я переступил без четверти три.

Кофе и зеленый чай — это хорошо, но голод уже дает о себе знать. А теперь представьте моё изумление, когда я понял, что вытяжка шумит, варочная поверхность уставлена кастрюльками, а по гостиной распространяются довольно соблазнительные ароматы.

Сегодня обязанности по приготовлению пищи взял на себя учитель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У тебя нюх на обеды, — фыркнул Харада, помешивая что-то душистое и наваристое деревянной ложкой. — Как настроение?

— Война закончилась, — без предисловий ответил я, стаскивая ботинки. — Белозерские заключили мир с Друцкими.