Клан Когтей (СИ) - Бадевский Ян

Я сразу отсеял тех, до кого сложно добраться.

Затем — тех, кто показался мне чрезмерно конфликтным и агрессивным. Осталось три свободных кандидата, анкеты которых я перечитал по второму разу.

Незаметно подкралась ночь.

Взять паузу.

Собрав со стола грязную посуду, я сложил ее в мойку. Хорошенько протер столешницу. Выпил немного березового сока из пакета. Затем, презрев блага цивилизации в виде посудомоечной машины, принялся надраивать тарелки вручную. Однообразная механическая работа — лучшее средство для концентрации.

Три кандидата.

Первый около десяти лет воевал на границах Империума, участвовал в тихоокеанских операциях, охранял секретные объекты в Восточной Сибири. Второй — бывший киллер с очень темным криминальным прошлым. Третий…

Точнее — третья.

Девушка с весьма своеобразной биографией.

Именно к этому бодигарду меня потянуло. Сразу и безоговорочно. Осталось разобраться в том, виноваты ли в моем решении гормоны, или глаз зацепился за женский монастырь Равновесия, в котором провела юность моя избранница.

Глава 7

У Церкви Равновесия разветвленная и продуманная система вербовки адептов. Путь юных дарований, как правило, начинается с монастыря. Именно там хранители Баланса взращивают послушников и монахов. А вот для того, чтобы сделаться блюстителем, надо попасть в духовную семинарию. Впрочем, одаренные новички могут сразу оказаться в семинарии, поступив на расширенный курс, если будут происходить из аристократических родов и иметь аттестат об окончании старшей школы. Бывает и так, что именитые с детства отдают себя Весам, проходя через оживший кошмар монастырской жизни. Ну, как сами… Ребенку это дерьмо нафиг не нужно. Почти всегда судьбу послушника определяет решение суровых родителей.

Кстати, послушники, начальный ранг любого монастыря, имеют три степени посвящения. Первая — искатель. Далее — рясофор и схимник. По мне, так многие термины заимствованы у христиан, но зачем придумывать что-то новое, если существуют проверенные временем наработки? В общем, послушание длится пять лет, еще по два года приплюсуйте на рясофора и схимника. Финальная полировка — двухлетняя прокачка боевых монахов. Говорят, самые тяжелые испытания сваливаются на подростков именно в эти два года. Кто выдерживает — превращается в неубиваемого солдата Церкви.

Арина не выдержала.

Сбежала из женского монастыря за полгода до обретения монашеского ранга.

Девочка относилась к категории одаренных, выросших в свихнувшейся семье фанатиков Равновесия. Предки еще до рождения моего бодигарда дали обет отложенного пострига и с детства начали прокачивать в ребенке боевые водные техники. Уж не знаю, чем там промывают мозги детишкам, но отваживаются на побег единицы. Кроме того, хранители Равновесия, поднявшиеся до высших рангов в своем классе, мягко говоря, не бедствуют.

Арина не просто сбежала. Она ухитрилась сцепиться со старшим монахом-охранником и выжить. А заодно прихватить несколько полезных артефактов, что взбесило настоятеля и послужило поводом для многонедельной травли. Итог — девушка в международном розыске. И ухитряется безо всяких корректировочных техник спасаться от возмездия церковников.

Меня совершенно не смутило отсутствие у бодигарда рекомендаций от других заказчиков. Если мы подпишем договор, я стану первым клиентом восемнадцатилетней телохранительницы. Помню, выслушав мои доводы в пользу именно этого кандидата, учитель хмыкнул и буркнул что-то по поводу предсказуемости. Возражать не стал. Думаю, он еще на прошлой неделе ознакомился со всеми анкетами.

Получив контакты, я незамедлительно связался с девушкой через Телетайп и договорился о встрече.

Такеши сказал, что останется на турбазе.

— Справишься без меня. Приведу полигон в порядок.

Путешествие мне предстояло долгое.

