Сладкое забвение - Даниэль Лори

она собиралась заплакать.

— Но я люблю свои костюмы. — теперь текли слезы. — А как же Мистер Кролик? — она схватила голову гигантского кролика с кровати и прижала ее к себе.

— Ну… Не уверена насчет судоходной политики Северной Кореи, но держу пари, что Мистер Кролик не пройдет.

Она бросилась на кровать и заскулила.

— Что насчёт Кубы?

— Вероятно, это лучшая возможность.

Она кивнула, будто это было хорошо.

— У меня скоро будет спектакль Алиса в Стране Чудес. — она вытерла щеки, уже закончив плакать.

— Кого ты играешь?

Я знала, что не Алису. Моя сестра не любила ничего модного или блондинистого.

— Чеширского кота. — она улыбнулась.

— Да, похоже на тебя.

Я зашла в шкаф и нашла черное платье с тонкими бретельками, которое она могла бы надеть на ленч. Потребовалось время, чтобы найти его, потому что оно было зажато между костюмом Легенда о Зельде и костюмом Питера Пэна.

Я положила платье на ее кровать.

— Тебе лучше подготовиться. Все почти собрались.

— Райан расстался со мной. — невозмутимо ответила она.

Выражение моего лица смягчилось.

— Мне очень жаль, Адриана.

— Он не понимает, почему я выхожу замуж, и не хочет меня больше видеть. Значит, он не очень-то меня любит, верно, Елена? — она посмотрела на меня большими карими глазами.

Я сделала паузу.

Объяснить рациональность моей сестре и немного облегчить ее горе, или сорвать пластырь?

— Верно.

Она кивнула.

— Я скоро спущусь.

♠️ ♠️ ♠️

Я находилась внизу, сворачивая за угол в холл возле библиотеки, когда столкнулась с чем-то теплым и твердым. У меня перехватило дыхание, когда я была вынуждена сделать шаг назад. Я знала, с кем столкнулась, еще до того, как посмотреть.

Руссо.

Беспокойство пронеслось по моему телу, как зажженное пламя. Мы находились не в фойе, заполненном людьми, а совершенно одни. Было так тихо, что я слышала, как бьется мое сердце в груди.

Я сделала еще один шаг назад, якобы для того, чтобы взять себя в руки, но в основном, чтобы оказаться вне его досягаемости, так как сработал какой-то инстинкт самосохранения.

Он стоял, одетый в серый костюм и гладкий чёрный галстук. Он был больше, чем жизнь в этом коридоре. Или, может, этот коридор был просто маленьким? Нет, он выглядел как обычный коридор. Уф, возьми себя в руки, Елена.

Он смотрел на меня так, как смотрят канал «Планета животных» — будто я была другим видом и, возможно, скучным развлечением. В одной руке он держал сотовый телефон, так что я предположила, что он, должно быть, совершал личный звонок.

Этот коридор больше походил на отгороженную часть комнаты из арок за лестницей. Несколько больших растений в горшках закрывали нам вид из главного зала, а зеленая стеклянная лампа на боковом столике отбрасывала тусклый свет. Однако она была достаточно яркой, чтобы заметить вспышку нетерпения в его взгляде.

— Ты собираешься стоять здесь и пялиться на меня весь день, или будешь двигаться?

Я моргнула.

— А если я скажу, чтобу буду стоять здесь и смотреть на тебя?

Это вырвалось у меня прежде, чем я успела остановить это, и мне тут же захотелось протянуть руку и взять свои слова обратно. Я никогда в жизни не разговаривала с кем-то подобным, не говоря уже о боссе — в своей жизни. Мой желудок скрутило, как в водовороте.

С телефоном в руке, большой палец пробежал по его челюсти. Я представила себе, как он это делает, думая, как собирается убить человека.

Он сделал маленький шаг вперед.

Словно мы были одинаковыми полюсами магнита.

Он опустил руку, в его глазах вспыхнуло легкое веселье, будто я только что проделала трюк, который его развлек. У меня вдруг возникло отчетливое чувство, что я не хочу быть его развлечением. И еще более сильное чувство, что уже была.

— Думаю, Сладкая Абелли — милая.

Откуда он узнал мое прозвище?

Я не знала, что на меня нашло, но внезапно почувствовала себя свободной от этого имени — возможно, потому, что он никогда раньше не встречал эту девушку. Я хотела быть кем-то другой. Особенно для него, по какой-то необъяснимой причине.

— Ну, думаю, тогда мы оба введены в заблуждение. Думала, что джентльмен извинится, столкнувшись с девушкой.

— Похоже, кто-то опять строит предположения. — протянул он.

В моей груди раздался странный стук, и я покачала головой.

— Это не было предположением.

Он сделал шаг вперед, и я снова совершила шаг назад.

Он сунул руки в карманы, и его взгляд упал на мое тело. Он едва ли был хитрее и наблюдательнее, будто я на самом деле являлась другим видом, и он задавался вопросом, съедобна ли я.

Его глаза сузились, глядя на мои розовые каблуки.

— Думаешь, у тебя есть какие-то доказательства?

Я кивнула, чувствуя себя странно задыхающейся под его пристальным взглядом.

— Мама говорила, что в церкви ты вел себя как настоящий джентльмен.

— Я вел себя как настоящий джентльмен.

— Значит, вопрос в том, хочешь ли ты им стать?

Он не сказал ни слова, но его нейтральное выражение лица подтвердило это, когда его взгляд поднялся с моих каблуков.

— И я предполагаю, что ты не хочешь быть им прямо сейчас?

Я поняла, что не должна была говорить это так.

Его тяжелый взгляд достиг моего, обжигая меня.

Он медленно покачал головой.

Хорошо.

Я достаточно долго стояла на своем, гораздо дольше, чем когда-либо будет стоять Сладкая Абелли. Но сейчас мне просто необходимо было убраться отсюда.

— Ладно, тогда… Увидимся позже.

Я не могла придумать менее идиотского ответа, поэтому только сделала шаг, чтобы обойти его — но, прежде чем я смогла, что-то схватило меня за запястье. Он схватил меня за запястье. Его хватка была похожа на полосу огня; грубого, мозолистого огня. Прохладное дыхание страха, смешанное с чем-то кипящим, просочилось в мою кровь.

Он стоял в паре футов от меня, его хватка была единственным, что нас связывало.

— Составь список увлечений своей сестры. Симпатии и антипатии, размер обуви, размер платья и все остальное, что ты думаешь, будет полезным. Да?

— Да. — выдохнула я.

Скольких людей он убил, обхватывая запястье? Это не жесткая хватка, но тяжелая, твердая, неподвижная. Это заставило меня осознать, насколько я стала меньше, как нервничала и чувствовала себя не в своей тарелке. Как я не могла уйти, если он не захочет освободить меня.

Он наблюдал за мной пытливым взглядом. Мое сердце почти остановилось, а кожа горела. Ему не подобает прикасаться ко мне, был ли он будущим шурином или нет. Мой отец мог выйти из своего кабинета в