Ниже нуля - Али Хейзелвуд

заканчиваю первый семестр аспирантуры, когда впервые встречаю Йена Флойда, и виной тому Хелена Хардинг.

Доктор Хардинг — это много чего: наставник моей подруги Мары по защите докторской диссертации; один из самых известных ученых — экологов XXI века; в целом ворчливый человек; и, наконец, но не в последнюю очередь, мой профессор по инженерии водных ресурсов.

Честно говоря, это совершенно дерьмовый предмет: обязательный, не имеющий никакого отношения к моим академическим, профессиональным или личным интересам, и очень сфокусированный на пересечении гидрологического цикла и проектирования городских систем ливневой канализации. По большей части, я провожу лекции, желая оказаться где — нибудь в другом месте: в очереди в автоинспекцию, на рынке, покупая волшебные бобы, изучая аналитическую дозвуковую и сверхзвуковую аэродинамику. Я делаю все возможное, чтобы получить низкую четверку — что в несправедливой афере аспирантуры является минимальным проходным баллом — до третьей или четвертой недели занятий, когда доктор Хардинг дает новое, жестокое задание, которое не имеет ни малейшего отношения к воде.

— Найдите кого — нибудь, у кого есть инженерная работа, которую вы хотите получить по окончании аспирантуры, и проведите с ним информационное интервью, — говорит она нам. — Затем напишите об этом отчет. Сдайте его к концу семестра. Не приходите ко мне с жалобами на это в рабочее время, потому что я вызову охрану, чтобы вас выпроводить. — У меня такое чувство, что она смотрит на меня, когда говорит это. Возможно, это просто моя совесть.

— Честно говоря, я просто собираюсь спросить Хелену, могу ли я взять у нее интервью. Но если хочешь, думаю, у меня есть кузен или что — то вроде того в Лаборатории реактивного движения НАСА, — небрежно говорит Мара позже в тот же день, когда мы сидим на ступеньках перед аудиторией Бекмана и быстро обедаем, прежде чем вернуться в наши лаборатории.

Я бы не сказала, что мы близки, но я решила, что она мне нравится. Очень. На данный момент мое отношение к аспирантуре — это некий мягкий вариант: — Я пришла сюда не для того, чтобы заводить друзей: Я не чувствую конкуренции с остальными участниками программы, но и не особенно заинтересована ни в чем, что не является моей работой в лаборатории аэронавтики, включая знакомство с другими студентами или, знаете… узнавание их имен. Я уверена, что мое отсутствие интереса передается по радио, но либо Мара не улавливает эту передачу, либо с радостью игнорирует ее. Они с Сэди нашли друг друга в первые пару дней, а потом, по не вполне понятным мне причинам, решили найти меня.

Поэтому Мара сидит рядом со мной и рассказывает мне о своих контактах в JPL.

— Двоюродный брат, что ли? — спрашиваю я, любопытствуя. Это кажется немного сомнительным. — Ты думаешь?

— Да, я не уверена. — Она пожимает плечами и продолжает прокладывать себе путь через тапперную посуду с брокколи, яблоком и примерно двумя тоннами Cheez — Its. — На самом деле я не так много о нем знаю. Его родители развелись, потом люди в моей семье поссорились и перестали разговаривать друг с другом. Было много дисфункций в стиле 'Прайм Флойд', так что я не разговаривала с ним несколько лет. Но я слышала от одного из моих кузенов, что он работал над той штукой, которая приземлилась на Марсе, когда мы учились в школе. Она называлась что — то вроде… Непредвиденные обстоятельства, или Плотницкое дело, или Грубость…

— Марсоход Любопытство?

— Да! Может быть?

Я положила свой сэндвич. Проглотила кусочек. Прочищаю горло. — Твой двоюродный брат или что — то в этом роде был в команде марсохода Любопытство.

— Думаю, да. Даты совпадают? Может, это была какая — то летняя стажировка? Но, честно говоря, это может быть просто семейной легендой Флойдов. У меня есть тетя, которая настаивает, что мы родственники финских королей, а согласно Википедии, финских королей не существует. Так что… — Она пожимает плечами и отправляет в рот еще одну горсть чипсов. — А хочешь, я поспрашиваю? Для задания?

Я киваю. И не задумываюсь об этом до тех пор, пока не проходит месяц или около того. К тому времени Мара и Сэди с помощью средств, которые я до сих пор не могу разгадать, сумели проложить себе путь в мое сердце, заставив меня изменить свою прежнюю позицию 'Я пришла сюда не для того, чтобы заводить друзей' на слегка измененную 'Я пришла сюда не для того, чтобы заводить друзей, но если ты обидишь моего странного друга Cheez — It или другого моего странного футбольного друга, я буду бить тебя свинцовой трубой, пока ты не будешь мочиться кровью до конца жизни.' Наглость? Возможно. Я чувствую мало, но удивительно глубоко.

— Кстати, я недавно отправила тебе контактную информацию моего кузена или кого — то вроде того, — говорит мне Мара однажды вечером. Мы находимся в самом дешевом баре для выпускников, который нам удалось найти. Она пьет вторую за вечер порцию кислого 'Мидори'. — Ты получила ее?

Я поднимаю бровь. — Это тот случайный набор цифр, который ты прислала мне по электронной почте три дня назад? Без темы письма, без текста, без объяснений? Тот, о котором я подумала, что ты просто отслеживаешь номера своей лотерейной мечты?

— Похоже на то, да.

Мы с Сэди обмениваемся долгим взглядом.

— Эй, ты, неблагодарный гоблин, мне пришлось позвонить пятнадцати людям, с которыми я поклялась никогда больше не разговаривать, чтобы получить номер Йена. И мне пришлось попросить мою злую двоюродную бабушку Дельфину пообещать шантажировать его, чтобы он согласился, как только ты позвонишь и попросишь о встрече. Так что тебе лучше использовать этот номер, и лучше сыграть в Mega Millions.

— Если ты выиграешь, — добавила Сэди, — мы поделим на троих.

— Конечно. — Я прячу улыбку в своем бокале. — Какой он, кстати?

— Кто?

— Двоюродный брат или что — то в этом роде. Йен, говоришь?

— Ага. Йен Флойд. — Мара задумывается на секунду. — Не могу сказать точно, потому что я встречала его на двух Днях Благодарения пятнадцать лет назад, до того, как его родители разошлись. Потом его мама