Арина жила в Минской губернии, выбрав крохотный городишко близ озера Мястро. Не припоминаю, чтобы я слышал о Мяделе. Ни в этой жизни, ни в прошлой. Чтобы добраться до цели, мне пришлось плыть паромом через Малое море, ехать в Иркутск, а оттуда лететь стыковочным авиарейсом в Минск. С пересадками в Москве и Екатеринодаре. В самолетах я провел около десяти часов, еще столько же потратил на паромную переправу, поездку в Иркутск и промежуточные ожидания. Сутки в пути. Поспать за это время удалось лишь в салоне первого авиаперевозчика. Поэтому я задержался в Минске на полдня и хорошенько выспался в дешевой гостинице на окраине.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Стоит отметить, что турбазу я покидал в своем новом обличье. Кожу немного осветлил, поменял цвет глаз, визуально прибавил себе пять лет, раздался в плечах и вырос на пару сантиметров. Под это дело заказал себе свеженький паспорт, оформил имперский идентификатор и принялся зубрить биографию чувака, который никогда не жил. Теперь меня зовут Дарханом Айдаевым, я бурят в самом расцвете сил. Мне двадцать три, я простолюдин, работаю удаленно в одной из минских компаний. Тестирую приложения для смарт-браслетов. Не женат, детей нет. Вырос в детдоме, родителей никогда не видел. Путешествую по Империуму в своё удовольствие. Тяга к перемене мест.

Согласно негласным договоренностям, я должен явиться к бодигарду в своем истинном облике. Поэтому придется время от времени подвергать себя биологическим коррекциям. Я не могу позволить врагам отследить меня по видеокамерам. Не удивлюсь, если полицейским в узловых городах разослали ориентировки с моими приметами. Так что я заодно сменил тембр голоса, отпечатки пальцев и походку. Над последним пунктом пришлось поработать, следуя инструкциям Харады. Результатом сенсей остался доволен и отпустил меня с чистой совестью.

Вилейский уезд, если кто не в теме, находится севернее Минска. Сам Мядель с населением в неполных семь тысяч душ — далеко не центр цивилизации. Туда никто даже ветку железнодорожную протянуть не удосужился. Поэтому я сел на компактный электробус с еще парочкой одиноких пассажиров и за полтора часа героически одолел финальную часть маршрута. В крохотных деревушках электробус подбирал мещан и холопов, выполняющих особые распоряжения барина. Холопы при входе в салон демонстрировали водителю выписанные сельским старостой пропуска и подносили к считывающему датчику дешевенькие браслетики, фиксируя свое местоположение в бортовом навигаторе. Разумные меры предосторожности — на случай, ежели крепостной удумает бежать.

Мядель считается курортным городом, разросшимся аккурат меж двух озер. Северо-Западный край Европейского Империума весьма живописен — и это при том, что здесь всё гораздо продуманнее и строже, чем на Востоке. Я и по прежней жизни помню, что белорусы любят чистоту, порядок, ровные дороги и комфорт. Запустением в Мяделе не пахло даже близко. Передо мной раскинулся компактный городишко европейского типа — вылизанный, ухоженный, с яркими новостройками и недавно отремонтированной набережной. Трава порыжела, местами лежали сугробы, листья с деревьев давно облетели. А вот озеро еще не успело замерзнуть. Так что я прогулялся в сторону набережной мимо заброшенной католической церквушки, перекусил в понтонном кафе, пришвартованном к бетонному пирсу, и отправился на поиски адреса, сброшенного Ариной.

Искать пришлось недолго.

Девушка сняла квартиру в девятиэтажном доме с видом на Мястро. Дорогу от кафешки до новостройки я покрыл минут за десять.

И уперся в домофон второго подъезда.

Убедившись, что рядом нет камер и прощупав реальность на наличие всевозможных датчиков, сменил внешность. Вернул себе себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сняв перчатку, набрал код домофона, используемый жильцами. Девушка оказалась понятливой и сдала код, чтобы не привлекать к моей персоне избыточного внимания.

Вызвал лифт.

Поднялся на шестой этаж.

И позвонил в металлическую дверь, оснащенную коммуникационным экраном. Знаете, это такая модная примочка, чтобы вести диалог в видеорежиме. Не впуская внутрь человека, присутствие которого напрягает. Экран ударопрочный, хотя и сенсорный. Тут всего одна клавиша: «вызов».